Нищий - Евгений Щепетнов

— Это не я его — протестующее заявил Бабакун — это вот они! — и он показал на труп одного из нападавших.

— Бабакан, поможешь мне унести моего человека? Вот только идти мне некуда…в лес если только.

— Можно и в лес — встрепенулись эльфы — там нас никто не найдёт!

— Ну вас-то может и никто не найдёт — ухмыльнулся гном, но вот меня и его с раненым — запросто. Надо уходить в гномью дорогу.

— В пещеры? — гладкое лицо эльфа исказилось отвращением — мы в пещеры не пойдём! Лучше в лес пошли — там доберёмся до границ нашей территории, и нас никто не сможет достать.

— Да вас никто и не будет доставать — усмехнулся Бабакун — нам надо укрыть этого парня и его друга. Вы-то кому нужны?

— Я и имел в виду нас и Викора с другом, когда говорил «нас» — сердито покраснел эльф — моя честь требует, чтобы я спас его — он заступился за нас, когда нас хотели избить.

— Ладно, не кипятись, ушастый…я не хотел тебя обидеть. Вообще — мы заболтались. И правда надо сваливать отсюда. Ты готов, Викор? Пошли за твоим другом.

Мы с Бабаканом поднялись по лестнице наверх и вошли в комнату, где сидел Каран — он открыл глаза и сказал:

— Я ещё жив? С такими ранами не живут, я же знаю…ты меня вылечил, Викор? Я твой должник, как ни банально звучит. Убираться отсюда надо, поможешь мне?

— Давай-ка я помогу — пробасил гном — он подошёл к Карану, легко, как ребёнка вскинул его на плечо и вышел в коридор — пошли быстро — уже светает.

— Выходите, я сейчас кое-что сделаю.

— Только не задерживайся, смотри! Нам ещё из города уходить!

— Я быстро!

Я вернулся в комнату, осмотрел — эльфийских плащей не было, украли. Я с досадой выругался, потом перевернул труп Амалона, посмотрел в его открытые глаза:

— Прощай, учитель. Жаль, что так вышло. Прости меня, не уберёг…

Я вышел в коридор и зашёл в комнату к тётушке…посмотрел на неё — у меня защипало глаза…

— Прощай тётушка, на том свете свидимся. Я перекрестился по русскому обычаю — почему-то мне это показалось важным, смахнул влагу с глаз и решительно вышел из комнаты. Спустившись вниз, я зашёл в подсобное помещение трактира, нашёл небольшой бочонок — по виду с крепким ромом, выбил пробку, глотнул — чуть не перехватило горло — он, ром, градусов семьдесят крепостью.

— Сейчас я вам погребальный костёр устрою, друзья…а эти уроды пусть служат вам в загробном мире, как у скифов принято было… — я бормотал, сам не замечая того, что и как говорю, и поливал углы, лестницу, стены из бочонка. Затем врезал бочонком о стену, разломав его. Посмотрел — сорвал масляный фонарь со стены и кинул его на пол. Едва успел убрать лицо — сзади ухнуло, и языки пламени рванулись вверх, как будто я разлил бензин. Я ещё раз оглянулся:

— Прощайте, друзья…если бог даст свидимся — хотя скорее всего нет — вам в рай, а мне в ад….

Я шагал по улице, выводящей из города, привычно опираясь на палку, хотя в ней уже давно не было никакой необходимости. Бабакан, даже не запыхавшийся под грузом раненого Карана, покосился на меня и спросил:

— Ты чего с палкой-то? Вроде не хромой, бросил бы её к черту…или память какая?

Я молча рванул клинок из ножен — вот, мол! Бабакан уважительно посмотрел на сталь:

— Гномья работа, узнаю. Ты серьёзный парень, Викор. А не расскажешь, чего они на тебя ополчились-то? И кто они такие? Мне кажется, мы имеем право знать.

Эльфы кивнули головой, поддерживая слова гнома, я посмотрел на них:

— Хорошо. Вы имеете право знать, во что встряли, согласен. В общем — так: я собирался продать один очень дорогой артефакт и вышел на правительство республики с предложением купить его. Результат — вы видели. Те, кого вы убили, со слов моего спутника, являлись агентами тайной стражи канцлера. Вот, в двух словах, и всё.

— Вот так всё — хохотнул Бабакан — этого всего хватит на всё! Личный враг канцлера! Я хренею!

— Бабакан, ты будешь смеяться — но у канцлеров на меня просто лихорадка какая-то, я и канцлеру империи личный враг. Государственный преступник, понимаешь… — я слегка улыбнулся — так что ты рискуешь, общаясь со мной.

— Да ничем я не рискую…мы всегда и с империей, и с республикой не очень хорошо жили. Давно ли колонисты охотились на нас и на них — он указал головой на эльфов — ну и мы на них, на колонистов, тоже. То, что мы поддержали республику — это меньшее зло, против большего зла. Колонисты, хотя бы, от нас зависят, с нами торгуют, а эти просто воюют. Но и колонисты — не сахар. Впрочем — ты сам видел всё. Мы, с людьми, всегда в напряжённых отношениях. Спросишь — почему я тебя поддержал? Ну, во-первых, ты мне понравился. А во-вторых…и во вторых тоже. Имею я право на свои слабости, или нет? — Бабакан засмеялся, похожий на небольшой танк — мощный, приземистый. Развлекаюсь я, скучно в пещерах. В город вышел отдохнуть — и тут вот ты попался. Вот и оказался я с государственным преступником в одной компании. Да с ушастыми!

— Бабакун, я недавно прибыл в эту страну, только вчера с корабля сошёл. Ты в курсе, что скоро будет вторжение? Пиратские острова захвачены, теперь там будет база, для нападения на Кардизон.

— Слышал…на побережье экспедиционный корпус Империи стоит. Мы, пока, не вмешиваемся — колонисты слишком нос задрали, решили, что теперь и без нашей помощи выживут. Пусть попробуют. Прибегут ещё, на коленях просить будут — а то — нелюди! Бей нелюдей! Уроды хреновы.

— Долго ещё идти? Тебе помочь? — я посмотрел на Бабакана, решительно преодолевавшего склон небольшой горки.

— Не надо пока что. Скоро — часа через два будем у входа в системы пещер. Знаешь, что отличает людей от гномов и эльфов, Викор? Думаешь рост, уши и бороды? Нет, Викор…с людьми очень трудно иметь дело — они не держат своё слово. Сегодня с ними договариваешься об одном, завтра они говорят уже другое, послезавтра третье. Если два враждующих клана гномов заключили договор — они никогда его не нарушат. Под страхом смерти любого члена клана, нарушившего соглашение. А что же делают люди? Он творят что хотят, совершенно не заботясь о том, чтобы соблюдать соглашение. Я не знаю тебя — может и ты такой же — но я вижу, что ты заботишься о своём товарище, что ты искренне переживал за погибших — надеюсь, что ты лучше этих колонистов.

— Бабакан — откровенность за откровенность. Я расскажу тебе, кто я такой, слушай:….

Я рассказал ему, вкратце, что со мной приключилось и как я попал в этот мир — эта информация особого значения не имела, ну узнал он, что я иномирец — и что? Навредить мне — как он мог? Никак. Только вот я не хотел, чтобы гном думал, что я из числа этих людей — колонистов и имперцев, столетиями воевавших с гномами и эльфами. Гном удивлённо таращил глаза, цокал языком, молодые эльфы с жадностью ловили мои слова — их глаза аж блестели, от такого приключения — не за ним ли, они и отправлялись в город!