Цвет крови - Деклан Хьюз

— Что такого они со мной сделали? Ты убил моего первого сына. И заставил бросить второго.

— Твоего второго сына? Эйлин, ты была изнасилована, изнасилована!

Эйлин Тейлор выпрямила плечи и направила «беретту» в грудь Броку.

— Верно, я была изнасилована. Но не Джоном Говардом. Тобой, Брок, тобой.

Она три раза выстрелила ему в грудь. Не знаю, хотел ли он ее убить или его палец случайно нажал на курок, но он окатил верхнюю часть комнаты автоматным огнем, и Эйлин немного подергалась, как марионетка на ветру, и упала.

Глава 26

Я все еще стоял за дверью с мраморными часами в руке, когда в комнату ворвался Томми Оуэнс с автоматом в руках. Он попятился, как испуганная лошадь, увидев трупы, и повернул автомат так, что он оказался направленным на меня.

— Для начала опусти пушку, — предложил я.

Никогда в жизни я никому так не радовался.

— Пошли, Эд, копы сейчас будут здесь, — проговорил Томми.

— Где Мун?

— Куда мы попадаем, когда умираем, приятель? Но мы можем поговорить об этом позже. А теперь — карета подана.

— Тут какой-то охранник шлялся…

— Он дал деру, когда увидел это. Пошли.

Я спустился за Томми по лестнице на цокольный этаж. Он нырнул в сиреневую, с белым, комнату, где мы побывали раньше, и выглянул в окно на улицу.

— Ладно, Эд. Там через дорогу стоит серая машина. Иди. Я прикрою.

Автомат полностью завладел Томми, он начал говорить как действующее лицо боевика. Я покачал головой.

— Томми, из этого автомата убили Рейлли?

Он кивнул.

— Тогда вытри его и оставь здесь. Все ясно и мило, полиция быстренько закроет дело. Пошли, нам все равно больше не понадобится оружие такого класса.

Томми скривился, но смирился, быстро протер автомат полотенцем и бросил его на пол у лестницы. Мы оставили дверь распахнутой, быстро перебежали улицу и сели в «БМВ». Я уже слышал приближающийся вой сирен.

Я не заметил Аниту и Марию, пока мы не свернули на Стрэнд-роуд. Слева тянулось темное таинственное море, справа высились похожие на леденцы высокие дома. Тут сестры Венклова поднялись на заднее сиденье из промежутка между сиденьями, где они прятались. Ни одна из них ничего не сказала. Они шептали друг другу что-то похожее на утешение и время от времени плакали. Когда я услышал, через что им пришлось пройти, я удивился, что они вообще оказались в состоянии перестать плакать.

Я поблагодарил Томми, что он меня выследил, и мысленно попросил прощения у того, кто всем руководит, за то, что подозревал его в подставе. Томми Оуэнс, выглядевший крайне нелепо со своим новым лицом, новой прической и новым для него местом за рулем роскошной немецкой машины, быстро ввел меня в курс событий.

— Мы бы наверняка смогли им помешать, если бы ты, как последний дурак, не попер напролом, не соображая, откуда тебе может грозить опасность — из-за этих гребаных кустов, придурок. Я сидел на другой стороне дороги в «БМВ», который спер в одном из гаражей Брока в Вудпарке, наблюдал и выжидал. Я ведь поехал туда после того, как отдал тебе экстази. Почему-то решил, что Мун с девушками еще не закончил. У меня имелся с собой автомат, и я уже собирался выскочить и воспользоваться им, как Мун напал на тебя. Но мне не показалось, что они собираются тебя прикончить, ведь могли бы это сделать сразу. Ты ж понимаешь?

— Итак, Брок и Мун были в доме, замок они сломали ломом, с охраной в Кварри-Филдс хреново — я тебе об этом говорил. И оттуда вышли дамы. Видок у них был еще тот, с перепугу они даже крикнуть боялись. Мун достал себе другой автомат, но он очень нервничал, вроде как ему не хотелось быть там.

— Они спорить, — сказала Анита. — Брок, он не хотеть это делать, говорить, оставь девок, слишком много хлопот, у нас ведь нет бумага. Мун сказать, мы ненужные свидетель, слишком много знать, с нами надо кончать. Я думать, мы там умереть.

Горло Аниты перехватило рыдание, когда она сказала «умереть», и Мария шикнула на нее.

— Мы не умереть. Жирный мудак умереть.

