Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!» - Ник Перумов

…Другие белые туманные клоки втягивались в мельчайшие разломы стен, словно норовя заполнить их собою. И в тот миг, когда – знал Яргохор – там скопилось именно столько, сколько нужно, и того, чего нужно, – он резанул серым мечом по собственной левой руке, рассекая серым лезвием железо и то начало, что прикрывали доспехи.

Тьма не чувствует боли.

Но тёмная субстанция, так похожая на кровь, брызнула из разреза, рассыпаясь веерами крошечных чёрных жемчужин.

Слишком долго водил Яргохор сюда бесконечные караваны. Он ненавидел это место, он хотел его гибели. Будь он сам заточённой здесь душой – предпочёл бы стремительную, последнюю гибель от собственного же клинка.

Теперь пришла пора отомстить.

По всем бессчётным трещинам каменных стен побежали змейки чёрного пламени. Огонь вырывался из щелей, и пламенная эстафета мчалась всё дальше и дальше, прямо к несокрушимым вратам царства Хель.

Земля даже не дрогнула, она встала на дыбы. Исполинские створки врат сорвало с петель, швырнуло во прах.

Безмолвные слуги Хель замерли. Они ничего не сделали, чтобы остановить Водителя Мёртвых или хотя бы защитить души.

Они кормили пробудившегося Гарма. И пёс давно сгинувшей хозяйки требовал, похоже, куда больше мяса бодрствующим, нежели спящим. Слугам Хель не было никакого дела до пророчеств Рагнарёка или чего-то подобного. Пёс должен получить положенное.

Яргохор остановился. Он изрубил лишь ничтожную часть душ, скопившихся в Залах – а дорога уже открыта!

Он гикнул. Высоко вскинул серый меч, весь покрытый словно бы каплями тумана. И стремительно зашагал прочь, к сокрушённым воротам Хель.

Души устремились за ним сплошным потоком. Стены и своды Залов затряслись, словно под ними маршировала нескончаемая железная змея панцирной пехоты.

Души текли и текли прочь из вскрытого царства Хель. Сам же Яргохор, не останавливаясь и не оборачиваясь, стремительно прошагал весь путь до самого Гнипахеллира.

Там царила ночь. Бывшего бога Ястира переполняла сила, сила, полученная самым страшным из мыслимых путей. Но Водителя Мёртвых это, похоже, не смущало.

– Дикий Гон! – раздалось в ту ночь во множестве градов и весей Восточного Хьёрварда. Многие, очень многие видели, как над безжизненной равниной, где начинался Чёрный Тракт, в тёмное беззвёздное небо устремился серый поток призраков во главе с жуткой тенью, потрясавшей исполинским мечом, словно готовясь располосовать сам ночной горизонт.

Они изменялись, словно неведомые руки спешили накинуть на них карнавальный наряд. Серые бесформенные пятна становились скелетами, напоминавшими – но лишь напоминавшими! – человеческие, с торчащими из верхней челюсти клыками. В руках возникали серые изъязвлённые клинки, схожие с оружием Яргохора.

И, не нуждаясь ни в крыльях, ни в иных средствах для полёта, Дикий Гон мчал и мчал, забирая всё выше, пока не исчез в мрачной бесконечности неба.

Поход Водителя Мёртвых начался.

Тьма ничего не забывает. Ничего и никого. Она не зла, не равнодушна, скорее, она всепринимающа. У каждого своя правда, говорит она.

Да, соглашается с ней Трактирщик, тот самый, что выслушает самого распоследнего злодея.

У каждого своя правда.

Это очень удобно, когда нужно смазывать мельницы богов горячей человеческой кровью.

– Уходишь? К нему?

Храм Океанов был тих и тёмен. Он уцелел во всех катаклизмах и бедствиях.

Наллика, Хранительница, стояла на самой последней ступени, у ног мягко возилась волна, словно ластящаяся кошка.

– Ухожу. Он позвал меня. Как я останусь в стороне? Тёмные Легионы вновь идут в бой…

Наллика лишь молча покачала головой.

– Он вспомнил о тебе? И ты готов бросить всё?

Её собеседник, смахивающий на крылатого демона, улыбнулся.

– Я был Трогваром из Дем Биннори, носителем знака Крылатого Пса. Великий Ракот спас меня. И сейчас у него вновь есть для меня служба. А у этого мира… у него теперь сразу два хранителя, как я понимаю. Тебе предстоит ещё познакомиться с ним, прекраснейшая.

Наллика вдруг опустила голову и щёки её порозовели.

– Всё равно. Возвращайся. Ну, пожалуйста… Мне… так без тебя пусто…

И она поспешно, неловко обняла его.

