Невольник мести - Михаил Нестеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генерал попал-таки под суд – шариатский. Сейчас ему вынесут приговор, а завтра приведут его в исполнение.
Вволю поиздевавшись над пленником, Давлатов пренебрежительно заметил:
– Тебя сегодня же поместят вместе с заложниками. Ты можешь сразу сказать им, кто ты есть. Решай сам, от кого лучше тебе получить смерть, от своих или от моих людей. Впрочем, все они твои, правда, Женя? Ты какой-то многодетный у нас.
Генерал молчал. Как ни странно, все его мысли были в полумраке казармы-склада, где его поджидали двадцать три солдата Российской Армии, его товар – по сути и по определению. Сейчас Зубахину было наплевать, узнают ли его заложники. Нет, скорее, не узнают и будут поддерживать «новичка».
Слишком поздно начал переоценивать свои жизненные позиции и принципы генерал-майор, слишком поздно понял, что деньги, внешний лоск и показуха ничем не отличались от стока нечистот из его дома. Все думают одинаково, когда судьба припирает к стенке, все витают в мыслях в тесноте какой-нибудь одинокой лачуги, где есть ВСЕ: кусок хлеба, вода, огонь в печке...
– Да, – сказал Зубахин, часто кивая головой, – да...
Что он хотел этим сказать, осталось для двух чеченцев непонятно.
Когда увели морально сломленного, безучастного ко всему Зубахина, к Бараеву и Давлатову присоединились начальник учебного центра Увайс Рагимов – коренастый и физически очень сильный человек, «специалист широкого профиля» каратист Иса Хамурзинов, обучавший наемников подрывному делу Исрапил Шагаев и «главный диверсант» Ахмед Закуев. Не было пока среди руководителей центра только «идеолога» Джафаля Мустафы и главного «партизана» Ризвана Тимаева.
Не присутствовал в кабинете и еще один высокий гость – Тамаз Аширов. Эмиссар Республики Ичкерии беседовал с иорданскими коллегами в гостевой комнате. Он был спокоен, считая, подобно Рустэму Давлатову: «Кто предупрежден, тот вооружен». И вообще, тринадцать человек против трехсот наемников – это по меньшей мере несерьезно. Вот завтрашнее представление, десять против двадцати четырех, совсем другое дело.
– Взгляните на карту, – Давлатов призвал начальников лагерей к вниманию. – Показываю точный путь, по которому направляется диверсионная группа. Иса, расположи всех своих людей коридором. Пусть он будет широким, не скупись, земли здесь много. Возможно, диверсанты пройдут мимо вас незамеченными – не беда. Мы располагаем точным временем нападения на базу – это шесть утра. Так что в пять ноль-ноль снимай всех людей и плотной стеной веди к восточной стороне базы. Ахмед, ты укроешь своих бойцов за складами, а на пост поставь пару наркоманов, пусть диверсанты снимают их, не жалко. Все действия русских будут у тебя как на ладони. Как только они проникнут на территорию, подавай команду. Шестьдесят твоих бойцов и шестьдесят Исы легко перестреляют диверсантов на открытом участке.
– Теперь ты, Исрапил, – продолжил Давлатов, обращаясь к мастеру подрывного дела Шагаеву. – Заберешь себе людей Тимаева и Мустафы. Ставь их по трем другим сторонам периметра.
– Снаружи или изнутри? – спросил Шагаев, которому по роду его деятельности проще было заминировать все подходы к лагерю и преспокойно ждать взрыва-сигнала. Но подобная практика не распространялась на Азербайджан, это на родной земле можно наставить фугасов и растяжек.
– Изнутри. В твоем распоряжении будут сто пятьдесят человек.
Ахмед Закуев, опытный диверсант и террорист, остался недоволен планом командира.
– Какой коридор, Рустэм?! Не надо никаких коридоров! Лучше ждать русских внутри базы. Ты прав: мы увидим их и просто-напросто перестреляем. А ты предлагаешь перестрелять друг друга перекрестным огнем! К чему какие-то хитрости, Рустэм? Я соглашусь на патруль вдоль внешней границы базы – пусть диверсанты снимают патрульных. А мы загодя узнаем, придерживаются они плана или нет. Если часа в четыре-пять патруль куда-то исчезнет...
– Я понял тебя. – Давлатов задумался. Может, и впрямь не стоит городить коридоры?.. – Да, ты прав. Хитрить не будем. «На каждого мудреца довольно простоты».
«Пожалуй, оставаться на ночь не стоит, – подумал Ваха Бараев, слушая перепалку бригадных генералов. – Эти стратеги действительно могут перестрелять друг друга». Воины в центре Давлатова – лучше и не сыщешь, пусть кто-то из них сражается за идею, а кто-то за деньги. Но привыкли они воевать в Чечне. А там особые условия, там тебя если и штурмуют, то ракетами «воздух – земля» с лазерной головкой самонаведения и авиабомбами с «МИГов», «фалангами» и «штурмами» – с «Ми-24»; если обкладывают в горах и низинах, то артиллерийскими снарядами, если и догоняют, то дивизиями. Грандиозно. Захватывающе. Привычно. А тут... – нападают пешком, силами тринадцати человек.