— Короче, Брок в фургоне с Анитой и Марией, и у него водитель, такой большой бритый хмырь. После того как Мун поизгалялся над тобой, он сунул тебя в машину и они уехали в северном направлении. Я поехал за ними, держался довольно близко, потому что не думал, что Брок сможет узнать шум мотора, да и ехали они обычным путем, ничего экзотического — Рок-роуд, Меррион-роуд, затем вверх по Пемброук-роуд и дальше на Фитцуильям-сквер. Они вытащили тебя из машины и втащили в дом Брока, затем все снова сели в автомобиль и поехали через Боллсбридж вниз, к железной дороге, и быстро свернули в небольшой тупичок — всего-то дюжина домов. Они направились к последнему дому, а я проехал вперед и остановился у большого магазина, торгующего «ауди». Рядом с выставочным салоном шла дорожка, ведущая к реке, всего парочка заборов и кусты, так что я пробрался в сады этих домов — у них там сзади небольшие патио с видом на реку, окруженные недавно высаженным боярышником и лавром. Нигде не было света, за исключением того дома, где скрылась команда Брока. Я старался держаться осторожно, под ногами было грязно, сгнившие листья, еще крысы бегали, но я все-таки подобрался достаточно близко, чтобы видеть происходящее через большую дверь патио.

— Мун — сутенер, — вставила Мария. — Будет насиловать, пока не делать, что он захотеть. Водила, эта жирная свинья, собираться вывести нас из дома. Брок не мог отказать. Он слабак, все ныл: «Мне так жаль». У Муна какой-то власть над Брок.

— Водителя зовут Бомбер, — добавила Анита. — Мун сказать, каждый из них нас трахать, и тогда мы будем вести себя хорошо, или они нас трахать, пока мы не станем слушаться.

— Жирные свиньи, — повторила Мария, которая уже готова была снова расплакаться.

— Потом мы работать в доме, и если мы делать хорошо, нас отпустить. Но это неправда, они нас не отпустить.

— Анита плакала на плече Марии, а Мун махал руками, строил рожи, улыбался вовсю, как будто шутил и хотел, чтобы до них тоже дошел весь юмор ситуации, понимаешь? — сказал Томми. — Затем он просто оттащил Марию от Аниты. Бомбер начал ее лапать, срывать с нее одежду, и она закатила ему пощечину. Тогда он ударил ее в живот, и она упала. Мария кричала и дралась с Муном, и он принялся бить ее по лицу, орать на нее, тыкал в нее пальцем, тряс, а Бомбер упал на Аниту, срывая с нее одежду, как будто собирался взять ее немедленно. Тут встрял Брок — начал размахивать руками и вещать как долбаный викарий, вроде как призывал к миру; выглядел полным дураком. Мун отодвинул Марию в сторону и повернулся к Броку, который неожиданно открыл дверь на патио, вышел в сад, захлопнул за собой дверь и направился в мою сторону. Почему-то никакое охранное освещение не работало. Наверное, если у тебя круглосуточный притон, куда можно завалиться в любое время, действительно разумно не баловаться с освещением, дабы не дразнить соседей. Мать твою, не знаю, что приходит в голову, когда на самом деле нужно действовать, но следующее, что я увидел через окно, — это спущенные штаны Бомбера и жирную задницу, и понял, что у меня уже не осталось времени. Я поставил «стейр» в полуавтоматический режим — не хотел, чтобы он строчил как пулемет, если мне придется им воспользоваться, я это умею, — выскочил и направил автомат на Брока. У меня не было времени его обыскивать, но оружия я не заметил, потому решил рискнуть.

— Повернись, — велел я.

Он повернулся, и я толкнул его вперед к дверям патио, прикрываясь им как щитом. Когда я приблизился, я увидел… а, мать твою, омерзительное зрелище.

— Жирные свиньи нас насиловать, — пробормотала Мария низким, дрожащим голосом, как у старой монашки. — Мы быть в аду.

— Я заставил Тейлора открыть дверь и втолкнул его в комнату, — сказал Томми, который уже тяжело дышал. — И я там стоял как статуя, потому что не хотел никого убивать. Я механик, мать твою. А Мун сказал что-то вроде: «Молодец, Брок, теперь твоя очередь». И я выстрелил поверх его головы, в стену. Он сразу вскочил, штаны спущены до лодыжек, но он добрался до кресла, где валялось его пальто, и тут же в его руках оказался автомат, такой же, как у меня; так что или он, или я, и я выстрелил в него два раза, может, три, прямо по центру, два раза попал, но он успел дать очередь, прежде чем упасть, и задел Брока, попал ему в бок. Я увидел, как Бомбер копается в своей одежде, и предупредил его, велел опустить руки, чтобы я их видел, а он достал пистолет — не разобрал, какой именно. Тогда я крикнул, а потом выстрелил дважды, вот и все. У него был шанс, у них обоих был гребаный шанс, а теперь они, блин, лежали мертвые; во всяком случае, мне показалось, что они мертвые, по крайней мере не двигались, но я не стал подходить ближе, чтобы проверить.

Томми трясся, на глазах слезы. Мы уже проехали гавань Сифилда, и я велел ему остановиться на набережной.