Обманный бросок - Лиз Томфорд

Я понятия не имею, почему он все еще там. После прошлой ночи я думала, что теперь мы будем спать в одной постели, и это само собой разумеется. Я сказала Исайе, что он может ночевать здесь, если хочет, но он отказался, и я не понимаю, как заставить его передумать.

Я до сих пор не могу считать прошлую ночь уроком. Может быть, Исайя это понимает. Может, он знает, что я не готова к большему, потому что все еще не могу прийти в себя после того, как он заставил меня кончить, просто лаская меня.

Что я, черт возьми, делаю?

Высовывая одну ногу из-под одеяла, я переворачиваюсь на спину, и в этот момент снаружи вспыхивает еще одна молния. Она освещает пространство ровно настолько, чтобы я могла увидеть: Исайя встал и расхаживает по комнате.

Это странно. Судя по тому, как здесь тихо, я могла бы поклясться, что он проспал всю грозу. Я не слышала, когда он проснулся.

Снова раздается раскат грома, и я вижу, что от этого звука Исайя вздрагивает всем телом. Он зажмуривает глаза, а губы дрожат от судорожного выдоха.

Я молчу и не даю ему понять, что проснулась. Наблюдаю за ним после того, как глаза привыкают к темноте. Просто смотрю.

Растрепанные волосы, обнаженная грудь, поднимающаяся и опускающаяся с пугающей скоростью. Исайя бесшумно передвигается по комнате. Затем он проводит большим пальцем по экрану телефона, но не нажимает, передумав. Опускает руку и продолжает идти, топчась по ковру у двери, но, когда сверкает еще одна молния, без колебаний достает телефон еще раз и звонит.

Исайя сжимает и разжимает свободную руку. Он подпрыгивает на носках. Его нервная энергия ощутима даже на расстоянии.

– Я тебя не разбудил? – Его голос превращается в шепот, и он с облегчением закрывает глаза, услышав ответ на другом конце линии.

Что-то сжимается у меня в животе, когда я вижу этого уверенного в себе мужчину таким измотанным и понимаю: он позвонил кому-то, чтобы успокоиться.

Но это не ревность. Определенно не ревность.

– Ты в своем номере в отеле?

В номере в отеле? В этом отеле?

В моей голове появляется образ Коннора. Сколько раз он убегал к моей сводной сестре, когда думал, что я сплю? А сколько раз, когда мы были на семейных мероприятиях, он ускользал в комнату Мэллори посреди ночи? Исайя делает то же самое?

– И ты никуда не собираешься уходить? – продолжает он. – Да, я знаю, что сейчас середина ночи, Кай. Но ты ведь не выйдешь из своей комнаты, верно?

Кай.

Меня переполняет невероятное облегчение.

– А Макс и Миллер? Я не знаю, какая сейчас погода в Чикаго. – Он замолкает, прислушиваясь. – Ладно. А Монти? Он спит, верно? И никуда не поедет? – Кивнув, он перестает расхаживать по комнате, слушая, что говорит на другом конце линии его брат. – Да, Кеннеди здесь. Она спит. Со мной все в порядке. Мне еще нужно проведать Трэвиса и Коди. Хорошо. Ты можешь написать мне после того, как поговоришь с ними? Да. Да, я знаю. Логически я это понимаю, Кай, в данный момент я не могу мыслить рационально. – Еще одна пауза. – Спасибо, бро. Я тоже тебя люблю. Увидимся утром.

Он завершает звонок, опускает голову и, кажется, теперь дышит чуть ровнее. Что, черт возьми, происходит?

Исайя поворачивается в мою сторону, и я быстро закрываю глаза, пока он не заметил, что я на него смотрю. Несколько мгновений спустя я слышу скрип половиц, а затем чувствую, как прогибается матрас. Я осторожно приоткрываю глаза и вижу, что Исайя сидит на краю кровати, упершись локтями в колени.

– Что, черт возьми, со мной не так? – бормочет он себе под нос.

Я смотрю на спину Исайи, на то, как напрягаются его мышцы. Он проводит ладонью по лицу, убирая волосы, прежде чем снова опереться на локти. Он остается в таком положении некоторое время. Не двигается. Просто сидит.

Я бы хотела, чтобы он повернулся, может быть, понял, что я не сплю, и объяснил, что происходит. Но еще сильнее я надеюсь, что он этого не сделает, потому что не знаю, чем могу помочь. Я никогда не умела утешать. Я холодная, вот что всегда говорил Коннор, и понятия не имею, как быть той женщиной, которая нужна Исайе.

Я не хочу быть с ним холодной, но просто не умею быть другой. Он заставляет меня чувствовать себя уязвимой, как будто видит насквозь, а ведь никто до него даже не пытался заглянуть мне в душу.

На телефон Исайи приходит сообщение. Он читает его, издает еще один вздох облегчения, а затем бросает на пол – на свою импровизированную кровать.

И снова поворачивается, чтобы взглянуть на меня, но на этот раз не смотрит мне в лицо. Он находит мою ногу, не прикрытую одеялом, протягивает руку и кладет ладонь мне на лодыжку, нежно проводя большим пальцем по косточке.

Кажется, он немного успокоился, и когда комнату сотрясает очередной раскат грома, не вздрагивает. Лишь на мгновение замирает, слегка сжимая мою ногу, а затем опускается на свою «кровать» на полу.

Я не хочу, чтобы он уходил. Мне хочется, чтобы с ним все было в порядке. Хочется убедиться, что все нормально. Да, похоже, что так поступил бы любой, у кого есть отношения.

Но, по правде говоря, меня не волнует, как научиться утешать кого-то еще. Я хочу утешить его.

Слышится очередной раскат грома, а затем – шорох одеял: Исайя поправляет их на полу. Я вскакиваю с кровати прежде, чем успеваю хорошенько подумать.

Крепко стиснув на руки на груди, он прижимается спиной к краю кровати.

– Кенни, – шепчет Исайя, – почему ты не спишь?

– Не могу уснуть.

Он быстро садится, а я стою у его ног.

– Ты в порядке?

– А ты?

Его беспокойство улетучивается, а голос становится еще нежнее:

– Я не хотел тебя будить.

– Что происходит?

Он качает головой, прежде чем откинуться на единственную подушку, лежащую на полу.

– Уже поздно, Кеннеди. Поспи немного. Пожалуйста. – Исайя снова поворачивается спиной к кровати.

Я могу это сделать. Мои инстинкты кричат о том, чтобы я легла рядом с ним.

«Делай то, что тебе нравится».

Эти слова Исайи эхом отдаются в моих ушах, когда я забираюсь в небольшой промежуток между ним и стеной, поворачиваясь к нему лицом.

– Черт, Кен! Я не хочу, чтобы ты лежала на полу.

– Ты на полу. Так почему я не могу быть на полу?