Нет, Рустэм – хороший воин, смелый, жестокий, авторитетный, ему все понятно, когда его бритую голову и обросшую морду обдувают федеральные «вертушки». Но сейчас он, похоже, чуть растерялся. С чем это сравнимо? Разве что с телефонным звонком доброжелателя: «Завтра в шесть утра вас должны застрелить. Киллер пройдет маршрутом: подъезд – дверь вашей квартиры». Так что делать: идти встречать киллера или, открыв дверь, спрятаться за ней с топором в поднятых руках?
Об этом сейчас размышлял Рустэм Давлатов, действительно поставленный в дурацкое положение. Глядя на него, Ваха Бараев ухмыльнулся. В голову даже пришла «небратская» мысль: «Лучше в я Рустэма не предупреждал». Но скоро успокоился: все встанет на свои места с первым выстрелом, наемники просто задавят русских более чем двадцатикратным перевесом. И никаких планов не надо. А этот урок заполнит пробел, маленький пробел в стратегии и тактике учебного центра Давлатова, где, в частности, учат нападать и побеждать малыми силами, но не знают, как противостоять им.
* * *Бараев оставил начальников лагерей спорить и вышел в коридор штаба, где нос к носу столкнулся с Ашировым. В очередной раз поймал себя на мысли, что ему осточертело спрашивать про родственников Тамаза, Рустэма, Ахмеда, Салмана... Опротивело называть имена своих сродников. «Вот русским хорошо, – позавидовал Ваха, – спросят: „Как сам?“ – и все».
Бараев улыбался эмиссару Тамазу Аширову, ненавидя его. И даже не посмотрел вслед трем начальникам лагерей и начальнику школы, которые покинули кабинет полевого командира и отправились готовиться к встрече непрошеных гостей.
59
В казарме Зубахину уступили лучшее место – над небольшим окошком, в которое бил свет прожектора, – и по его просьбе подали воды.
– Ты гражданский, отец? – спросил Андрей Яковлев, принимая назад пустую кружку и всматриваясь в рыхлое лицо нового узника.
– Я? – Зубахин долго, неотрывно смотрел в избитое лицо пленника. – Я... Я военный. Генерал-майор.
– Ухты!
– Товарищ генерал...
– Как же так, а?..
– И давно вас взяли?
– Не бойтесь, вас они бить не будут.
– Да. Обменяют вас, товарищ генерал, не волнуйтесь.
– Максимум неделя-две...
Зубахин заплакал. Зубы его дробно стучали по краям во второй раз наполненной кружки.
Ах, как не хватало сейчас Евгению Александровичу его наградного пистолета с маленькой пластинкой внизу рукоятки: «Зубахину Е.А. от министра обороны» – чтобы умереть достойно.
В отличие от Вахи Бараева, Зубахин был человеком военным и отчетливо понимал, что при нынешнем раскладе планы диверсионной группы Скумбатова равнялись нулю. С другой стороны, генерал мало верил в то, что разведчики на совесть отработают гарантируемую им реабилитацию. Хотя, если копнуть глубже, – деваться им некуда.
Так отработают или нет?
Генерал хотел этого и боялся одновременно.
На допросе он скрыл факт существования заложников в учебном центре Давлатова. И еще больше ужаснулся сейчас, поняв, что их перевели на новое место. Как никто другой, генерал знал расположение объектов учебного центра. Этот склад – едва ли не первый в списке командира диверсантов. Если в знать все заранее, Зубахин ни под каким предлогом не сообщил бы полковнику Эйдинову, что здание склада боевики приспособили под подобие отстойника.
Вдруг он встрепенулся. Он начал говорить – отрывисто, сбивчиво, глаза его ни на секунду не оставались в покое.
– Завтра мы умрем, ребятки. Нам дадут ножи. Мы будем играть. Все будут играть. Умрем с честью. – А в глубине души понимал, что у него не хватит сил поднять холодное оружие. Его раздавят, уничтожат. Он на самом деле будет играть роль спящего, безвольного человека.
Глава 20
На пути к базе
60
Разрабатывая план по уничтожению диверсионного центра, профильный отдел собрал максимум информации, касающейся не только расположения объектов, но и достаточно полное досье на руководящий состав школы.
Справа от КПП находился штаб. В пятидесяти метрах от него – клуб, превращенный ныне в мечеть. Она располагалась к торцу штаба своей южной стеной. Восточнее – здание медсанчасти и стационара на двенадцать коек.
