Отверженные мертвецы - Грэм Макнилл

— Ты думаешь, что мне от этого легче?

Атхарва нахмурился.

— Это просто констатация факта. А будет тебе от этого лучше или нет, не имеет значения.

Кай присел на корточки и вытер рукой лоб. Кожа стала липкой от пота, и внутренности нисколько не успокоились. Он отрыгнул плотный сгусток едкой слюны и сплюнул на землю.

— Мне нужна передышка, — сказал он. — Пожалуйста. Я не могу больше идти.

— Не можешь, — согласился Атхарва. — Подожди здесь немного.

Кай сделал глубокий вдох и попытался побороть тошноту. Через несколько минут ему стало легче, и он поднял голову. Севериан и Тагоре о чем-то спорили, но он не мог разобрать слов. Ашубха поддерживал Джитию. Лицо Гвардейца Смерти побледнело и стало землисто-серым, а кровь стекала по бедрам, так что даже Каю стало понятно, что жить ему осталось недолго. Кирон со своей винтовкой наблюдал за крышами, а Шубха осматривал рану Джитии.

Кай был убежден, что Пожирателям Миров известно о боевых ранах больше, чем воинам других легионов. Что те, кто в совершенстве овладел искусством калечить тела, должны также понимать, как их восстанавливать.

— Он умирает? — спросил Кай.

— Да, — кивнул Атхарва. — Умирает.

Запахи жареного мяса и горящего дерева наполнили помещение склада, и дым плотным слоем собрался под крышей, окутывая стальные балки густым туманом. Стены были покрыты длинными лоскутами ткани, металлическими листами и пеплом. В длинной канавке, вырытой посреди пола, мерцали угли костра, а над ними, шипя жиром и потрескивая кожицей, жарились куски сомнительного мяса.

В стенах склада собрались безжалостные люди. Они сидели на грубых деревянных скамьях, чистили оружие и негромко переговаривались. Все они были широкоплечими, с неестественно развитыми мышцами, закаленными в непрерывных стычках и испытаниях, вполне уместных даже в тренировочных залах Адептус Астартес. Они намного превосходили прислуживающих им рабов, хотя среди тех несчастных, кто был связан с кланом Дхакала, никто не отличался миниатюрным сложением.

Большинство суровых воинов были вооружены пистолетами крупного калибра, а на поясе у них висели длинные боевые ножи заводского изготовления. Самые высокие мужчины пользовались оружием ушедшей эпохи: топорами с листовидным лезвием, длинными кривыми саблями и кистенями на цепях. Они были похожи на воинов, что сражались на просторах Старой Земли, и в золотой век научного прогресса и технологий казались анахронизмом. Однако этот анахронизм держал Город Просителей в железном кулаке.

Одну стену полностью занимали стойки с оружием, а в дальнем конце помещения имелась неглубокая яма, окруженная металлическими щитами. Это сооружение было похоже на арену, и дно покрылось коричневой жижей, оставшейся от многих мужчин и женщин, которых бросали туда умирать на потеху жестоких обитателей и их хозяина.

О невероятной кровожадности этих бандитов свидетельствовала не только страшная яма. С потолка свисало около десятка железных цепей, соединенных с лебедками, и на каждой болтался почерневший труп, державшийся на огромном мясницком крюке. От трупов уже тянулись миазмы, но никто не позаботился снять мертвецов. Более того, все делали вид, что не замечают их. Со временем останки выбросят на съедение бродячим собакам, но для опустевших крюков всегда найдутся новые жертвы.

Хозяин этого склада восседал в конце зала на огромном троне из кованого железа, и никто из присутствующих не смел даже взглянуть в его сторону.

Смотреть без разрешения на главу клана запрещалось под страхом смерти, и об этом знали все.

Открывшаяся в одной из стен дверь впустила в полумрак помещения неяркий свет. Лишь несколько человек обратили на это внимание. Все прекрасно знали, что никто не посмеет прийти в это место с дурными намерениями. Этот склад обходили стороной даже арбитры Императора.

На пороге возникла огромная фигура Гхоты, тащившего заплаканного человека в рабочей одежде. Несколько голов приветственно кивнули пришедшему. Мясистые пальцы полностью охватывали шею мужчины, хотя это был крепкий, плотно сбитый каменщик. На плечах Гхоты висел плащ из медвежьей шкуры, а молния плотного комбинезона была расстегнута, демонстрируя выпуклые мышцы груди и живота. Красноватый свет костра блеснул на множестве ножей на портупее, крест-накрест пересекавшей грудь бандита, и смог придать бледной коже почти естественный оттенок.

