2 - Герой - 2 - Сергей Антонов

— Объяснить ему, мальчики? — спросил в сторону от камеры Бояринов. Кребень не слышал, ответили ли ему что-то, громогласный грузин, во всяком случае, промолчал. — Ну попробую. Слушайте, атаман, а вы сами так таки и не понимаете, что в Мешке люди, а, господин войсковой атаман? Ну как бы вам это объяснить… Дети там, женщины… Вот, на хер, как просто у вас выходит! Дали вам приказ, и ну вы его выполнять, как подорванный…

Кребень был вынужден признать, что известный ниггер и педрила Бояринов недаром выслужил бригадира и четыре года как водит «Ямаху». Ответить нечего. Нужно убивать.

— Хватит, наверное, — задумчиво сказал Кребень. — Чего там порожняка гонять… Бригадир Бояринов! Объявляю вас мятежником. На «Ямахе»! Всем моим! Приказываю арестовать офицерский состав шипоносца и лечь в дрейф, ожидая моего прибытия. В противном случае я уничтожу шипоносец. Как это, блин, не прискорбно. В последний раз предупреждаю.

— Господин войсковой атаман, — сказал Бояринов. — Я забыл сразу сказать… Дело в том, что у меня на корабле произошли некоторые кадровые изменения… Одним словом, вряд ли команда выполнит ваш приказ. Я его не скрываю, ретрансляция нашей беседы идет прямиком в помещения… дело в том, что я, мятежник Бояринов, здесь, на «Ямахе», кажется, самый добропорядочный гражданин. Все остальные — объявленные в общегалактический розыск преступники. Господин Кребень, на шипоносце находятся только выпускники жмеринской Школы. Им терять нечего, ну а я, по старой памяти, принял их на службу… Не обижайтесь, Кребень, вы не виноваты.

Кребня как обухом по лбу присадили.

— Где армейцы? — спросил он. — Где они?

— Я их списал на берег. По собственному желанию. Обеспечил транспортом. Правда без связи. Мало ли. А некоторые остались. Многие. Вот, например, летчик-космонавт, капитан второго ранга Цуладце. Господин войсковой атаман, ну сами подумайте, Центр Галактики — далеко, нам тут до ваших высоких сфер — как мужику забеременеть, мы здесь, на Периферии, люди простые — один за всех… Ну и остальные пафосные слова и выражения. Атакуйте. Вряд ли вам захочется сообщать своему Сухоручке, как один шипоносец заставил вас просить подкрепления. Тем более — платформу с деструктором. Да и удовольствие дорогое. Будем рады вас видеть. Судя по всему, вам до нас часа два лету. Очень хорошо. Футбол как раз кончится. И не пытайтесь нас обойти — кавитацию мы вам провести не дадим. У вас свой приказ — у нас свой. Посмотрим, чей круче. Флаг?

— Честь имею, — сказал Кребень. Переговоры закончились.

— Спорный вопрос, — сказал Бояринов.

— Поглядим.

Военный совет, собравшийся в апартаментах Бояринова сразу после окончания матча Лиги Чемпионов, прошел очень громко, с руганью и выступлениями ораторов со стола капитана — полные штаны демократии. «Спартак» выиграл матч, настроение офицерами, болевших против, владело самое мерзопакостное. Бояринов сходу приказал подать водки и первый вал непарламентского общения погасил, не дав ему развиться до состояния открытого мордобоя. Приличный регламент установился вполне только после первых двухсот грамм на рыло. Тут же Бояринов объявил о запрете на применение против Кребня «выворачивающих» кавитаторов, чем открыл прения.

Тон дискуссии попытались задать радикалы из числа наиболее пострадавших во время вчерашних и позавчерашних репрессий со стороны МВД Галактики. Они — а среди них были достаточно высокие офицеры и гражданские чины Аякс, например, ротмистр Чачин, начальник курса Школы на Жмеринке, подполковник Хегай, мастер-пилот, статский советник Войко «Эф» Станович, кибернетист, — они считали гуманистическую составляющую плана Дана Бояринова пораженческой и ведущей непосредственно к гибели последнего оплота дела Большой Мамы в Галактике. Предлагалось точечными залпами из тяжелых орудий сократить количество казачьей эскадры сразу же в момент выхода ее на дистанцию поражения, а буде Кребень применит активные локаторы для подавления систем наведения на цель — стрелять в широком диапазоне, и бог с ним, с шасси, Бишоп.

Бояринов выслушал выступления горячего Чачина и старающегося быть рассудительным Становича, поблагодарил, а потом сказал небольшую речь. Совершенно неожиданно для многих, хорошо знающих манеру Бояринова выражаться, — изысканно нормативную.

