Черный саквояж. Куклы из космоса (сборник) - Кир Булычев

4

«ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ»

Из всей железнодорожной администрации первым это заметил кассир из кассы № 13. Кассир был в положенной форме, со строгим лицом и аккуратно подстриженными усиками, которые делали его похожим на английского писателя Киплинга.

У него все еще продолжался обеденный перерыв. Он уже съел несколько бутербродов, приготовленных заботливой женой, и выпил бутылку кефира, но обеденное время еще не истекло, и он стал искать слово на «Б», фамилию автора пьес «Севильский цирюльник» и «Женитьба Фигаро», из семи букв, для кроссворда в газете «Гудок». Время от времени в запертую дверцу маленького окошечка в стекле нетерпеливо стучали, и тогда кассир № 13 с сожалением предполагал, что в зале, в густой массе этих отпускников, пришедших за билетами, наверняка кто-нибудь да знает это слово. В такие мгновения его наполняла зависть: отпускники в конце концов все-таки и уедут куда-нибудь, а сам он, кассир, будет сидеть здесь, в душной кассе, и завтра, и послезавтра, и еще много дней спустя, потому что его собственный отпуск пришелся, как обычно, на самую середину зимы.

Так и не сумев найти слово, кассир № 13 вздохнул и подумал о том, что через десять минут, совсем скоро, окошечко придется открыть, и тогда опять начнутся жаркие объяснения с распаленными пассажирами; каждый из них хотел уехать во что бы то ни стало, чаще не один, а с семьей, и поэтому никому не было дела до того, что на сегодняшние поезда кассир № 13 мог продать только шесть билетов. Три из них уже были обещаны семье двоюродного племянника жены, а два других — приятелю старого знакомого, зубного протезиста.

И почти сразу же после таких размышлений кассир увидел картину, подобную которой не видел за все тридцать лет железнодорожной службы.

Очень далеко от касс, там, где очереди только начинались, неясные колебания, которые всегда свойственны очередям, вдруг прекратились, люди остолбенели. Потом стали столбенеть люди, стоящие к кассам поближе, а те, что были сзади, наоборот, сразу начинали очень активно двигаться и шуметь.

Кассир протер глаза и привстал. Нет, он не ошибся: в кассовом зале в самом деле происходило что-то необыкновенное — люди столбенели один за другим, в самых различных позах, как будто их сражала неизученная эпидемия.

Где-то далеко раздавались уже растерянные милицейские трели, но эпидемия не прекращалась. В зале теперь был невообразимый шум, состоящий из испуганных возгласов. Эпидемия между тем уже вплотную приблизилась к самым окошечкам касс. Кассир № 13 теперь очень хорошо видел изумленные лица остановившихся людей. Лица тоже были остановившимися, остановившимся было и их изумление.

Потом кассир № 13 на какое-то мгновение увидел в самой гуще остолбеневших людей двигающихся молодого человека и симпатичную золотоволосую девушку, но удивиться этому он уже не успел, потому что в тот же момент сам он тоже остолбенел — в очень неудобной позе человека, вставшего со стула не совсем, а лишь наполовину привставшего.

Когда силы вернулись и кассир № 13 снова почувствовал себя способным двигаться, вокруг уже был относительный порядок. Люди перед кассами, во всяком случае, уже вовсю двигались. Но крики, растерянные возгласы, милицейские свистки, — все это сливалось в совершенно непредставимую шумовую симфонию. Кассир мотнул головой и вдруг сразу открыл окошечко кассы — раньше положенного срока на целую минуту.

— Граждане, билетов нет, — сообщил он слабым, безжизненным голосом.

В крошечном, старинного типа дворике неподалеку от вокзала, на скамейке, надежно скрытой от ненужных взоров зарослями жасмина, Юра Лютиков и Галя Попова, еще очень взволнованные после пережитого ими на вокзале, близко сидя друг к другу, рассматривали шкалу Ромроя.

Зеленая стрелка довольно заметно отклонилась вправо. Аккумулятор был уже заряжен, пожалуй, на одну десятую часть.

К хронике удивительных событий, описываемых здесь, прямо относится и короткое сообщение о двух удивительных фактах, с которыми столкнулся в этот день Леня Скобкин.

Редакционное задание он выполнил очень быстро и сразу же поехал домой, чтобы проявить пленку, на которую вчера снимал пифеян. Но когда он вынес мокрую пленку и»- ванной на свет и стал нетерпеливо рассматривать ее кадр за кадром, то оторопел от изумления.

На кадрах отчетливо было видно все: поляна, переплетение веток и листьев, груда хвороста. Не было только никаких признаков пифеян и их космического корабля, не было совсем ничего.

Леня лихорадочно посмотрел всю пленку и начал смотреть сначала. Нет, сомнений не оставалось: на пленке действительно не было ничего из того, что относилось к пифеянам, они остались словно невидимы для объектива.

Бросив пленку, Леня кинулся к диктофону — должна была остаться мелодия, сопровождающая появление пифеян. Но мелодии не было тоже. Диктофон воспроизводил лишь шум листьев, шорох дождевых капель и хриплый лай Шурика.

Леня из стороны в сторону покрутил головой и встал. Ему вдруг даже стало весело. Они и в самом деле опережали земную цивилизацию невообразимо насколько, эти пифеяне! Попробуй-ка сумей сделать так, чтобы на фотографии получилось все, что тебя окружает, а сам останься невидимкой, если уж не хочешь, чтобы на Земле остался какой-нибудь след твоего пребывания!..

Он спрятал пленку и сел за пишущую машинку. Когда он увлекся работой, то даже на какое-то время совсем забыл об этих крошечных пифеянах, куклах из космоса…

…Но в это же самое время происходило дальнейшее развитие событии, связанных с пребыванием на Земле братьев по разуму. В течение какого-то часа разными людьми был отмечен целый ряд удивительных случаев, имевших между собой известное сходство и совершенно необъяснимых.

На углу двух оживленных улиц, например, вдруг застыла в полной неподвижности целая группа молодых людей, только что шумно беседовавших о чем-то между собой. На лицах этих молодых людей было написано одинаковое выражение крайнего изумления; но несколько минут спустя все они пришли в себя, разом задвигались и заговорили еще громче, чем прежде.

Такое же удивительное оцепенение поразило на некоторое время двух молоденьких девушек, вместе читавших в сквере у фонтана какую-то книгу.

Еще один необычный случай произошел с большой бригадой рабочих, копавших глубокую траншею между двумя соседними домами. Все рабочие застыли в самых разнообразных трудовых позах, и прошло некоторое время, прежде чем они снова смогли двигаться, как это делают обыкновенные люди. Но бригада не стала после этого возвращаться к работе, а, усевшись в кружок, начала обсуждать происшествие, употребляя в горячем разговоре различные термины, относящиеся к требованиям техники безопасности и условиям работы.