Пояс Ипполиты - Аркадий Крупняков

Лота, поняв все, прижала отца к груди, поцеловала его в мокрую бороду, она не могла произнести ни слова от волнения. Увидела на обветренном лице слезы. Крупные слезинки навертывались на глазах Аргоса, сползали по морщинкам на щеках и терялись в усах и бороде.

- Ты плачешь, отец?! - воскликнула Лота, и это смутило Аргоса. Он вытер широкой ладонью слезы и, как бы извиняясь, забормотал:

- Стар стал, много слез накопил... Давно не плакал. Иди, обними мать. Давно не виделись. Иди.

Потом был большой разговор - что делать дальше?

Больше других говорил Аргос. Ему почти никто и не мешал, а только помогали. Все признали его мудрость. Митродор сразу сказал:

- Мы руки, ноги, тело нашего дела, а ты, славный Аргос, голова.

- Что я могу сказать? Мышеловка сработала - пояс у нас. Однако невинный человек сидит взаперти и ждет смерти. И я знаю, что это такое - ждать своего конца. Было это давно, но я помню подвал в Милете, где я сидел, приговоренный к смерти. Прекрасная была неделя. Поэтому завтра мы повезем Священную Мелету в Фермоскиру. Ты, внучка, захватила те одежды, про которые мне рассказывал Митро?

- Они в кубрике, в сундучке.

- Одень их. А из моего сундука я выну кучу побрякушек и обвешаю тебя с ног до головы. Пусть твои амазонки задохнутся от зависти. Они хоть и вояки, но женщины. Блеск золота, алмазов, сапфиров сводит их с ума. Ты выручишь, как ее...

- Чокею.

- Да, Чокею. Оправдаешь, выручишь и...

- Ее надо убить! - крикнула Мелета.- Оправдать, потом убить.

- Полегче, внучка. Будь ты в наосе - она бы тебя не пощадила. Но миловать своих врагов - это истинная святость. А тебя, насколько я знаю, назвали Священной. Помни это всегда. Но ты, я вижу, не хочешь быть Верховной жрицей?

- Я хочу освобождать Синдику.

- Потерпи. Синдика, я думаю, никуда от тебя не денется. Как тебя зовут, зятек? Царем Фермоскиры хочешь быть?

- Его зовут Ликоп,- ответила вместо мужа Лота.- Но его признают царем только метеки и рабыни. Воительницы не признают.

- И не надо. Амазонок мы всех уведем на Синдику. Они спят и видят, как бы сесть верхом и помахать мечом. Ведь мы ради этого прибыли сюда.

- Чего ты задумал, дед? - спросила Мелета.

- Ты, наверное, думала - вот дурной, старый дед, который круглосуточно сидит с удочкой, кормит нас рыбой, вместо того, чтобы думать о добыче пояса. А твой пояс для меня, тьфу, пустое дело. Я сидел с удочкой и размышлял о своей, твоей судьбе, а о судьбе амазонок - больше всего. До каких же пор они будут жить разбоем? Люди стали жить бедно, у них и отнимать-то нечего, а в Фермоскире все бренчат мечами и копьями. А почему? Ты думаешь, каждой нестерпимо хочется быть убитой или приехать домой с ножом в бедре? А на самом-то деле потому, что амазонка ничему иному кроме войны не научена.

- Ковырять землю плугом - тоже нет ничего хорошего,-сказала Лота.- Ни одну лучницу не заставишь умирать над плугом от истощения. Лучше умереть в бою.

- Ты, дочь моя, не права. Мелета, наверно, рассказывала вам - в царстве Годейры была агапевесса...

- Камышовая агапевесса,- уточнила Ферида.

- Ну и что же? Зато чуть не половину ваших телок увели скифы к себе, в степи...

- Я говорила Годейре - они мыть скифские котлы не будут,- сказала Мелета.

- Еще как моют. Ни одна не возвратилась от мужа.

- Может быть, скифы привязывают их к колесам кибиток? - заметил Митро.

- Не говори глупости, царевич. Ты слышал что-нибудь ш» любовь?

- Я и сам люблю.

- И я люблю. Всей жизни мне не жаль, которую я отдал на поиски моей Феридоньки. Так почему же мы думаем, что амазонок эта любовь не касается. Женщина создана, чтобы любить, а не воевать. И девы камышовой агапевессы поняли это.

