Навоз как средство от простуды (хроники пандемии) - Алекс Кожин

– Эта! – развел руками ассенизатор.

Он подошел ближе и стал разглядывать ракету-носитель. На боку ракеты под слоем желтой краски, наляпанной впотьмах Трифоном-иноагентом, ассенизатор разглядел знакомый обрез апельсина с надписью Fanta. Он подошел вплотную, чтобы убедиться, что не обознался. Удостоверившись, водитель хмыкнул и затянулся. Это было большой ошибкой. Газ и зажженная сигарета не раз становились причиной трагических происшествий. Не обошлось и на этот раз.

Впоследствии золотарь не смог точно вспомнить, что произошло. Но видеокамеры на будке охраны все зафиксировали. Сначала в генеральском дворе что-то коротко сверкнуло, и посыпались искры, затем экран залило сполохом света, камеры затрясло, после чего изображение пропало.

Постфактум очевидцы рассказывали, что среди ночи небо озарила яркая вспышка, земля дрогнула, потом бабахнуло и выбило стекла. Выскочив наружу, кто-то из дачников успел разглядеть ярко-желтую комету, которая, вопреки природе вещей и явлений, неслась не к земле, а уносилась обратно в звездное небо.

Друзья, как были в трусах, высыпали на мороз. Над пусковой установкой клубился дым. Снег под ней растаял, земля выгорела и обрела цвет чернозема. В стороне на снегу лежал золотарь. Окурок торчал у него изо рта и все еще тлел. Стеклянными глазами водитель упирался в небо.

Все посмотрели наверх. Там, среди звезд, бесшумно скользила навозная бочка, сверкая канареечными цветами в свете юного месяца. Когда звездолет с жидкими отходами исчез из виду, друзья обернулись к золотарю. Он уже не лежал, а сидел, жадно глотая дым сигареты.

– Вот олень! – в сердцах воскликнул Авдеич. – Какого…! – председатель запнулся не найдя подходящих случаю слов.

– Он же не знал, что там биотопливо, – стал оправдывать Женя золоторя.

– Тащите его в дом, – вмешался ветеринар ХВ, – а то холодно стоять в трусах.

Ассенизатора втащили в дом, согрели и уложили спать, забрав спички и сигареты. Но сон был недолгим. Рано утром в ворота дачи забарабанили. Женька с Авдеичем, накинув телогрейки, пошли открывать. Отворив калитку, друзья обнаружили огромного красномордого мужика, второго поменьше с фиолетовым носом и бабу в норковой шубе, подпоясанную армейским ремнем со звездной бляхой.

– Предъявите документы! – потребовал красномордый.

– А ты кто такой? – спросонья спросил Авдеич.

Но красномордый не счел нужным ответить, он напирал на друзей, тесня их во двор. Вполне может быть, что ему удалось бы ворваться на генеральскую дачу, но тут подоспели студенты-укурки, ветеринар ХВ, иноагенты Трифон и Яша-конюх и вытолкали красномордого обратно на улицу. Поняв, что численное преимущество не на его стороне, мордатый в сопровождении носатого покинул поле боя, громко и матерно выражаясь.

Норковая шуба, оставшись в одиночестве, заявила, что она член правления СНТ, и потребовала предъявить регистрацию и разрешение на пребывание. На что ей было отказано. Шуба обиделась, заявив, что друзья находятся на территории СНТ «Кукуево-Дальнее» Управления делами президента незаконно.

Приняв к сердцу женские затруднения, Петр Авдеич вежливо попросил даму зайти в дом на утренний кофе. Шуба так удивилась, что не смогла отказаться. Скинув верхнюю одежду, женщина оказалась дамой средних размеров, крепкого сложения, по имени Галина. Пока она раздевалась, друзьям наоборот пришлось облачиться, чтобы не просвечивало сквозь белье.

В окружении мужчин Галина подтаяла, но бдительность не потеряла. Она рассказала, что в дачном товариществе много лет идет война за власть между альтернативными правлениями. Условно, правление «садоводов», которое возглавляют мордатый с носатым, противостоит правлению «огородников», которых женщина охарактеризовала как геев и трансвеститов.