При каждом движении Гхоты на его теле шевелились и извивались многочисленные татуировки. Он сплюнул на пол и потащил свою жертву к железному трону. Люди избегали смотреть на него, поскольку этот человек отличался непредсказуемым нравом, легко впадал в ярость и был скор на расправу. Определить выражение его налитых кровью глаз было невозможно, а каждый контакт с ним был равносилен танцу со смертью.

Гхота остановился перед троном и стукнул себя в грудь кулаком в шипованной перчатке.

— Что ты мне принес, Гхота? — спросил сидевший на троне, перемежая слова влажным кашлем, вызванным злокачественной опухолью в горле.

Ни один отблеск из костровой ямы не достигал лица Бабу Дхакала, словно понимая, что некоторые вещи лучше оставить в тени.

Гхота швырнул рабочего на пол перед троном.

— Этот тип говорит о прошедших неподалеку воинах, мой субадар,[32] — сказал он.

— Воины? В самом деле? Неужели Дворец настолько осмелел…

— Не совсем обычные воины, — добавил Гхота, мимоходом пнув в живот лежащего у его ног человека ногой в тяжелом ботинке.

Пленник перекатился на бок и закашлялся, разбрызгивая кровь. Удар Гхоты повредил что-то у него внутри, и даже если Гхота не прикончит его сразу и не бросит в яму для развлечения, этому человеку не дожить до утра.

— Говори, ублюдок, — приказал главарь и слегка наклонился вперед, так что в полумраке едва заметно блеснул гладко выбритый череп и шесть золотых штифтов над широкой бровью. — Расскажи об этих воинах.

Человек всхлипнул и приподнялся на локте. Он едва мог дышать и говорил отрывистыми фразами.

— Увидел, как они выходили с пустыря на восточной окраине, — сказал он. — Свалились с неба на подбитом катере. Похоже, «Карго-9».

— Они рухнули и все же вышли оттуда невредимыми?

Работяга покачал головой.

— Один был весь в крови, и его пришлось выносить на руках. Большой воин, я таких никогда не видел.

— Больше, чем Гхота? — спросил скрытый в тени трона человек.

— Ага, больше. Они все огромные. Как космодесантники у Врат Прим.

— Интересно. И сколько же было этих гигантов?

Человек снова закашлялся, сплюнул алую кровь и качнул головой.

— Шесть или семь, я точно не знаю, но с ними был еще какой-то тщедушный человечек. Ничего особенного, но один из великанов о нем явно заботился.

— Где сейчас эти люди?

— Я не знаю, они могут быть где угодно!

— Гхота…

Гхота наклонился и стал поднимать пленника, пока его ноги не повисли в воздухе. Он держат мужчину на вытянутой руке, но подобное усилие, казалось, не доставляет ему никакого труда. Второй рукой Гхота вытащил из кобуры огромный пистолет.

— Я тебе верю. В конце концов, зачем тебе лгать перед неизбежной смертью?

— Когда я их видел, они направлялись к Вороньему Двору, клянусь!

— Вороний Двор? Интересно, что им там понадобилось?

— Я не знаю, правда, — захныкал его пленник. — Может, хотят показать раненого Антиоху.

— Этому старому дураку? — В тихом голосе с трона послышался смех. — Что он может понимать в сверхъестественной анатомии прославленных космодесантников?

— Если уж они свалились здесь, могли и к нему обратиться, — сказал Гхота.

— Могли, конечно, — согласился сидящий на троне. — И я должен выяснить, что привело таких воинов в мой город.

Человек встал и стал спускаться к подножию трона. При виде уродливого гиганта, намного превосходящего размерами даже Гхоту, несчастный рабочий зарыдал от страха. Из-под пластин кованого металла и керамита, очень похожих на доспехи легионеров Астартес, массивными буграми торчали колоссальные мышцы.

Бабу Дхакал подошел к плачущему пленнику и стал нагибаться, пока между их лицами осталось не больше нескольких сантиметров. Одно лицо было совершенно ничем не примечательно, с печатью усталости от бесконечной работы, другое — бледное, словно у мертвеца, обтянутое высохшей кожей, с множеством булькающих трубок и крестообразных металлических скоб, сдерживающих рост раковой опухоли. Узкая полоска жестких волос с треугольного выступа надо лбом повелителя клана тянулась до самого затылка, а вниз от нее до самых плеч расходились татуировки в виде молний.

Его глаза, как и у Гхоты, покраснели от внутренних кровоизлияний и не выражали ни малейшего намека на человеческое сочувствие или понимание. Глаза убийцы, глаза воина, который с боями прошел весь мир и убивал каждого, кто вставал у него на пути. Взгляд этого человека завораживал целые армии, распахивал ворота крепостей и повергал в страх великих героев.