Маршал Блюхер - Николай Кондратьев

На следующий день, сметая заслоны врага, кавалерийская бригада Рокоссовского ворвалась в Чжалайнор.

Части 36–й стрелковой дивизии окружили город Маньчжурия. В кольце оказалась 15–я пехотная бригада. Вострецов предложил генералу Лян Чжу–цзяну сложить оружие. Генерал решил оборонять город до подхода подкреплений. Командующий 11–й китайской армией генерал Ху Юй–кай направил к осажденным самолет, приказав летчику доставить генералу Ляну добрую весть о направляемых ему на помощь крупных соединениях. Опасаясь, что его собьют красные, летчик поторопился, не рассчитал и опустил вымпел с важной бумагой своего командарма в головной батальон Подушкина, в котором в это время находился Вострецов. Приказ перевели. Вострецов немедленно доложил командарму Блюхеру, что генерал Ху Юй–кай выдвигает в сторону Цаган — Чжалайнор 1–ю пехотную и 3–ю кавалерийскую бригады.

Блюхер, находившийся на станции Ваньгунь, приказал Вострецову мощной атакой разгромить гарнизон Маньчжурии.

На рассвете 20 ноября части вновь перешли в наступление.

Генерал Лян предпринял несколько попыток прорвать кольцо окружения, но все контратаки были отбиты. Мощным ударом артиллерии и авиации командующий Забайкальской группой Степан Вострецов сломил сопротивление противника. Многотысячный гарнизон Маньчжурии сдался в плен.

Поздно вечером 20 октября командарм Блюхер донес в Реввоенсовет Республики: «Чжалайнор занят 18 ноября. Вторым ударом занят г. Маньчжурия 20 ноября. Бой за Чжалайнор длился двое суток. Противник, несмотря на превосходство нашей техники и полное окружение, оказывал небывалое по упорству сопротивление. Чжалайнор и Маньчжурия были противником настолько прочно укреплены, что полевая и гаубичная артиллерия не пробивала верхних перекрытий окопов и блиндажей. Несмотря на это, разгромлены полностью 15–я и 17 я смешанные бригады противника. В результате боев взято свыше 8 тысяч пленных и около тысячи тяжело раненных солдат. В числе пленных захвачен командующий Северо–Западным фронтом генерал Лян Чжу–цзян со своим штабом и около 250 офицеров. Противник потерял убитыми около полутора тысяч.

Нами взята почти вся имеющаяся артиллерия, два бронепоезда, большое число военного имущества, снаряжение, орудия и прочее.

Наши потери: убитых—123 человека и 605 раненых. Наши войска дрались отлично, проявляя высокую доблесть и героизм. Настроение войск отличное»[83].

Продолжая наступление, полки Забайкальской группы 23 ноября взяли станцию Цаган, а через четыре дня — город Хайлар.

Одновременно с операциями в Маньчжурии развернулось сражение у Приморской границы. Сводная группа Альберта Лапина разгромила гарнизон города Мишаньфу. Были захвачены штабы 1–й Мукденской кавалерийской дивизии и 1–й стрелковой бригады. Противник потерял убитыми около 1500 человек.

В Мишаньфуской операции отличились части 1–й Тихоокеанской дивизии под командованием героя гражданской войны А. И. Черепанова и 9–й отдельной кавалерийской бригады Д. А. Вайнерха.

Вести о разгроме приграничных армий потрясли правящие круги Китая. Их дипломаты срочно обратились с просьбой к Советскому правительству о прекращении конфликта на КВЖД. 22 декабря 1929 года в Хабаровске было подписано советско–китайское соглашение, восстановившее нормальное положение на железной дороге и границе.

Изучая документы проведенных операций, командарм Блюхер часто возвращался к тому времени, когда он был цзян–цзюнем Галиным. Было отрадно сознавать, что удалось разгромить тех самых генералов, которые примкнули к подлейшему из подлых предателей Чан Кай–ши. Обидно, что его самого не оказалось в приграничной полосе. Не ушел бы, не вырвался.

Командарму было приятно, что при встрече пленные китайские солдаты узнавали его и, кланяясь, говорили:

— Цзян–цзюнь Галин! Здоров, Галин, здоров.

Показывали советские листовки. Хлопали по животам:

— Чи–фань, чи–фань, шибко хорошо.

Солдат с алой звездочкой на шапке торопливо заговорил на русско–китайском языке:

— Цзян–цзюнь Галин ошень ша! Ша! Ляна. Генерал Ху паола, паола[84] Пекин. Наша пушка стреляй так: пук — немножко отдыхав, пук — опять отдыхав. Галин пушка стреляй так: бум, бум, бум. Та–та–та. — И зажал уши, замотал головой. Потом осмотрел товарищей, громко сказал: — Мой Совет надо. Совет — хорош.

