Навсегда в моём сердце - Егор Селявин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Более того, она заметила, что стала забывать некоторые даты исторических событий, имена и отчества некогда любимых писателей, композиторов… Она больше не ходила по книжным магазинам, стала безразлична к всевозможным выставкам, театральным постановкам. А в один из дней, перебирая в загородном доме свои тетради, блокноты и альбомы с разными стишками, заметками и рисунками, она собрала все в одну кучу и развела из них большой костер во дворе. И ни капли сожаления не было в ее сердце! Девушка просто стояла перед огнем, вытянув вперед руки и почти касаясь ладонями языков пламени, и грустно улыбалась.
Еще она заметила, что вечерами, сидя на кухне за чашкой чая, обсуждая прошедший день, тетя Таня периодически пристально вглядывалась ей в глаза. Даша также заметила, что на шее тети вместо золотой цепочки с крестиком, украшенным мелкими драгоценными камушками, на серой веревочке висел невзрачный алюминиевый крестик, который ей когда-то очень давно подарил крестный. И на тумбочке у кровати ее родственницы лежал странный набор книг по эзотерике и квантовой физике для новичков.
— Доброе утро, Дарья Владимировна! Каков на вкус гранит науки? — вывел девушку из задумчивости проходивший мужчина.
— Доброе утро, Валентин Яковлевич! Вкусный камушек, очень вкусный! А главное, полезный!
Этот мужчина был завхозом, или электриком, или плотником, или всем вместе взятым. Само трехэтажное здание было старое, ремонта из-за нехватки денег не было давно. Вот и «сыпалось» оно потихоньку: то кран потечет, то мебель расшатается или с замком в дверях проблемы возникнут. Вот тогда и вспоминали «Яклича», как его коротко называли сотрудники учебного заведения.
Лет ему было за шестьдесят, ростом был выше среднего, с седыми, зачесанными назад, давно не стрижеными волосами. Лицо сплошь морщинистое, с впалыми щеками и густыми, всегда насупленными бровями. Работал мужчина здесь относительно недавно, но успел приобрести у студентов прозвище «Синяя Смерть» за свой суровый вид и неизменный синий хозяйственный халат.
Был мужчина нелюдим, с преподавательским составом здоровался кивком, просьбы что-либо починить выслушивал молча, но выполнял быстро и качественно.
Даша познакомилась с ним в первый же день пребывания в этом корпусе. Утром, проходя по коридору первого этажа, она столкнулась с мужчиной, выходящим из своей каморки с ящиком плотницких инструментов. Это случилось так неожиданно, что ящик вскользь задел колено девушки.
— Не зашиб? — сурово спросил Яклич.
— Нет-нет. Все нормально! — быстро заверила Даша и поглядела на мужчину.
Ей, наверно, единственной из всех учащихся и преподавателей его взгляд не показался грозным, а даже наоборот — добрым, но очень усталым. Их зрительный контакт длился всего мгновенье, но если бы кто-то находился в это время рядом с ними, то был бы крайне удивлен, увидев на лице Синей Смерти дружелюбную улыбку.
Первые два дня их встречи происходили случайно. Она здоровалась, он с улыбкой кивал в ответ. В последующие дни, когда Даша приходила на занятия, Яклич находился в холле перед входными дверями или стоял перед дверью в свою подсобку и рассеянно рассматривал проходящих мимо студентов. Но, завидев Дашу, оживал, здоровался, перекидывался с ней двумя-тремя ничего не значащими фразами и затем приступал к своей рутинной работе. Откуда он узнал ее имя и отчество, оставалось загадкой.
Проводив Валентина Яковлевича взглядом, Даша посмотрела в окно. Там, во дворе, под невысокой березой стояла девочка лет пяти-шести с куклой в руках.
У Даши защемило сердце. Девочка показалась ей до боли знакомой! Она, насколько это было возможно из окна второго этажа, пыталась рассмотреть ее лицо. Девчушка, как будто почувствовав на себе взгляд девушки, вскинула голову и, подняв куклу, помахала ею.
Даша растерянно огляделась. Нет, никто из студентов, стоящих у окон, на улицу не смотрел. Значит, девочка сигнализировала именно ей, Даше! И тут она вспомнила: это была та самая девочка, которую она встретила много лет назад там, в Томске, на Синем утесе, когда с отцом выезжала на прогулку! И это была та самая кукла, подарок мамы, которую она тогда без сожаления отдала этой девочке.
Дашу не смутило, что спустя столько лет девочка не выросла, не повзрослела. Девушка завороженно смотрела сверху вниз, приложив ладонь к стеклу, давая понять, что малышка не осталась незамеченной.
«Пожалуйста, не уходи! Я сейчас спущусь! У меня столько вопросов, и, кажется, ты единственная, кто может на них ответить!» — шептала Даша, пытаясь рассмотреть лицо девочки.
Девочка, как будто услышав ее, кивнула.
Даша, оставив свои вещи на подоконнике, заторопилась к лестнице: «Я иду! Пожалуйста, не уходи! Всего два лестничных пролета, поворот за угол здания — и я буду рядом! Только дождись!»
Сердце девушки билось так часто и сильно, что ей казалось, это слышали все, кто проходил рядом.
«Как много ступенек! — с ужасом подумала Даша, глядя на лестничный марш. — Почему я этого не замечала раньше?»
Пульсирующая в сосудах кровь болью отдавалась в висках. Она не видела ничего, кроме ступенек, уходящих далеко вниз и скрывающихся где-то там, в тумане.
«Ну и пусть! Я все преодолею, ведь меня ждут! Она расскажет всю правду обо мне! Я же знаю, что все вокруг ненастоящее! Почему я вижу и слышу то, чего не замечают другие?»
Девушка, стоя на третьей ступеньке сверху, растирала виски. Но это не помогало: пульсирующая боль, как стук колес на стыках рельс, медленно передвигалась в область затылка.
«Он сказал, что половина пути пройдена! Надо торопиться! Кто он? Да какая теперь разница!»
Преодолев пару ступенек, Даша опять остановилась.
«Да что ж такое происходит? Я бегу, а лестница не кончается! Где ее начало и где конец? И как тут что-то разглядишь в таком тумане? Но остальные же как-то находят дорогу? Вон, справа и слева чьи-то тени движутся уверенно! Кто-то спускается, кто-то поднимается… Нет, надо собраться, успокоиться. А девочка меня обязательно дождется, ведь она пришла именно ко мне. Или за мной? Да вот же она, наверху! Руку мне протягивает… Наверху? Значит, я не спускалась, а поднималась? Вот я рассеянная! Она рядом… еще чуть-чуть… Ох, как же тяжело даются последние ступени. Туман… Какой плотный туман. Я ничего не вижу, и ужасно болит голова! Ну вот и все — я держу ее за руку. Наконец-то путь пройден!»
Даша стояла на середине лестничного пролета с закрытыми глазами, ладонями сжимая виски. Парень, только что обогнавший ее, остановился
