Останкино 2067 - Сертаков Виталий Владимирович

– Я виноват, нельзя было отпускать тебя одного.

– Вы не могли предвидеть. Спасибо, что встретили.

– Очень неприятно, дружок, – заговорил он, – очень неприятно получилось.

– Вы из-за прибора?

Гирин свирепо отмахнулся.

– Не бери в голову, ты все сделал верно. И больше ни слова на эту тему. Ты слышал, что арестован Забелин?

– Дмитрий Забелин? Муж Марины Симак?

– Да, он арестован, и ни в одном блоке новостей нет даже намека на «Нугу». Все его перформеры живы-здоровы и в целости вернулись в Питер. В сеть не просочилось ни единого бита информации.

– Вас это настораживает?

– Видишь ли, дружище… Я когда-то неплохо знал Забелина. И его, и Марину.

– И Ласкавого, – подсказал я.

Гирин резко повернулся, открыл рот, но ничего не ответил. В кабинет заглянул инженер и доложил, что аппаратура готова. Можно меня укладывать и снимать стрим.

Ласкавый показал себя шустрым пареньком, несмотря на зрелые годы. Он оперативно выяснил, что девушка не проходила «мейкап», что выступает под собственным именем и скорее всего постоянно живет в Петербурге. Он выяснил, что она не работала гетерой, что она не внесла почти никаких корректировок в будущий сценарий. А стало быть, ее почти все устраивало… Он открыл на ее имя счет и бросил туда двадцать тысяч, затем абонировал банковскую ячейку, положил туда еще десять тысяч, документы на пользование счетом, а магнитную карту и ключ от ячейки отдал при свидетелях юристу нашего канала, с тем чтобы госпожа Гнедич вступила во владение по окончании работы. Во время исполнения сценария Ласкавый мог дарить перформеру лишь подарки, поскольку при любом обращении девушки к средствам электронных платежей заморгал бы оранжевый флажок «ограниченной дееспособности».

Неизвестно, что сказал бы нонконформист Ласкавый, узнай он о ее синем флажке…

Я подсаживаю Изабель на верхнюю ступеньку и забираюсь сам. Мы оба хохочем, буквально давимся смехом. Наверное, это уже не искоренить; с детских лет Петя Ласкавый так и не оставил привычку забираться всюду с черного хода. Даже не для того, чтобы не платить за входной билет, просто так интереснее. К сожалению, последние годы Петю Ласкавого обнаруживают на черных лестницах и штрафуют все чаще; об этом можно прочитать в любой группе культурных новостей. Существуют даже коллекционеры, собирающие видео с его участием.

«Ласкавый лезет через вентиляцию в филармонию…»

«Звезда нашей эстрады Петр Ласкавый снова пойман при попытке бесплатно посетить туалет в Охотном Ряду…»

На сей раз мы вместе с Изабель лезем по пожарной лестнице на балкон спорткомплекса. Мы уже почти забрались, осталось приподнять тяжелое окно, и окажемся на балконе, огибающем главный тренажерный зал.

Внизу ревет музыка, кружатся центрифуги, гогочут баскетболисты. Человек двадцать гнутся на столах, еще столько же отдали себя на растерзание «студню»; мужики, как и встарь, звенят железом.

– Супер! – восхищенно говорит моя женщина.

Мы перевалили через раму и, никем не замеченные, устроились на тюках со скатанными матами. Я протягиваю Изабель яблоко и смотрю на нее в профиль. Она все делает самозабвенно и искренне; даже огромное красное яблоко она грызет с детской непосредственностью, обхватив его двумя ладошками. На Изабель приличный костюмчик и полосатый платок, завязанный в виде галстука; она невероятно похожа на выпускницу, сбежавшую со школьного бала.

На противоположной стене спортзала тянется зеркало, в котором я вижу нас обоих. Мы выглядим как отец и дочь, сколько бы я ни молодился. С моего помятого лица все утро не сходит смесь восхищения и похоти. На мне шляпа с широкими полями, но наконец-то ее можно снять. Петю Ласкавого узнали даже в Дубайском аэропорту, и Изабель скромно поджидала в сторонке, но здесь, в глубинке, вероятность встретить соотечественников мала. Тем более в спортивном комплексе такого низкого качества.

Поэтому я снимаю шляпу, обливаю голову из бутылки и приглаживаю остатки волос. Изабель сосредоточенно ест яблоко, потом отрывается и говорит:

– Не соглашайся.

– С чем не соглашаться?