Война уже привела к жертвам и разрушениям. Несколько председателей СНТ покинули посты вследствие преждевременной кончины от нервного истощения. В ходе боевых действий были сожжены некоторые дворовые постройки, помещение правления и взломана будка охраны, откуда выкрали списки дачников. В противостояние были вовлечены судебные органы, прокуратура, полиция, а также печатные и электронные СМИ. Время от времени власть над будкой охраны менялась, переходя от «садоводов» к «огородникам» и обратно.

Галина пояснила, что мордатый, как она выразилась, «истинный председатель правления», воспользовавшись ночным происшествием, решил выяснить число проживающих на генеральской даче, чтобы заручиться их всемерной поддержкой на предстоящем в субботу собрании дачников.

– Ну, так бы и сказал, а то сразу – документы! – расплылся Авдеич.

– Да он нефтяник… они так привыкли общаться, – пояснила Галина.

– А чего он здесь делает? – неосторожно спросил Женька. – Он должен на буровой… осваивать богатства родины, давать стране угля.

Галина обиделась и замкнулась в себе. Она принялась одеваться, буркнув на прощание, что ждет их в субботу на собрании. При себе иметь паспорт или иной документ, подтверждающий личность.

– Сдалось тебе…, – Петр Авдеич с укором взглянул на Женю, – такая баба уплыла.

Одевшись, вся команда вышла во двор. Пусковая установка уже не дымилась. В углу двора, у отхожего места, припорошенный снегом, сиротливо стоял говновоз. В какой точке пространства в это время находилась бочка с жидкими бытовыми отходами, известно только специалистам американской системы слежения, радары которой засекли пуск с территории России неуправляемого летательного аппарата канареечного цвета.

Акт семидесятый

Снег накрыл Москву и предместья. Насыпало столько, что жизнь наглухо уперлась в сугроб: было ни пройти ни проехать. Дворники вместе с уборочной техникой, которая летом так гордо дефилирует на парадах, исчезли из виду, оставив граждан один на один со стихией. Народ протоптал тропинки в снегу и, ругая коммунальщиков, устремился на работу.

Но беда не приходит одна, и на смену снегопадам явилась оттепель вместе с дождем и гололедом. Общественный транспорт утонул в огромной луже, которая морем разлилась от самого Клина на севере до самого Чехова на юге. Граждане торопились вброд к местам проживания, прыгали через лужи, падали и матерились, поминая лихом мэра, губернатора, а то и самого президента.

В субботу дачное товарищество «Кукуево-Дальнее» управделами президента готовилось к отчетно-перевыборному собранию. Правильно будет сказать, что к собранию готовилась часть СНТ или условные «садоводы». Условные же «огородники» готовились это собрание сорвать и опорочить противника. Сбор был назначен на детской площадке, поскольку помещение правления сгорело вследствие поджога.

Петр Авдеич, который уже заскучал по родному колхозу, вопреки нежеланию остальных, хотел принять непосредственное участие в мероприятии. Кроме всего, Авдеич никак не мог позабыть члена правления Галину, перетянутую солдатским ремнем, который даже под шубой выделял ее круглые формы.

Понукая друзей, Авдеич вывел компанию за ворота и повел за собой к месту общего сбора. Все предыдущие дни по пути в магазин друзья продирались через сугробы, вытаптывая тропу. Ходить по дороге, прорезанной в снежном покрове автомобилями, было небезопасно. Расстроенные обилием осадков члены товарищества так и норовили наехать колесами на пешеходов.

За ночь дорога растаяла и представляла собою каток, залитый водой. Идти пришлось раскорячившись, балансируя руками по воздуху. «Цирк на дроте» – сказали бы в Новых Оглоблях, наблюдая такое явление.

В середине пути мимо проехал УАЗ «Патриот», обдав компанию месивом грязи с водой. Друзья только выругались вслед хулигану.

На месте