'Sex Pistols': подлинная история - Джуди Верморел

чему мне, фанатке, следует верить? Думаю, он сейчас сильно растерян, и я сочувствую ему. В моем сердце всегда будет место для Джонни Роттена. Мне не выпало счастье родиться в Лондоне и увидеть «Sex Pistols» в их ранние годы.

Пожалуйста, пришлите мне какой-нибудь красивый глянцевый плакат о неувядаемых «Sex Pistols». Я собираю их и буду очень признательна (деньги я вложила в конверт). Да, и поблагодарите Сью за то. что она позвонила мне и поговорила со мной, когда мне просто был нужен человек.

Все, кто говорит, что «Pistols» мертвы, просто кретины. «PISTOLS» НЕ УМРУТ НИКОГДА.

ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ! Заранее спасибо.

Ширли X.

Подоплека

Молодые годы и преступления Малькольма Макларена

Отец Малькольма, шотландец по фамилии Макларен, ушел из дома, когда Малькольм был ребенком. Мать Малькольма, еврейка, снова вышла замуж, взяв фамилию Эдвардс, и вместе с мужем организовала успешную оптовую фирму одежды. Малькольм вместе с братьями, старшим родным и младшим сводным, рос в лондонском предместье Эджвор в среде благополучного среднего класса.

Отношения Малькольма с матерью и отчимом всегда были напряженными. Комплексуя по поводу отсутствующего отца, он искал убежища и участия у своих бабушки и тетушек по материнской линии, которые воспитывали его наравне с родителями. Тетушки были португальскими еврейками, впитавшими в себя богатые традиции Западного Лондона. Им случалось петь Малькольму похабные песенки из мюзиклов, знакомить его с неприличными анекдотами о Мэри Ллойд[23], а также читать ему Чарлза Диккенса.

Оставив школу в шестнадцать лет (не сдав экзамены 2-й ступени), Малькольм устроился на работу клерком в винном оптовом магазине на Орандж-стрит. К тому времени он уже был модом и летние каникулы 1963 года провел как настоящий мод, болтаясь по казино Южной Франции. Там он увидел Дионн Уорвик[24] и был ею очарован.

В следующем году не поступив в Королевскую академию драматических искусств, Малькольм направил свои стопы в Колледж искусств Хэрроу, где Фред Верморел с ним и познакомился.

В 1964 году артколледж Хэрроу размещался в здании-лабиринте XIX века из белого камня, окруженном витыми железными оградами. Это был своеобразный центр, куда стекалась с окрестных миль богема — к местным беспутным компаниям добавлялись битники, наркодилеры, сексуальные извращенцы и моды.

Разногласия Малькольма с матерью обострились до того, что его выгнали из дома, и ему пришлось покинуть колледж. В короткий период своего пребывания в Хэрроу Малькольм ночевал на кладбище Хилл среди надгробных камней, куда Фред приносил ему свежие новости из окружающего мира. Впоследствии Фред нашел более удобное средство сообщения, позаимствовав старый, помятый «форд» у одного приятеля. Этим приятелем был Гордон Свир, брат Вивьен Вествуд. Навестив как-то Гордона, Вивьен была заинтригована эксцентричным рыжеволосым пассажиром, спящим в машине брата. На вечеринке у Шреда Уита она была представлена Малькольму и немедленно влюбилась в него: «Самый экстраординарный человек, которого я встречала».

Малькольм, однако, не был настолько ею впечатлен, чтобы забыть о своих провалах на поприще искусства: на женщин у него не было времени.

Художник-портретист, член Королевской академии Теодор Рамос, читавший в Хэрроу историю искусств, отнесся к Малькольму по-дружески и взял его под свое покровительство. Порочная «учтивость с обратным знаком» Рамоса многое добавила к циническому шарму самого Малькольма. Фред вспоминал, как Рамос на торжествах, посвященных окончанию семестра, патетически произнес: «Плохой, дошедший до края, становится хорошим». Через пятнадцать лет Малькольм повторял это Стиву Джонсу и Полу Куку.

По рекомендации Рамоса Малькольм стал ассистентом театрального художника постановщика и поселился в его студии. Их сотрудничеству пришел конец, когда заказанные Новым театром искусств раструбы для колонн какого-то индийского храма любви, вырезанные Малькольмом из полистирола, оказались настолько плохи, что режиссер сбросил их со сцены.

Затем Малькольм пытался жить на вольных хлебах искусства. Он носился со своими картинами по художественным галереям Лондона, но без особого успеха. Впоследствии он открыл для себя актуальное искусство и убедил владельца галереи на Кингли-стрит (ныне не существующей) предоставить ему возможность провести собственную художественную акцию.

Сняв галерею на один вечер, Малькольм радикально поменял интерьер, понаставив всяких лабиринтов и обманных этажей из пустых ящиков и куч гофрированного картона. Зрители-участники должны были карабкаться вверх-вниз по лестницам и пролезать через картонные туннели.

Однако во время хеппенинга ситуация вышла из-под контроля. Около десяти вечера Малькольм и другие участники, к тому времени порядком пьяные, попытались вынести действие на Кингли-стрит В результате возникла транспортная пробка. и некоторые автомобили запутались в картоне. Это военное кино в стиле Эдди Мерфи шумно приветствовалось всей улицей. Появились два констебля из полицейского участка Сэвил-Роу и начали растаскивать некоторые предметы, принадлежащие владельцу галереи. Вдруг из галереи донесся пронзительный крик: один из посетителей выставки. солдат в увольнении, спьяну провалился сквозь картонный пол. Его рвало, он истекал кровью и стонал в груде порушенного картона. Малькольм смылся.

Бабушка сняла ему комнату у миссис Голд. «Никаких женщин и никаких тусовок», — предупредила его хозяйка. Весь дом ее провонял вареной капустой. Малькольм забаррикадировался в своей комнате и принялся за работу. Вскоре помещение было полностью заляпано краской, везде валялись рулоны ткани и деревянные планки. Обеспокоенная не-прекращающимся стуком и звуками пилы, а также тем, что жилец крайне редко выходил из дома (писать он научился в раковину), миссис Голд однажды проникла в комнату Малькольма, когда тот вышел купить гуашь. Последовало немедленное выселение.

Малькольм быстро подыскал себе резиденцию в многоквартирном доме в Ноттинг-хилле, но вскоре съехал оттуда. Одна из подруг Малькольма призналась Фреду Верморелу, что делала там аборт при помощи нескольких вилок. Малькольм нашел пристанище в квартире греческого обувного мастера на Бервик-стрит, но и оттуда был изгнан, после того как грек пожаловался на громкие ночные припадки Малькольма — он в то время сильно страдал от ночных кошмаров, в основном из-за матери. Гордон, брат Вествуд, снова спас Малькольма, предоставив ему комнату в доме в Чисвике. который он снимал с несколькими приятелями по киноколледжу.

Между тем Вивьен ушла от мужа (который был пилотом на вольных хлебах и, по его словам, бывшим менеджером группы «Who») и переехала к Малькольму в Чисвик. Малькольм жаловался Фреду, что Вивьен разгуливает по его комнате нагишом. Некоторое время он с презрением относился к ее прелестям, но в конце концов сдался. Десять месяцев спустя, к полному изумлению Малькольма, родился их сын Джо.

Благодаря субсидиям обожавшей его бабушки Малькольм начал посещать курсы по искусству в различных колледжах, готовясь к экзаменам 2-й ступени. Увлекшись идеей