Наблюдатель - Даниил Широков

— Я не стану убивать тебя, — улыбнувшись, протянула девушка вздрогнувшему от её слов Эстебану. — Всё-таки пообещала Маркусу. Но поверь, мразь… — она ухватила его за бороду, силой притягивая к себе. Шрам на её щеке покрылся чёрной плёнкой, пугая Эстебана ещё больше. — Путь до Никке будет для тебя ночным кошмаром…

…К котлу Арт с остальными подходили уже под аккомпанемент криков и хрипов владельца каравана. Маркус, внимательно выслушав паренька, позволил Кирагасу с Лафасом остаться без оков — но оружие выдавать запретил. Мужчины благодарили легионера на коленях, однако без слёз. Со смесью из страха и понимания оглядывались они на оставшуюся позади телегу, где до сих пор кричал Эстебан. Неизвестно, что именно делала с ним Ирис, но вопли гнома были наполненны ужасом и болью. Так, посидев у котелка в тишине, ребята провели остаток утра. Как только к основной троице присоединилась Ирис, убийцы поднялись, опустошая кружки с варевом, что держали в руках всё это время, давая напитку остыть. Из любопытства к ним присоединилась Лори, от одного глотка начав плеваться во все стороны. Глядя на реакцию чародейки, Арт с названной сестрёнкой отправили идею пить странный чай в долгий ящик.

Погрузившись на две телеги — одна из которых была нагружена пожитками и товаром каравана, вся компания двинулась в путь. Лорелеи отмалчивалась, отказываясь говорить, как прошла встреча с Фарионом. Всё, что она сказала ребятам — это то, что грозовая сова впредь будет поблизости, чтобы придти на помощь. Арт с Ирис не придали особого значения такому краткому ответу, думая каждый о своём. Постепенно повозки выехали на основной тракт, пролегавший через лес — его сильно запорошил снег, но ехать здесь было куда проще, чем среди деревьев. Оставшиеся без плащей бывшие члены каравана быстро замёрзли, поэтому Арт, с подачи Маркуса, предоставил им новые. Укутавшись в одежду, мужчины прижались друг к другу, мысленно благодаря Бога, что не лишились сегодня головы. О товарищах, чьи тела превратились в лёд, они предпочитали не вспоминать.

Прах к праху.

В спины светило блеклое зимнее солнце, хрустел под колёсами и лошадиными копытами снег. Легионеры говорили о чём-то своём, Маркус рассматривал карту, положив ту на колени для удобства во время тряски. Им предстояла целая неделя пути, но сейчас, в самом его начале, никто не размышлял о том, что будет в его конце. Разве что Ирис то и дело поглядывала на гнома, севшего дальше всех, почти впритык к месту кучера. Легионер, сидевший за вожжами, скосился на Эстебана, но прогонять того не стал, ибо выглядел мужичок ужасно. Борода резко стала сливаться со снегом вокруг, а под глазами появились чёрные круги, словно гном не спал последние несколько дней. Стоило их с Ирис взглядам пересечься, как Эстебан вздрагивал, вжимаясь в дерево повозки так сильно, как только мог. В голове он успел десять раз умертвить девушку, разумеется. Правда, постепенно его страх перебарывал желание отмщения всем и вся.

Это лишь дело времени, когда Эстебан начнёт шарахаться от каждого шороха. Магия, которую изучила Ирис под присмотром Миры, была гибридом иллюзии и ментальных чар. Лучшего инструмента мести без физических увечий и не придумаешь.

Так прошёл день. Затем привал, первые тренировки вместе с Маркусом, сперва досконально изучившим, на что все трое новичков по-настоящему способны. Легионеры, сперва хрипло посмеиваясь над движениями Арта с Ирис, быстро закрыли рты, когда увидели, что вытворяла Лори. Кажется, за десять с лишним часов дороги чародейка решила выместить всю свою ярость на спарринговом партнёре — коим выступил, к его сожалению, лидер отряда убийц. Несмотря на многолетний опыт и навыки, он с трудом принимал меч Лорелеи на прямой блок, едва-едва успевая перейти в контратаку, которую женщина попросту пресекала, наваливаясь на Маркуса с новым градом точных и тяжёлых ударов. Они плясали на расчищенном от снега кругу под розовым закатным солнцем целых три минуты, пока волшебница не рухнула на снег, потеряв все силы. Опираясь на свой меч, мужчина помог ей подняться под восторженные возгласы легионеров и даже её товарищей, получивших свою порцию синяков.

И покатилось, день за днём. Долгая дорога, редкие остановки для отдыха лошадей и сбора хвороста для костра, тренировки, затем ужин и короткий сон без сновидений. Тренируясь по несколько часов из раза в раз, Арт с Ирис выматывались до такой степени, что отключались, стоило им рухнуть на постель из собранных в кучу сумок. А Лори, чья выносливость ещё во времена занятий с Фоллом была куда выше, чем у парочки, тихонько обходила этих двоих, укрывая вторым слоем из очередного плаща. Холодало стремительно, и волшебнице не хотелось, чтобы кто-то из её друзей заболел. В конце концов, возле костра с котелком каждый раз оставалась только она и Маркус, что всегда нёс первую смену дозора.

Так они и сошлись — чародейка и убийца, на удивление хорошо понимавшие друг друга с самого первого дня.

— Вы хорошо ладите, — ковыряясь палочкой в углях, протянул глава отряда легионеров. Это была вторая ночь, которую они проводили вот так — только вдвоём, на одном-единственном поваленном дереве, возле костра. — Словно мать с дитятками.

— Ха-а, — покачала головой Лорелеи, кутаясь в плащ — под полночь ледяной ветер становился только сильнее. — Можно сказать, мы были вынуждены поладить. Полтора месяца под одной крышей, общие занятия каждый божий день… Как тут не сдружиться.

— Так тебя тоже тренировал Фолл? — осторожно поинтересовался Маркус, накидывая капюшон — ветер доставал даже его.

— В том числе, — кивнула волшебница. — Я путешествовала с ним какое-то время, а до этого он иногда навещал нас с мастером в башне… Там, возле Фарэя.

— Выходит, ты ученица Миры.

— Она самая.

Маркус легонько вздохнул.

— Тяжело это, наверное. Когда у тебя в учителях такая знаменитость. Уверен, тебе не особо нравится, когда вас сравнивают…

— Или начинают восхищаться, лишь услышав имя мастера, — хмыкнула Лорелеи. — Сперва это надоедало, потом — раздражало. Теперь я и вовсе стараюсь лишний раз не говорить, кто я и откуда.

— А откуда ты? — повернулся к ней мужчина, сохраняя невозмутимое выражение лица. Лори поняла, что этот вопрос был не про то, откуда она родом, а про нечто большее.

В лесу мерцали зимние светлячки — таким же блеклым светом, что и солнце днём. Шумели птицы, ухали совы, обычные, не грозовые. Чёрные тела деревьев нависали над лагерем, а на небе, затянутом мёртвыми облаками, не было ни звёздочки. Крэйн, на самом деле, страшный мир. Кто бы что ни говорил. В нём огромное место занимают трагедии — большие и малые,