Академия превращений - Юлия Фельдман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто ж тебя так, бедолагу, – нарочито вздыхал Финеас, поправляя лампу.
– Это все Ольга, – пробурчал Рас, растирая себе плечи. – Она у меня садистка.
Ага, Оля – враг народа. Мне сегодня почти все сказали, какая я плохая.
– Только никому не говори, – попросила я второкурсника, проглотив ехидный комментарий. – А я больше не буду. Договорились?
Финеас ушел, напоследок посоветовав другу лучше прятать чарики от вспыльчивой подружки.
Рас не торопился мне ничего объяснять. Зато неожиданно начал предъявлять мне претензии:
– Ну вот что ты сразу убежала?
– Так за помощью!
– Надо было сначала меня развязать, – обиделся парень. – Теперь опозорился перед Фином. Тьма бы их забрала!
Последнее относилось к наушникам, полетевшим обратно на стол. «Уши» громко щелкнули о стенку кейса.
Рас устало опустился на стул и прикрыл глаза рукой.
– Ладно, ты хотела как лучше.
Я решила не обижаться на метаморфа, ему и правда досталось.
Ждать объяснений пришлось долго, Рас отмалчивался до самого прихода Маришки. У него на лице было написано, что два раза он эту историю рассказывать не намерен.
Новость стоила ожидания. Тео узнал о недавнем инциденте в нашей академии! И то, что он подмочил репутацию Бартосу, тоже. Вероятно, мистрис Абиати не стала делать из этого тайну и по-родственному поделилась с внуком. А к Расу он пришел за подробностями.
– А еще этого психа очень заинтересовало, чем это мы занимались в лесу той ночью, когда нашли его, – Рас не скрывал своего возмущения. – Вот все ему надо знать! А сам явно что-то скрывает!
– Мог бы у меня спросить, – недоуменно пробормотала я. – Так он даже не намекнул, что ему нужно.
– Потому что ему нужен был именно я.
– Ты? – насторожилась Маришка.
А Тео оказался не таким простаком, каким прикидывался. Естественно, Рас не собирался с ним откровенничать, и тот пустил в ход маятник.
– Я даже не понял, что он вводил меня в транс! Это он мне потом сам признался, кукловод несчастный! Теперь мои тайны – его тайны.
– Может, блефовал?
– Нет, он реально сейчас все знает. И про Янтарный бельведер, и про Ореховый, и про Соловьиный…
– Доигрался, – простонала Маришка. – Ты сам разрешил ему воспользоваться твоей головой, когда ему вздумается, забыл?
Могла бы не напоминать. В кои-то веки Раса перехитрили, и он попал в свою же ловушку. Только я не стала, как подруга, сыпать соль на рану.
Рас нервно взъерошил себе волосы.
– А самое главное, он теперь знает о флешках. Да еще так возмутился, что мы скрывали это от него, будто это касалось его лично. Странно только, что он не потребовал флешку из дома Бартоса.
Вот это поворот! Если наши опасения оказались верны и Тео действительно засланный казачок, то очень скоро эта информация попадет не в те руки. Блин, почему нам так не везет?
– А потом вы поругались и он бросил в тебя твой же чарик, так? – предположила Маришка, постучав ногтем по кейсу.
Рас лишь раздраженно мотнул головой.
Да уж, разозлил менталиста. Гипнозом он не ограничился, а последующие его действия навряд ли были регламентированы их дурацким соглашением. Тео послал в Раса сферу с заклятием, а потом схватил его и связал наушниками, которые весьма некстати валялись на столе. И все телекинезом.
Вот наушники почему-то напрягли метаморфа больше всего.
– До конца меня унизить решил, псих.
Маришка жестом подозвала меня и показала содержимое кейса.
– Скажи спасибо, что отделался малой кровью.
– Маришка!
– Я не издеваюсь. У тебя тут столько интересностей, но Тео тебя пожалел. Посмотрим, что тут написано. «Мгновенная заморозка». М-да, возьми он это, и мы бы сейчас отскребали от тебя ледяную корку. Или «Левитация», тоже неплохо. О, «Преобразование твердой материи в жидкую».
– И осталось бы от тебя мокрое место, – с удовольствием поддела я парня. А что? Я же, с его слов, садистка.
Рас пропустил наши подколы мимо ушей. Он мог думать только о реванше.
– Он у меня еще получит, это я вам гарантирую, – мстительно пообещал метаморф. – За мной осталось право наложить на него чары, и я им воспользуюсь.
И не будет этой войне конца.
Ночью я спала плохо. Ворочалась с одного бока на другой, периодически проваливаясь в беспокойную дрему.
Глаза Тео. Я видела их словно наяву. Зелень радужки отдавала сверхъестественным холодом, от которого пробуждался почти животный страх. И от них нельзя было спрятаться. Я буквально страдала в их плену.
В них не злость, а осуждение. Не ненависть, а неприязнь. Лучше бы все было наоборот! Лучше бы он с первого взгляда принял меня за высокомерную дуру-метаморфиню, чем потом разочаровался, как сейчас.
Да сколько можно копаться в себе!
Жаль, у Раса не нашлось чарика, способного на время отключать чувства. Моей совести не помешало бы заткнуться. Трудно быть мнительным интровертом.
Рас тоже не наслаждался снами. Он временами вздыхал и пытался устроиться у меня на постели по-другому. В какой-то момент он спрыгнул на пол и, превратившись из собаки в человека, включил ноутбук. С вопросительной миной я приподнялась на кровати, на что он мне лишь рукой махнул. Мол, спи дальше. Как бы мне ни хотелось узнать, что он задумал, я послушно улеглась. Нечего будить Маришку, да и мешать Расу не надо. А то станет еще жаловаться, что я идею спугнула, и опять Оля будет крайней. Тем более его идея может нас спасти от проверки Коллекций.
Утром мои надежды рухнули, так как этот великий комбинатор занимался совершенно другим вопросом. Рас полночи размышлял над тем, как найти беглого иномирца, как будто это было для нас проблемой номер один. Он внезапно вспомнил, что в последний раз тот дал о себе знать, позвонив в деканат. У секретаря установлен телефон, фиксирующий все звонки за месяц, и в своеобразную базу данных вручную вносится комментарий, чтобы было ясно, кто, когда и даже по какому делу звонил. Теоретически можно было по конкретной дате найти звонок мастера Антонеску и посмотреть, с какого номера он был сделан. Логично ведь, что если он в бегах, то не будет светить своим. Получив номер, его можно пробить по специальной компьютерной программе и установить личность владельца. Честное слово, с нашими российскими законами о сохранности информации я бы никогда в жизни до такого не додумалась. Аделина бы с радостью нам помогла, но Рас строго-настрого запретил пользоваться добротой секретарши.
