Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки

      Мэл ловко перестроился в крайнюю полосу и остановил машину у обочины.

      - Значит, так. Мы собираемся есть... - он посмотрел на запястье, - то есть обедать. Расходы - моя проблема, не твоя.

      - Мэл, в "Инновации" очень дорого! Давай заедем в другое место. Разве в столице негде поесть?

      - Спасибо, после общепита у меня полдня болит желудок.

      - Потому что обед за десять висоров, а не за двести?

      - Потому что котлеты жарят на трехнедельном жире, и крем-суп сварен из суррогатов.

      - Зачем тогда ходишь в нашу столовую? - удивилась я.

      - Затем.

      Я поджала губы. Вот капризуля! "Мой изнеженный организм усваивает лишь молодую оленину, вымоченную в белом вине и обжаренную без масла до тонкой хрустящей корочки". Ладно, так и быть, поедем в твою уникальную и неповторимую "Инновацию".

      - Ладно, выберем что-нибудь другое, - согласился хмуро Мэл и пригрозил: - Первое, которое попадется по дороге. И не вздумай экономить. Знаю я тебя: закажешь минеральную воду, выпьешь стаканчик и скажешь: "Уф, наелась до отвала". Я видел, как ты питалась в столовой, и если... В общем, закажу сам, поняла? И чтобы всё съела! А не съешь, свяжу и насильно накормлю.

      Возьму и надуюсь на его слова. И ведь Мэл разгадал хитрый замысел. Сейчас столичный принц начнет тратить деньги, ублажая меня, в то время как в банке впустую пылятся больше ста тысяч висоров.

      - Эва, не обижайся, - погладил он мою щеку. - Ты как птичка. В чем только душа держится?

      Ага, птичка-невеличка с типом фигуры А и зашкаливающим индексом талии и бедер.

      - Давай разделим расходы поровну?

      - Никаких "поровну", - отрезал Мэл, и мы отвернулись друг от друга, каждый в раздраженных чувствах.

      Не понимаю его. Может, Мэл решил, что у меня возникли сомнения в его щедрости? Вовсе нет. Я не хочу уподобляться бывшим подружкам Мэла, чтобы не выглядеть пиявкой, присосавшейся к его кошельку.

      Первое попавшееся кафе оказалось на том же проспекте, метрах в трехстах. Мэл не разрешил мне самостоятельно выходить из машины, и я выбралась наружу, когда он открыл дверцу и предложил руку. Ну, как Мэл умудряется совмещать воспитание и вредность? - поджала губы, глядя на его насупленное лицо.

      Он с недовольным видом занял столик в неглубокой нише, недовольно просматривал меню, недовольно тер бровь, ожидая, когда принесут заказ.

      Мое нескромничанье обошлось в сто висоров за три блюда и стакан сока - не так уж дорого для заведения на центральном проспекте столицы. Мэл не стал мелочиться, объев кафе на двести десять висоров. Оно и понятно, ведь оголодал человек, а после затяжного стресса нужно усиленно питаться.

      А ведь Мэл испереживался, покуда искал меня, мотаясь по... моргам, - вспомнилось неожиданно. Ездил по городу, а сердце замирало от страха: вдруг пропажа отыщется в следующем? Каково это - стоять у каталки, не решаясь приподнять простынь, потому что боишься увидеть любимое лицо? А вокруг десятки похожих каталок, и на каждой - чьи-то сестры или братья, мужья или жены, чьи-то взрослые дети. Ужас! На месте Мэла я поседела бы от переживаний в первую же минуту. И вообще, не представляю, как повела бы себя, поменяйся мы с ним ролями. Билась в истерике или, собрав волю в кулак, искала его - живого или мертвого?

      И вовсе я не дуюсь на Мэла. Только не знаю, как теперь подобраться к нему.

      Мы ели молча, уткнувшись в тарелки, и я постоянно одергивала себя: не торопиться, локтями на стол не заваливаться, в ухе не ковыряться. Смешно, конечно, но Мэл сноровисто резал ростбиф, насаживал кусочки на вилку и ел с непринужденной элегантностью, если это слово применимо к приему пищи. И до того аппетитно у него получалось, что у меня невольно потекли слюнки, однако я сдерживалась и вяло ковырялась в лазанье, чтобы не оказаться посмешищем рядом с великолепным Мэлом.

      Ко всему прочему он, вообще, оказался воспитанным товарищем, то есть джентльменом. И в машину усаживал, и двери открывал, пропуская вперед, и институтскую калитку придержал, и повесил обе куртки на вешалку в кафе, и стул отодвинул, предлагая сесть. Очевидно, столичный принц вобрал манеры с младенчества вместе с детским питанием для грудничков. Я могла бы часами любоваться его движениями, отшлифованными до безупречности, и к любованию примешивалась легкая грусть: мое воспитание определенно не дотягивало до уровня Мэла, иначе почему я порывалась выскочить из машины, не дожидаясь, когда он откроет дверцу, и не принимала как данность расходы за обед, оплачиваемые им?

      - Иди сюда, - вдруг поманил Мэл.

      - Я?! Зачем? - растерявшись, посмотрела по сторонам.

      - Ты ничего не ешь.

      - Ем, просто незаметно.

      И культурно. Щиплю травку, можно сказать.

      - Не верю. Иди сюда, - потребовал Мэл. - Будем есть вместе.

      Я огляделась. Кафе не изобиловало посетителями, и на нас не обращали внимания. Ну, сидит парочка, ну, ест - что такого?

      В общем, мне пришлось усесться к Мэлу на колени. Так мы и поели - сначала опустошили его тарелки, затем переключились на мой заказ. Мэл поочередно кормил меня и себя, отправляя кусочки в рот. Он справился с задачей блестяще, лихо орудуя ножом, вилкой и ложкой. Под завершение трапезы мы уже целовались, перемежая еду с удовольствием - коротенько и мимолетно, чтобы не привлекать внимание посетителей и обслуживающего персонала.

      В итоге разногласия исчерпали себя, и я возликовала: Мэл опять рядом, а большего и не требовалось. Да и были ли разногласия? Так, мимолетное недопонимание.

      - Тебе определенно нужна юбка, - сказал он на ухо после очередного поцелуйчика, чем вызвал у меня прилив смущения. - Но длину я подберу сам.

      Сам - значит, сам, - согласилась я, не вникнув особо в его заявление. Сегодня получился лучший обед в моей жизни - тихий, уютный и спокойный. С человеком, который стал необходим мне как воздух.

      Конечно же, счет, принесенный официанткой, не подлежал обсуждению или робкому вяканью, и, когда Мэл расплатился кредиткой, мы отправились в аптеку.

      ___________________________________________________

       cilenchi* , силенчи (перевод с новолат.) - тишина. Упрощенный аналог veluma cilenche (покрова тишины), уменьшает громкость звуков

       dimicata*, димиката (перевод с новолат.) - схватка между двумя, дуэль

       сertamа*, цертама (пер. с новолат.) - состязание, соревнование, как правило, нелегальное