– Не соглашайся на предложение Сибиренко. Утром ты мне сказал, что тебе приятно услышать мои советы. Ты разговаривал по скрину с Гириным, он сказал, что Сибиренко предлагает тебе порвать с «Жаждой» прямо сейчас, невзирая на издержки. Я так поняла, что в Петербурге тебе предлагают место саундпродюсера в новом шоу и готовы подписать контракт на озвучивание всех последующих серий «Последнего изгоя». Лев Сибиренко готов разорвать отношения с другими музыкантами, ухватившись за невыполнение ими крохотного пункта в спецификациях. Как я поняла, эти питерские музыканты использовали один из ремейков фольклорной группы «Баранки с кайфом»…

– Блин, крошка, откуда ты знаешь?

– Ты же остановил меня, когда я хотела выйти. Ты сказал, что хочешь, чтобы я слышала твои разговоры и что Пете Ласкавому стыдиться нечего, потому как он в криминале не замешан. В разговоре ты произнес слово «баранки», затем сказал, что пацаны присвоили максимум четыре такта, и то оригинал узнать почти невозможно. Ты назвал собеседника Георгием Карловичем. После того как вы закончили и ты ушел поплавать, я включила скрин, запросила данные и получила следующую картину.

Георгий Карлович – это Гирин, большая шишка на телеканале, где я подрабатываю. Когда ты создавал само направление медиативного рока, ты обращался к фольклору, но никогда не перерабатывал народной музыки. Ты всегда создавал свое; я даже нашла в каком-то интервью, что тебя вдохновляет Бизе, который писал «Кармен», почти не заимствуя народных мотивов.

– Это когда ж я такое выдал?..

– Четырнадцать лет назад, при вручении тебе «Овации года».

– Неужели ты так глубоко копалась в моем прошлом?

Я ошеломлен не меньше Ласкавого. Мы в четыре глаза следим, с каким смаком Изабель вгрызается в яблоко. Впечатление такое, будто кушают яблоко и ведут беседу два разных человека.

– Я копалась в прошлом человека, который мне дорог.

– Крошка, но мы только вчера познакомились.

– Я же не прошу тебя влюбляться в меня. Достаточно того, что я сама чувствую. Значит, я буду чувствовать за двоих. И когда я люблю, меня интересует в моем любимом мужчине все, а не только туалетная вода.

Она пожимает плечами и откусывает яблоко. Я гляжу на нее как на мадонну, сошедшую с картины. Кажется, сейчас над мальчишеской стрижкой Изабель появится свечение.

– Так мне рассказывать дальше?

Мне хватает сил кивнуть. Все-таки, несмотря на свои миллионы и амбиции, Ласкавый гораздо более сентиментален и восприимчив, чем его озабоченные бизнесом предшественники. Внутри он остался лохматым рокером, поджарым мальчишкой в лихой матерчатой куртке на манер двадцатых годов, с гитарой наперевес и «косяком» за пазухой.

– Когда-то ты написал музыку к фильму. Я раскопала этот фильм и эту музыку. Но вначале я раскопала, кто такие «Баранки с кайфом». Они пишут «народные» темы и действительно стащили у тебя кусок мелодии. Хотя вопрос спорный, но существует целая галерея ссылок на плагиат, и этот момент неоднократно отмечен.

А для «Последнего изгоя» музыкальный ряд составляют другие люди, они не композиторы, а команда диджеев. Они вполне честно выкупили у «Баранок» права на переплавку их соловьиных свистов. Сибиренко предлагает тебе подписаться под заявлением в суд, и больше ничего делать не надо. Все сделают без тебя. Этих диджеев, несмотря на несколько лет успешной работы, размажут по стенке, и место для тебя освободится автоматически. Не делай этого.

Ласкавый слушает как привороженный. Я, который лежу в темной кабинке, опутанный проводами, тоже задыхаюсь от изумления. Эта девица, кто бы она ни была, пусть даже трижды внештатник Серого дома, она не может так выражать мысли. Будучи перформером, она, конечно, не теряет базового интеллекта, но, насколько я помню, Изабель Гнедич не заканчивала курсы менеджеров. И уж тем более она никак не может быть в курсе отношений заказчика с хозяином. Но дело даже не в этом; в конце концов, Ласкавый потерял голову и утром, в постели, мог наболтать бог знает что. В конце концов, я не читал его стрим, я не читал его требований и самого контракта; возможно, там оговаривались недюжинные интеллектуальные способности перформера. Заказчик заплатил за «Нугу» столько, что мог на эти деньги нанять троих экспертов…