Глава 8

Клара Хюммель не знала об этом, но вышло так, что вместе с Ирмой Нарви они занимались сейчас одним и тем же – пытались в разных мирах спасти от слуг Хедина некие возведённые Кором Двейном, Скьёльдом и Соллей «порталы», а может, и что-то поинтереснее оных.

Как и Ирму, Клару Хюммель преследовали гномы. Только, в отличие от своей бывшей подопечной, Клара уже успела пробиться к горам и теперь заставляла гномов азартно гоняться за ней по лабиринту пещер, проточенных подземными водами. Казалось бы, под землёй гномы должны были почувствовать себя как дома и получить заметное преимущество, но Клара на это и рассчитывала. Они слегка потеряли осторожность, за что и поплатились несколькими обвалами, которые им потом пришлось долго и нудно разгребать.

От портала Клара их уводила. Глупо было пытаться его замаскировать, она была слишком высокого мнения о слугах Хедина. Лучшее, что она могла сделать, – сбить их с верной дороги, увести в сторону. И пока что это получалось.

Работал и портал. И через него даже прошёл большой отряд быкоглавых воителей, пока Клара перебрасывалась с гномами иллюзиями во тьме подземных коридоров.

Что, впрочем, не отменяло главного вопроса – как долго ей тут оставаться?

До тех пор, пока она не сочтёт свой долг выполненным. А это, как нетрудно понять, могло затянуть дело, и сильно.

Клара Хюммель ненавидела оставаться в долгах.

И потому она носилась по тёмным пещерам, стен которых ни разу не коснулась гномья кирка, оставляла капканы и силки, стараясь просто выиграть время.

Ведь ничего, кроме выигранного времени, Кор Двейн от неё не хотел.

Клара петляла по-заячьи, делала скидки и путала следы. Всё это было знакомо и привычно; другое дело, что столь опытного и настырного преследователя у неё никогда не случалось.

День сменялся ночью, и чародейка мало-помалу начинала уставать. Скоро настанет время выйти из этой игры, тем более, что – признавалась она себе – открытой схватки лицом к лицу ей не выдержать. Кларе удался один-единственный внезапный удар, после которого уже слуги Хедина подобных оплошностей не допускали.

Однако со всеми этими магическими пятнашками и побегушками Кларе всё настойчивее лезли в голову совсем иные мысли; мысли, пробуждённые сложным эхом её собственных заклинаний и отражениями чар, нацеленных в неё.

В этом мире крылся не только портал. Сколь угодно сложный, широкий, устойчивый, нацеленный – чего, кстати, не смогли добиться маги Долины, не сумевшие проложить что-либо подобное даже в ближайшие миры, – но это всего лишь портал. Подкрепления – это всего лишь подкрепления. Кор Двейн и его присные не пытались овладевать другими мирами, ничего не завоёвывали, и вообще, им хватало их сокрытого замка.

Они воевали, конечно. Но… не эта война была главной. Иначе никогда не «попросил» бы Кор Двейн Клару. Просто не имел права рассчитывать на такие случайности. Неужто столь важный, столь необходимый портал оставлен без охраны, без прикрытия и как раз в тот момент, когда слуги Хедина могут до него добраться? Кор Двейн был кем угодно, но не глупцом. Он просто обязан был иметь страховочный вариант, безо всяких Клар.

В этом мире крылось, должно было быть что-то ещё, помимо портала. Потому что защищала Клара отнюдь не портал – через него прошли некие отряды, но в относительно небольшом числе, что вряд ли критически повлияло бы на ход войны.

Кор Двейн, похоже, весьма умело отвлекал внимание слуг Хедина от чего-то совершенно иного, скрытого в этом самом мире. Они, конечно, так или иначе найдут портал и удовольствуются этим. Во всяком случае, на время.

…А потом, когда осознают свою ошибку, должно быть уже поздно. Во всяком случае, именно так должен был думать господин Кор Двейн.

Эхо возвращалось, смутное и неясное, однако где-то глубоко-глубоко в этом мире скрывалось нечто резонирующее, отзывающееся, и это тоже было совершенно неправильно: коль всё так просто, отыскивать магические артефакты становится детской забавой.

Нет, эти артефакты были не забытыми «посохами силы» или «кольцами власти» древних магов. Не драконьими кладами, не сокровищницами гномов, увешанными охранными чарами, словно рождественская ёлка игрушками[9]. Нет, это было нечто совсем иное. Такое, с чем Клара не сталкивалась за всю свою далеко не столь уж краткую жизнь.

В них пульсировала мощь, сжатая до невиданных пределов. Ничего большего Клара сказать сейчас не могла и лишь гадала, заметили ли слуги Хедина то же, что заметила она, или нет?