Цветные Стаи - Алёна Дмитриевна Реброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он в норе… там еще другие вещи Яшмы.
– Отлично! Отвлеки Лашуню, я тут слажу и все заберу. Думаю, крыса пойдет за запахом…
Борода пожал плечами, достал со своего пояса один из инструментов и, замахнувшись, швырнул его в воду!
– Взять! – гаркнул он крысе.
Лашуня, не раздумывая ни секунды, вприпрыжку поскакала к берегу, откуда с плеском плюхнулась в воду.
Пока крыса не вернулась, я залез в нору, стараясь не дышать, и быстро нашел там сверток. Как ни странно, вещи Яшмы были внутри гамака, завязанного в узел. Как будто кто-то специально это сделал, чтобы сохранить их.
Когда я вылез из норы, крыса, больше похожая на морского вурдалака, уже вскарабкалась на берег, сжимая инструмент в зубах. Отряхнувшись, она направилась к нам и только тут обнаружила, что ее подло обокрали. Нужно было видеть, какое изумление отразилось в ее черных глазах, когда она заметила в моих руках вещи своей хозяйки! Крыса тут же выплюнула инструмент и поскакала ко мне, угрожающе шипя.
Дожидаться, пока эта бестия меня догонит, мне не хотелось, так что я сорвался с места и побежал, что было мочи!
Бегал я быстро, но крыса была проворнее, да и лап у нее было больше, так что мне пришлось бежать от нее через всю территорию желтых, синих, а потом и голубых! Можно было представить, какое удовольствие я доставил всем обедающим жителям своим импровизированным марафоном с гигантской истошно визжащей крысой!
Добравшись до своей лачуги, я вскочил внутрь и бросил сверток вещей в дальний угол. Когда Лашуня влетела туда вслед за мной, она сперва бросилась ко мне, но быстро сообразила, что вещи теперь не у меня.
Крыса посмотрела в угол, потом на меня. Видят Боги, давно я не получал такого уничтожающего взгляда! Убедившись, что я все понял, Лашуня презрительно фыркнула и устало поплелась в угол, где легла отдыхать возле вещей.
Я посидел в покое несколько меня, переводя дыхание, а потом ко мне в хижину заявилась сразу целая делегация: тут была троица желтых, Погодник и Кит. Услышав их, крыса тут же вскочила и угрожающе зашипела, защищая пресловутый гамак.
– Что это ты устроил!?… – возмутился Погодник, вошедший первым. Наткнувшись на шипящую крысу, он вскрикнул и отошел подальше. – Воды ее забери, она же огромная!
– Ты что, правда решил оставить себе это чудовище!? – воскликнул Кит, ошарашено рассматривая жуткую пасть Лашуни.
– Чудовище!? – изумился я. – Ты только посмотри, какие у нее милые глазки! Конечно же, я оставлю ее себе, буду ее причесывать и кормить сладкими шариками!
Крыса тем временем поняла, что никто больше не позарится на ее сокровища, и мирно улеглась на землю, забыв о нагрянувшей толпе.
– А это… это что, вещи Яшмы? – удивленно спросил Кит.
Я посмотрел в сторону свертка: как это он догадался?…
Оказалось, на гамаке было написано «Яшма», только буква «я» была в неправильную сторону… похоже, мои уроки правописания прошли для нее не совсем впустую.
– Да, – признался я, принимая полный неодобрения взгляд приятеля. – Эй, мне просто стало жалко крысу, она же ручная! Ее бы съели, как чайку, если бы поймали. А она шла только за этим проклятым гамаком.
– Ага, – хмыкнул Кит, нахмурившись. – Конечно, все дело в крысе! Придумай объяснение получше, потому что если оранжевые узнают, что ты взялся хранить вещи предательницы, они тебе этого никогда не простят!… Знаешь, ни для кого не секрет, что ты был влюблен в нее по самые уши, тебе сочувствуют и все такое, но хранить ее вещи после всего – это уже слишком!
– Я не был влюблен в нее! – крикнул я, задыхаясь от злости: да что он вообще может знать!? – Вещи – это просто вещи, их полно на этой свалке, и каждый берет себе то, что хочет!…
– И ты захотел оставить память о своей подружке, которая теперь вертит задницей перед стражниками!
Не выдержав, я вскочил с лежанки и двинулся на Кита.
– Еще хоть слово!…
– И что, ты побьешь меня за то, что я оскорбил предательницу!? Двести человек лежат в земле по ее вине! Вся семья Нерпы была убита, как какая-то рыба!… Убита, потому что кто-то слишком много болтал!
– Прекратить! – крикнул Погодник, вставая между мной и Китом.
Его тощее тельце едва ли могло остановить нас от того, чтобы кинуться друг на друга, но неожиданная сила в его глоссе заставила помедлить с дракой.
– Вы не будете драться, ни сейчас, ни потом! – твердо сказал он, ударив о землю своим посохом. – Потому что это неправильно.
Я почувствовал, как бурлящая во мне злость постепенно переросла в холодную, непрошибаемую стену, удерживающую любые порывы.
– Он прав, – сказал я, выдохнув. – Мы не должны этого делать.
– Да, не должны. Но этого, – он указал на сверток в углу, – этого я никогда не пойму!
С этими словами он вышел из моей хижины.
– Мы будем ждать от тебя образцы мариния, постарайся поскорее найти их, – сказал Вадик, прежде чем уйти из хижины.
Борода и Шляпа, молча наблюдавшие эту сцену, неловко на меня оглянулись и тоже вышли.
Остался только Погодник.
– Знаешь, я в этой ситуации одного никак не пойму… – сказал он, усаживаясь на землю, скрестив ноги. Колдун задумчиво смотрел на крысу, которая проснулась и стала умываться. – Если ты не знал, где храм, то кто тогда рассказал о нем Яшме?
2. Мирное время
Прошло около четырех месяцев с тех пор, как Огузок стал свободным островом. Все это время, каждый день, мы ждали, что к нашим берегам двинутся сотни лодок с Остова с вооруженными до зубов стражниками. Мы ждали, что они начнут поливать нас взрывчатыми снарядами издалека, ждали, что они нападут со стороны открытой воды, что проберутся ночью и отравят наши колодцы… мы были готовы к любой уловке, но только не к тому, что они оставят нас в покое!
Редкие лодки со стражниками кружили в нескольких сотнях метрах от нашего острова. Когда они подплывали на расстояние полета стрелы, наши дозорные их отгоняли. Но большую часть времени стражники не подплывали ближе сотни метров и даже не разговаривали с нашими рыбаками, на которых иногда натыкались. Только если кто-то из наших случайно заплывал за некую невидимую линию, стражники достаточно вежливо провожали его обратно к Огузку.
Такое миролюбивое поведение могло свести с ума кого угодно: чем больше времени проходило, тем невыносимее было ожидание.
