Прости, мне придется убить тебя - Катерина Траум

что именно его сумасшедшую девочку заводит. Причинение боли, ощущение превосходства, но главное — когда она даёт себе свободу, не прячась за образ милой дурочки. И готов был сыграть, наверное, единственный из всех ныне живущих.

Раззадоривая её ещё больше, решил подколоть, тут же улавливая, как покраснели её щёки и сжались зубы:

— О, тарелка! Берегитесь, жители Раутвилля, Леди в чёрном забросает вас посудой!

С яростным рыком Гвен метнула свою гранату прямиком в его голову, но тот, естественно, ловко увернулся. Несчастная тарелка влетела в стену за его спиной и с грохотом разбилась на фарфоровые кусочки, а она уже схватила со стола вторую, твёрдо намереваясь прогнать из своего дома этого наглеца любым путём. Уже совсем не думая, что таким образом лишь усиливала хаос, который ей же и прибирать.

— Ты бесящий… вредный… самоуверенный…

Она задыхалась всем, что хотелось высказать ему в лицо, и вместо слов предпочла кинуть новый снаряд, заставляя Хантера пригнуться. На что он лишь громко, откровенно расхохотался, прикрываясь ладонями от новых осколков. Скачущая по кухне девчонка, уже подхватившая керамическую сахарницу и источающая ругательства, явно выглядела бы куда более грозно, если бы не комичность её цели, то и дело сверкающей обнажённым задом. И если бы от резких движений её халат не распахнулся почти до конца, обнажая часто вздымающуюся упругую грудь.

— А ты маленькая заноза, которую надо было прихлопнуть ещё на прошлой неделе!

Ахнув от злости, Гвен размахнулась для броска, но в последний момент, наконец, обратила внимание, как веселился от происходящего Хантер. Она его не пугала, это очевидно. Напротив, лишь вызывала смех. На секунду заставила себя посмотреть на них со стороны и тоже невольно улыбнулась, сделав глубокий вдох.

Похоже, сучёныш залез в её жизнь по самую макушку, и вытравить его парой разбитых тарелок точно не получится. А надо ли?

Заметив её замешательство, Хантер с торжествующей ухмылкой подошёл ближе, стараясь не наступать на остатки сервиза босыми ногами. Гипнотизируя замершую девушку взглядом, встал к ней уже вплотную, любуясь отливающими золотом в утренних лучах прядками волос и румянцем.

Чарующая. Бешеная дьяволица, но прекрасней всех ангелов. Решительно вырвал из тонких пальцев сахарницу и поставил на стол за её спиной. Гвен вздрогнула, но не предпринимала попыток продолжать ссору — словно желала подобных действий.

Они не заставили себя ждать. Терпкий, страстный поцелуй на её пересохших губах дополнился обвившими талию горячими руками. Он словно укрощал несносную девчонку, каждым движением языка проникая все глубже и вытягивая из неё отравляющую беспричинную злость. Все уверенней, тесней вжимая её в своё тело, наслаждаясь любимым сочетанием горького мёда и вишни.

Гвен обречённо простонала ему в рот, ладони взлетели на крепкие плечи, тут же впиваясь ногтями. Обезоружить её так просто.

Она поражала Хантера своей отзывчивостью, её напряжённое тело буквально звенело на каждое лёгкое касание. Когда он без всякого труда проник за окончательно распахнувшийся халат, поглаживая талию. Когда вытворял языком всё, что ему заблагорассудится, заставляя кровь кипеть, а воздух накаляться чертовски быстро. Если раньше Гвен вызывала только животное желание, пробуждая голые инстинкты, то теперь хотелось доставить ей как можно больше удовольствия совсем не для того, чтобы что-то там доказать. Она и так в его власти, растворялась в сильных руках, прижималась бедром к паху и окутывала своим цветочно-сладким ароматом.

Боже, её молочного оттенка кожа это нечто невероятное, умопомрачительно нежное. Внезапная мысль посетила туманящуюся возбуждением голову Хантера, и даже представив свою идею в реалии, он со свистом втянул кислород, разрывая поцелуй. Хитрая ухмылка сама растянулась на губах. О да, он попробует эту нетерпеливую девочку, которая уже требовательно пыталась притянуть его обратно за плечи. Её принадлежность и зависимость очевидны также, как и желание, источаемое каждым прерывистым вдохом.

— Доброе утро, Гвен, — издевательски протянул Хантер, как будто говоря: вот так надо было начать этот день.

Но увы, у них ничего не могло быть правильно и последовательно. Не дав ей возможности ответить, резко подхватил её на руки, и она тонко пискнула от неожиданности:

— Эй! Поставь!

— Ну уж нет, моя маленькая истеричка, — словно не ощущая её веса, а на самом деле наслаждаясь приятной ношей, он с дьявольски многообещающим прищуром заверил, глядя в недоумевающе распахнутые глаза: — Не дала мне приготовить завтрак — значит, я буду есть тебя.

На этой фразе, не обращая внимания на то, как возмущённо приоткрылся рот Гвен, он положил её на обеденный стол, как раз вместивший девушку в полный рост. Чёрная атласная ткань растеклась под ней, не создавая никаких препятствий и открывая вид на все манящие изгибы.

Совершенство. Хантер и не сомневался, что она способна своими женственными, правильными формами пристыдить любую из античных статуй или фотомодель. Всё — ему одному, и даже верилось в такое чудо с трудом. Но это правда.

Гвен слегка поёрзала, прикусив губу, и согнула одну ногу в колене, специально проводя ногтем вдоль ложбинки груди, как будто приглашая.

— Чего же ты ждёшь?

Это восхищение и голод в серых глазах заставляли её трепетать в предвкушении. Даже глупый фартук в сердечко не мог больше отвлечь от бугрящихся мышц его плеч и растрёпанных угольных прядей. Хищник. Наверное, единственный, кому позволено обращаться с ней подобным образом.

Горячие ладони уверенно прошлись от её подрагивающего живота вверх, и казалось, что Хантер просто выбирал, какой кусочек своего завтрака хотелось ему больше всего. Гвен свободно раскинула руки, не отрывая взгляда от его лица, на котором светилась полуулыбка.

Он точно что-то задумал. Но ни сопротивляться, ни пытаться по привычке прикрыться не было ни малейшего желания. А от стиснувших грудь предельно сильно рук томление растеклось до низа живота, как раскалённая лава. Мужские пальцы безжалостно сжали соски, плавно и медленно прокручивая. Первый тихий вскрик, полный очевидного удовлетворения, сорвался с уст Гвен, и она прикрыла веки, отдаваясь во власть ощущений. Восхитительно острых, простреливающих каждый нерв, когда Хантер наклонился и подарил ей короткий влажный поцелуй, прикусывая губу и тут же проводя по ней языком.

— Ты потрясающая, Миледи. Но слишком… неукротимая. Я знаю, как сделать тебя чуть более послушной и сладкой, — прошептал он, завораживая взглядом, опаляя скулу дыханием.

Гвен потянулась