Единственные дни - Наталья Бондарчук

В Манали в тибетском магазинчике приобрели удивительно звучащий тибетский колокольчик, четки и благовонные палочки под названием «Шамбала». Недалеко от Манали мы видели отель с этим же названием.

Перед возвращением посетили дворец Раджи. Нас встретил хозяин отеля и небольшого музея под открытым небом. В камне запечатлены женские фигуры, изображающие жен раджей, которые добровольно восходили на погребальный костер умерших мужей. Страшно представить этот ритуал. (Если не ошибаюсь, подобную статуэтку я видела на письменном столе у Елены Ивановны.)

В Индии совершено иное отношение к жизни и смерти. Днем, по возращении, на скамейке перед домом Рерихов я взяла интервью у Урсулы и Людмилы Васильевны Шапошниковой. Оказалось, что они были в одних и тех же индийских племенах, особенно запомнили они матриархальные племена Тода.

Уже в темноте снова спустилась вниз к месту кремации Николая Константиновича и камню-памятнику.

Гроза прошла. С деодаров падали последние капли дождя, пахло травами и смолой могучих гималайских кедров. Неожиданно у самой земли вспыхнула голубая, еле приметная звездочка, и я стала путешествовать вместе с ней по саду. Прохладно, хорошо.

В кармане своей походной куртки обнаружила семь алтайских кедровых орешков. Раскопала камнем влажную землю и опустила в неё семь зерен: как знать, может быть, вырастут на Гималайской земле алтайские кедры.

Завтра в 5 часов утра уедем из этого Дома Учителей – дома, наполненного их аурой, необыкновенной энергией, мыслями Великой Семьи, книгами, вещами.

Начало второй экспедиции в Индию у нас с Володей Шестаковым получилось буквально транзитом: Алтай – Гималаи. 9 июня я прилетела в Барнаул, остальные все ехали на поезде.

Встретила наших и уже знала, что полечу 11 июня назад. Машенька, дочка моя, танцевала на взлетной полосе. С ней прилетел на Алтай ее первый учитель английского языка Дэвид Нельсон. Он приехал из США и уже полгода жил у нас, удивительно добрый прекрасный парень. Я решила его взять на Алтай.

Дэвид улыбался во все свое милое лицо. Обедали в Мульте, потом на грузовичке все вместе с детьми поднялись в горы к месту строительства часовни Сергия. Дорога была трудная, по камням и реке, Маша то засыпала на руках, то радостно крутила головой по сторонам, отмечая: «овечки», «лошадки», «цветы».

Там, в горах на Елани, среди цветущих лугов увидели светлый абрис нашей часовни – белоствольный куб, пока без верха. Сделали на строительстве красивые кадры. Строитель Валера играл на гуслях, птицы пели, шумела горная река, горели жарки. Снимали до заката солнца. Вернулись в темноте. Маша мирно спала на моих руках.

11 июня вылетела из Усть-Коксы в Барнаул и из Барнаула в Москву.

Великий праздник. Летим к Святославу Николаевичу. У меня в руках в небольшой вазе желтые огоньки – жарки, сорванные на Алтае моей Машенькой неподалеку от строящейся часовни. Цветы ехали с нами на грузовике с горы до Мульты, 11 июня на машине от Мульты до Усть-Коксы. Далее – самолетом от Усть-Коксы до Барнаула, потом от Барнаула до Москвы, далее на машине ночью до Украинского бульвара – здесь мы передохнули у мамы и вечером 12 июня выехали в Шереметьево. Далее – на самолете до Дели, здесь мы все переночевали и вылетели 14-го в Бангалор. В Бангалоре мы доехали до отеля «Ашока». В день Святой Троицы 14 июня 1992 года в 17 часов 30 минут были вручены Святославу Николаевичу Рериху три уцелевших ярких жарка, сорванных у строящейся часовни Сергия.

Я вручила цветы с Алтая и поздравила с Великим праздником Троицы. Святослав Николаевич тепло поблагодарил меня и всех тех, кто работает сейчас над часовней.

Вечером нас позвали в небольшой холл на этаже Рерихов. Там было довольно много людей и даже хорошо знакомые. Австралиец Майкл Брин, с которым мы отплясывали танец ацтеков на Алтае, очень обрадовался нашей встрече. Про Алтай Майкл сказал:

– Это было одним из моих лучших путешествий в жизни.

Святослав Николаевич был собран и красив, видимо, на английском языке ему говорить проще. Все хорошо, завтра «Духов День». Инагурация Треста.

Ночью увидела во сне Святослава Николаевича, и прозвучал мужской голос по-английски: «Help him» – «Помоги ему». В ту же ночь Володя перед засыпанием услышал мужской голос, который говорил ему: «Не бойся, не беспокойся».

Итак, в Духов День состоялась инагурация (презентация) Мемориального Треста Рерихов. Всё было торжественно и красиво, пела песню женщина индианка, зажгли свечи, звучала Пуджа – молитва. Хорошо говорили и Святослав Николаевич, и Девика Рани, но за всем этим ощущалась большая тревога за судьбу усадьбы в Бангалоре, на нее претендуют по меньшей мере четыре мафии, и, кажется, в этом принимает участие Мэри Пунача. Она назначила себя на роль генерального секретаря Треста Рерихов.

Но самое главное: снова удивительные встречи со Святославом Николаевичем. Из имения Рерихов в Кулу я привезла фотографии и невольно сравнивала их с кадрами, сделанными на Алтае.

– Как похожи эти места, – говорила я Святославу Николаевичу. Он бережно касался фотографий и соглашался со мной. – И это правильно… Всё в такие места приходит в своё время, именно в нужный момент, поэтому, – он улыбнулся и тепло посмотрел на меня, – поэтому мы не будем тревожиться, будем только заботиться о том, чтобы исполнить наш долг. Всегда помните, что долг – это великая наша задача, которая лежит перед нами и для которой мы живем, чтобы ее исполнить…

Святослав Николаевич взял меня за руку, и я снова почувствовала прилив доброй, прекрасной энергии, идущей от него.

– Красивые все-таки места, – он снова смотрел на вид из окна Елены Ивановны.

– Этот горный массив называется Белый Путь? – спросила я.

– Белый Путь, правильно…

Оставив на память Святославу Николаевичу фотографии Алтая и Кулу, мы попрощались с ним до следующей встречи, так как получили приглашение на его день рождения.

Наш третий приезд к Святославу Николаевичу был в середине октября 1992 года.

Так случилось, что съемки фильма «Часовня Сергия» были приостановлены, и я, чтобы попасть к Святославу Николаевичу, поехала просто в туристической группе, пригласив моих верных алтайских сотрудников с Барнаульского телевидения – Анатолия Фукса и Галину Хлопкову.

Вместе с нами в Индию поехали дети уральских шахтеров. Каждый из них вытянул счастливый билетик (который выделил шахтерский комитет), но они не знали, что кроме знакомства с удивительной страной им посчастливится встретиться со Святославом Рерихом в Бангалоре. Детей было много, человек пятнадцать. И я боялась нарушить покой Святослава Николаевича таким обилием встреч. Но как только он узнал о нас, тотчас пригласил всех в свой номер. Дети касались его рук, каждому он говорил теплые слова. Я видела, что состояние Святослава Николаевича ухудшилось, а ведь мы мечтали увезти его с собой в Москву. Но на наше предложение секретарь Мэри Пунача только качала головой и говорила: «Мадам боится холода».