Легендарный оборотень - Анна Тихая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но он такой страшный… — мямлит неловко одна из них, и все трое стыдливо прячут свои взгляды. Аарин бесится лишь сильнее, сжимает свои кулаки и орет на весь коридор:
— А ничего, что он патрулирует территорию Академии днем и ночью, причем в любую погоду и в любом состоянии?! Приглядывает за Анку, помогает в кафе Элони. Побеждает каждый день в турнире и получает серьезные увечья, только лишь для того, чтобы никто не пострадал!
Все ученики застывают и молчат. Аарин хрипло пыхтит и с презрением осматривает каждого. Их глаза хлопают ресницами и разбегаются по коридору, от одного человека к другому, передавая их все сожаления и вину по цепочке.
Ринкорд закрывает рот ладонью, резко возвращается спиной к стене и сползает по ней, тяжело дыша и пытаясь не потерять сознание.
Она все это время наблюдала за ним.
Прошлый он давно бы расплакался от счастья, но борьба с температурой для него была важнее. Радость воодушевляет его и поселяется внутри, помогая встать и поторопиться в комнату. Он даже не помнит, как добирается. Влетает в комнату и, кидаясь от стенки к стенке, падает прямо на кровать. Он всегда держит окно открытым, так что для него просто блаженство лежать в охлажденной постели. Несмотря на то, что он весь промок и горит от высокой температуры, он приоткрывает веки и слышит еще не закончившийся дождик. Ринкорд держится изо всех сил и пялится прямо на пустую кровать напротив него. Тевгус уже переселился в другую комнату. Но он не чувствует себя одиноко после случившегося. И он не хочет помереть из-за лихорадки и пытается подняться, но не выходит. Тело как будто отделяется от сознания и существует отдельно.
Ринкорд не успевает сделать что-то еще, как окончательно отключается.
А когда открывает глаза, то обнаруживает себя живым. Тело невыносимо ломит, но двигаться он может и никакого жара нет. Произошло чудо!
Ринкорд осматривает помятый протез. Так он долго не продержится, нужно обратиться к Астарте. Вставая с сырой кровати, он переодевается в сухую одежду и заглядывает в окно. Уже светлеет утро, растения блестят капельками, солнце скромно выглядывает из уходящих туч. Он проспал весь вечер и ночь. И выжил. Но его интересует один вопрос. Кто же закрыл окно? Это точно не Аарин. Это был тот, кто беспокоился за него, пришел проведать. Может, Аркона? Он видится с ней каждый турнир, но не общается и иногда просто уходит, проигнорировав ее. Ринкорд считает, что не может постоянно надеяться на Аркону и должен сам справляться со своими ранами.
Совершенно не чувствуя аппетит, он идет умываться и чистить зубы. В зеркале еще раз видит свои темные круги под глазами и растрепанные волосы, которые приглаживает руками. Тоналки у него и в помине не было, как и таких потемнений. Они даже не огромные и не синие, скорее очень-очень темные. В последнее время для него измученная усталость — самое обычное состояние. Но сейчас он был бодрее, так как смог поспать несколько часов.
Он выходит в коридор и щурится от яркого освещения. Около аудитории, где должна начаться лекция, собирается очень много учеников. Толпятся они у окна со сломанным стеклом. Все шепчуться и стоят в замешательстве, и лишь одна наставница строго спрашивает:
— Кто разбил окно?! А ну отвечайте, не стойте как статуи!
— Это был я, — произносит голос, и рука выставляется вверх.
Ученики в изумлении оборачиваются и расступаются. Там оказывается непоколебимый Ринкорд, с поднятой рукой. Наставница обращает свой грозный взгляд на него и, пугающе стуча каблуками, приближается к нему:
— Не ожидала от тебя такого, Ринкорд. Сначала ты пойдешь к Сильнейшей и Тавриан объясняться, а потом самостоятельно…
— Наставница, он только что пришел. Он бы просто не успел разбить окно, — перебивает ее Мурмукс, который выходит из толпы прямо к Ринкорду, — Это я разбил окно.
Наставница странно на них смотрит, подозревая их оба. Ринкорд моргает в удивлении и не сводит своих синих глаз с Мурмукса.
— Нет, нет! Не слушайте их, это я разбила окно! — энергично прыгает в толпе Пура и тянет ручку, шутливо протягивая. — Лекцие такие скууучные!
Взгляды начинают переглядываться и загораются новой идеей.
— Это я!
— Нет, я!
Все стали поднимать руки и восклицать, что это их вина. Когда все присутствующие в толпе уже заявляют о себе по одному разу, то круг повторяется еще раз. Наставница только поворачивает голову в сторону выкриков, как другие выкрикивают в другой стороне, и уже непонятно, кто виноват. Она запутывается и обозленно затыкает всех:
— Молчать! Значит, все будете восстанавливать это окно. Ясно?
Ворча и пробиваясь через восторженно ликующую толпу, она уходит в аудиторию и захлопывает за собой дверь. Почему-то лица учеников прямо светятся от волнения и облегчения. Ринкорд поверить не может, что за него все заступились! Теплая благодарность греет его искалеченную душу.
Когда все успели так поменяться? Возможно, теперь он знает, почему Дис Корд так любил эту Академию.
–
— Это последний день турнира и завершающий поединок между Блиссаргоном и Ринкордом! Здесь твориться невероятное!!! — самозабвенно кричит голос ведущей. Ветреная и пасмурная погода нагнетает обстановку. Все внимание зрителей обращено к полю стадиона, где стоит невредимый волк-мумия в повязках, своей аурой превращая ветер в пепел, а напротив, в нескольких метрах, еле держиться на лапах Черный волк, с открытой пастью и немного прикрытыми глазами. Оставаться в облике грозного волка, без ауры Ринкорд больше не может и он покидает фиолетовый размывающийся перед глазами мир. Однако Блиссаргон тоже обращается в человека и начинает свое наступление на черноволосого парня. Тот даже не шевелиться и стоит, прищурившись и поджидая его атаки.
Блиссаргон знает все его секреты. Сопротивляться бессмысленно. Поэтому когда эта мумия, подходя ближе, ударяет кулаком ему в живот, в челюсть апперкотом, а потом хватается за его руку и перекидывает через себя, Ринкорд, словно кукла для битья, все терпит. Валяясь в сконфуженном состоянии на больном животе с ноющим подбородком и в искусственной траве, он почти ничего не ощущает, кроме терзающей боли. Но оглушенно слышит многочисленные испуганные вздохи. Вдруг на плечо, ближе к шее прижимается ботинок, а ту самую руку, которую Блиссаргон еще не отпустил, начинают тянуть вверх. Ринкорд еле сдерживается от судорожных движений тела и поддается, вообще не двигаясь и прикусывая до крови губу, чтобы не заорать. Он готов жрать землю, лишь бы перенести эти мучения. Его плечо