— Наш Совет! Совет Китай. Совет Россия, — закричали солдаты.

Они радовались, что остались живы, что их свели в баню, выдали новое белье, сытно накормили. Они убедились в том, что генералы обманывали, запугивали их. Они почувствовали себя людьми. И это замечательная победа!

Победа и опыт! Они всегда рядом. Только тот, кто учитывает опыт, побеждает. И командарм внимательно изучает действия каждой дивизии. Отмечает успехи и учитывает недостатки. Проводит расчеты. Делает выводы по каждой операции. И созывает командиров и политработников. Совещание превращается в большой учебный зал. На стенах крупные схемы: «Сунгарийская операция», «Мишаньфуская операция», «Чжалайнор–Маньчжурская операция». Командарм строг и справедлив в оперативно–тактических оценках. Он считает весьма поучительной Сунгарийскую операцию — было достигнуто четкое взаимодействие флота, пехоты и авиации. Сражение продолжалось всего семь часов! По мнению командарма, успех в Чжалайнор–Маньчжурской операции был достигнут благодаря умелому маневрированию на поле боя кавалерии и пехоты. Глубокий обход укрепленных позиций позволил взять в кольцо и пленить крупные войсковые соединения противника.

Командарм приглашает к схемам начдивов — пусть они дополнят разбор, пусть скажут и о промахах и ошибках, чтобы не повторять их в грядущих боях.

Подытоживая совещание, Блюхер напоминает:

— Товарищи! Родина дала высшую оценку нашей боевой работы — Особая Дальневосточная армия награждена орденом Красного Знамени. Мы представили к правительственной награде более пятисот героев недавних боев. Нарком обороны передал мне: «Ваше ходатайство поддерживаем, заслужили!» Я только и мог сказать: «Служим Советскому Союзу». Нашей великой Родине служим, товарищи. Так не пожалеем сил, приумножая боевое могущество Страны Советов. Будем всегда помнить: мы краснознаменцы, мы на границе, мы на линии огня. Лозунг «Даешь отпор!» не снимайте с повестки дня. Отпор, беспощадный, сокрушающий, на каждое нарушение наших рубежей, на каждую вражескую вылазку. Да здравствует отпор!

Добрые вести крылаты. Советский народ горячо отблагодарил своих отважных сынов. В адрес ОКДВА пошли телеграммы, письма, подарки. Поехали делегации из всех республик. Из братских компартий.

Революционный Военный совет обратился со специальным ходатайством в Президиум ЦИК СССР: «Боевые успехи Особой Краснознаменной Дальневосточной армии в защите наших границ от белокитайских наймитов и международного империализма были достигнуты под выдающимся и искусным руководством командующего этой армией товарища Блюхера Василия Константиновича. Революционный Военный совет СССР ходатайствует о награждении Блюхера орденом Красной Звезды»[85].

ЦИК СССР наградил В. К. Блюхера первым, только что учрежденным орденом Красной Звезды.

Орденом Красного Знамени были награждены член Военного совета ОКДВА Николай Ефимович Доненко и начальник штаба Альберт Янович Лапин.

Почетным революционным оружием были отмечены боевые заслуги командующего Забайкальской группой войск Степана Сергеевича Вострецова.

Коммунисты ОКДВА послали своего командарма на XVI съезд партии.

Военная делегация поручила Блюхеру приветствовать съезд от имени Рабоче–Крестьянской Красной Армии.

Василий Константинович волновался. Что сказать и как сказать? Собрались лучшие люди страны. Члены правительства. Старая ленинская гвардия будет слушать его. Какая честь и какая ответственность!

26 июня 1930 года председательствующий Михаил Иванович Калинин предоставил слово товарищу Блюхеру.

Вместе с Блюхером на сцену Большого театра поднялись его соратники с развернутым Знаменем ОКДВА. Все герои недавних боев — все краснознаменцы.

Делегаты встали. Поднялись члены Политбюро. Несколько минут грохотали аплодисменты. Ошеломленный, Василий Константинович стоял и, сдерживая волнение, покусывал губы.

И когда Калинин призвал к тишине, делегаты не сели. Они стоя слушали своего любимого героя.

Клятвой, простой и мужественной, прозвучала речь Блюхера.

Съезд аплодировал, когда Блюхер сказал:

— Особая Дальневосточная армия, один из отрядов Рабоче–Крестьянской Красной Армии, была вынуждена выдержать несколько небольших боевых столкновений с тем, чтобы показать: на страну строящегося социализма мировая буржуазия безнаказанно нападать не может.