- К чему ты говоришь такие слова? - сказала Ферида.

- А вот к чему. Мы останемся здесь, чтобы уговорить амазонок пойти войной к берегам Боспора. Правда, это далеко, но...

- Ради войны они пойдут на край света,- сказала Лота.

- Там они помогут Митродору завоевать трон отца, и мы на радостях закатим такую агапевессу... Скифы их растащат по своим очагам скорее, чем за три года. Мы научим их выращивать зерно, виноград и тыкву.

- Почему тыкву? - Ликоп засмеялся. Он впервые подал свой голос.

- Потому что грек может прожить без воды, без воздуха, но без тыквы он не жилец. И амазонки забудут свою каменную Фермоскиру, и не будет на свете мужененавистниц. Заодно мы поможем бедному люду Синдики...

- Что тебе, дед, до бедного люда. Уж не хочешь ли и ты выращивать тыкву?

- Тут дело не в тыкве, внученька, и во мне. Посмотри - напротив сидит будущий царь Боспора. Рядом со мной дочь - царица Фермоскиры, ты почти что богиня, зятек мой - муж царицы. А если взять Меотиду, там плюнуть некуда - попадешь в царя или царицу. А кто я? Морской бродяга, и больше ничего.

- Ты хочешь быть царем? Где? - спросил Митро.

- Ты, Митро, посадишь меня в Фанагории вместо Гекатея.

- Это шкура неубитого барса,- заметил Ликоп.

- Верно. И потому не будем ее делить. Надо думать, что делать сегодня.

- Говори, дед. Мы готовы тебя слушать.

- Вечером, когда спадет жара, Лота, Ликоп и Бакид поедут через хутор в Фермоскиру. И возвестят о появлении Мелеты. Послезавтра утром мой «Арго» войдет в Фермодонт - пусть город встречает Священную. А дальше будет видно.

Вечером, когда Ферида и Мелета заползли в шалаш, чтоб поспать, Ферида спросила:

- Значит, ты решила убить Чокею?

- Я ее брошу в Фермодонт, на корм рыбам.

- Гнев ослепил тебя, внучка. А вспомни, кто тебя водил в селение Тай, кто охранял и помогал тебе? Чокея. Вспомни, кто управлял колесницей царицы Лоты - твоей матери? Тоже Чокея. Она не раз спасала ей жизнь. А как мудро и хорошо управляла она городом, пока тут тебя не было. Она еще поможет тебе, если ее ты оставишь в храме.

- Ни в коем разе!

- Не спеши, родная. Город останется без амазонок, здесь будут одни метеки и рабы, а Чокея сама метека...

- Но дед говорил о Ликопе и Митро.

- Дед обычный мужик, он не знает женщин. Лота поведет амазонок в Синдику и, ты думаешь, она согласится оставить любимого мужа здесь одного? Ты ведь тоже морем поедешь на Боспор - разве ты оставишь тут Митро!

- Упаси меня бог!

- Кому, кроме Чокеи, мы доверим храм и Фермоскиру?

- Я подумаю, родная. Ты, конечно же, права.

Город узнал о возвращении Священной с огромной радостью. Мелету в Фермоскире любили все. Она еще не успела завести неприятельниц. Даже храмовые амазонки, приверженцы Чокеи, даже Кинфия ждали Мелету и вышли на берег Фермодонта с раннего утра. Все верили, что Главной жрице храма непременно явится в сновидение Ипполита и скажет, где воры скрыли пояс. И одновременно все верили, что в городе будет порядок, что скоро Мелета соберет большой поход на земли фарнаков. К полудню эту веру укрепили радостью боги. На землю пролил хоть и небольшой, но благодатный дождь. Он прибил пыль на улицах, обмыл дома, деревья, освежил воздух. А ровно в полдень, когда солнце встало в зенит, на реке показалось долгожданное судно. На носу «Арго» стояла Мелета в белоснежном священном пеплосе, с алмазной короной на голове. За нею Лота и Ферида, Аргос и Митро. У всех в руках копья, на поясе мечи. Амазонки, особенно в торжественных случаях, не мыслили себя без оружия.