Речь впечатление произвела громадное. Бояринов напомнил о том, что в Галактике, вообще-то, война, рассказал о последнем приказе Хелен Джей и предъявил его, но тут же честно обратил особое внимание аяксов на постскриптум, где Мама окончательное решение оставляла за ним. "Ребята, — сказал Бояринов. — Я ни при каких обстоятельствах не хочу применять формул "всем моим" или, там, "памятью Мамы", которую тут кто-то успел предложить, — ну не воевать же нам, на самом деле, со всей Галактикой. Какой же тогда был смысл в нашей работе прежде? Глупо. Да, мы воевали прежде всего за Хелен Джей, но, ребята, своих-то мозгов у нас всегда хватало. Кто погиб — тот погиб, кто выжил — тот выжил. То, что Маму убили — очевидно, но так же очевидно, что она знала про свою смерть — зачем же она поперлась к ней на встречу, а не атаковала, скажем, «Стратокастером» Столицу? Это же как два пальца о, ребята. Кто погиб — тот погиб, тот кто выжил — должен жить. Вот же серым по белому: "Дан, насколько и на сколько возможно — прикрой Мешок от кавитации… опергруппа Маллигана работает над проникновением на Ту Сторону и над проблемой эвакуации населения Странной… приоритет — спасти людей… всех, кого только можно…" И дальше: "месть ЗАПРЕЩАЮ КАТЕГОРИЧЕСКИ!" Я же только об этом, ребята, и говорю. Постараемся обсадить борта крейсеров высоким светом, попробуем захватить «Стратокастер» — у армейцев просто больше не будет возможности в ближайшее время повторить вторжение в Мешок. Сами видите, что в Галактике творится. Ну так мне приказывать, или добром разойдемся, аяксы?"

Говоря честно, ситуация в которую Кребень не чаял попасть и попал, привела его поначалу в состояние прогрессирующего мозгового ступора. Дело не могло зайти настолько далеко, как оно зашло. Но делать было нечего, Кребень взял себя в руки и принялся командовать.

Кораблем управления он назначил "Коня Каурого" под командованием есаула Дмитника. Подавление боевой связи и наведения на цель орудийных систем мятежной «Ямахи» было невозможным без некомпенсируемых помех в собственных аналогичных системах казачьей эскадры: одни и те же каналы, коды, языки. Поэтому Кребень сделал ставку на оптику и графическое моделирование боевой ситуации в реальном времени, транслируемое на управление эскадры со стороны, по общему каналу Меганета, на который поставить помехи было невозможно. По приказу Кребня "Конь Каурый" стартовал от Лапуты к Погосту чуть раньше основных сил эскадры и вышел в риман в трех астрономических единицах от «Ямахи». Тщательно замаскировавшись, Дмитник развернул рядом с собой макролинзу, запустил ее в автоном и начал трансляцию «картинки» с линзы на прямо на управление Кребня. Графопостроители развернули поле боя в трехмер, «Ямаха» засветилась малиновым в центре экранов. Радиооптики Бояринова засекли "Коня Каурого" почти мгновенно, но сделать уже ничего было нельзя: из надримана стали выпадать и занимать места в боевом строю крейсера Кребня. «Стратокастер» появился последним, точно в фокусе атаки.

В переговоры Кребень не вступал. Уничтожать «Ямаху» он ни в коем случае не собирался, поскольку удовольствие достаточно дорогое, а честь весьма сомнительна, да и кишка может оказаться тонка (все-таки «Стратокастер» не в форме), и он отдал приказ своим огневым операторам работать по орудийным портам и постам систем наведения шипоносца. Кребень был почему-то уверен, что бой не пойдет на уничтожение, что Бояринов не станет использовать против своих «баймурзы»… он был совершенно прав. Ни у кого на «Ямахе» не повернулась бы рука стрелять из «выворачивающих» орудий по «Стратокастеру», звездолету, для большинства теперешнего экипажа «Ямахи», родному…

Первыми в боевой радиус «Ямахи» вышли с флангов «веера» "Конь Рыжий" и "Конь Вороной", под командой есаулов Кирсана и Иванова. Через мгновение их подпер с тылу сам «Стратокастер» — все активные локаторы флагмана были развернуты и в режиме «метель» обрабатывали поле боя тяжелыми излучениями, подавляя целеуловители мятежного шипонсца, и, за компанию, свои собственные, поскольку деление противников на "свой — чужой" в конкретных обстоятельствах отсутствовало.

Боевой обсерватории на «Ямахе» не было. Ослепший Бояринов сбросил в космос десять пар «конвоев» — ровно на столько у него было пилотов. Связь с ними он потерял моментально.

Первая десятка патрульников имела целью вовлечь «Стратокастер» в ближний бой и имитировать абордаж, а также сбить как можно больше подвижных объектов на его корпусе. Пилоты первой десятки были отборные, хитрые, с наибольшим рейтингом по скорости принятия решений — красные дипломанты пилотского факультета Жмеринки. Расстояние от «Ямахи» до «Стратокастера» требовалось преодолеть непременно над риманом, избегая заградительного огня, ведшегося с "Коней".