Эксцессия - Иэн Бэнкс

– Ладно, – оборвал Командорий. – Пусть будет две недели.

– Нет! Мой генерал, это СЛИШКОМ близко. Если мы не собьем его с первого выстрела, у него останется возможность сбежать! Если наша атака не будет иметь немедленного успеха, он успеет предупредить остальных. Если уже не сделал этого. Мы ничем не рискуем. В любом случае мы вынуждены будем раскрыться… хотя, если повезет, это лишь задержит наши планы на несколько дней. Поверьте мне, корабль не доставит сообщения Культуре раньше, чем это сделает сигнал. Сигнал, в любом случае опередит корабль. Вы поставите всю операцию на грань срыва, и она будет находиться под угрозой провала, если подпустите судно на расстояние ближе трех световых недель.

– Ладно! – сплюнул командующий, нервно стукнув щупальцем по панели управления. Связь была прервана. “КорСет” и не пытался восстановить ее.

– Сэр, ваш скафандр, – раздался голос за спиной. Командорий резко повернулся к евнуху-гардемарину. Тот стоял навытяжку, расправив в щупальцах командирский скафандр.

– А-а, наконец-то! – воскликнул Командорий.

Он двинул щупальцем гардемарину между глазных стеблей, так что они закачались, точно тюльпаны в горшке. Евнух попятился, жалобно взвизгнув, и свалился, испуская последний воздух из газового мешка. Командир схватил скафандр и проворно влез в него. Гардемарин покатился по полу, как сбитая кегля.

Был немедленно отдан приказ реконфигурировать командный пункт (отсюда он мог лично контролировать все системы). Раньше этим занимался Мозг, уничтоженный кораблем-предателем. Командный пункт с панелью управления был главным инструментом разрушения: гигантская клавиатура органа смерти. Некоторые из клавиш таили в себе мощную разрушительную силу, стоило лишь коснуться их.

На топографическом экране перед Командором вращалась сфера. Шар изображал сектор реального пространства вокруг Подачки с зелеными, белыми и желтыми точками. Это были главные компоненты системы обороны. Темно-голубая точка представляла собой приближающийся корабль. Ярко-красная на противоположной от корабля стороне, неподалеку от базы, была предательским кораблем “КорСет”.

Еще один экран рядом показывал абстрактный взгляд на ту же ситуацию из гиперпространства, отмечая положение двух кораблей на разных участках временно-пространственной ткани. Третий экран показывал абстракт самой Подачки: заполненные кораблями пустоты и поверхность, а также системы внутренней и внешней обороны. Командующий пересмотрел ситуацию. Он опять наготове. Он хитер, он ужасно хитер, и взял личный контроль над всеми системами, понимая, какие это сулит выгодные стратегические преимущества. Он боялся ответственности, но понимал, что недаром для этой операции выбрали именно его. Потому что он знал, когда… как этот корабль-предатель сказал? “Не идти за славой”? Так, кажется? Да, он знал, когда не идти за славой, когда отступить, когда прислушаться к совету, затаиться или перестроить порядок войск.

Стукнув по клавише, он вновь вышел на связь с предателем.

– Корабль остановился точно на расстоянии светового месяца? – спросил он.

– Да, мой генерал.

– Это 32 стандартных дня по времяисчислению Культуры”.

– Так точно.

– Благодарю вас. – Он отключил связь.

Командорий посмотрел на лейтенанта:

– Готовность номер один. Открываем огонь на поражение, как только корабль приблизится на расстояние восемь точка один день.

Командорий посторонился, когда щупальца лейтенанта забегали по сенсорам топографического экрана.

– Как раз вовремя, – заметил он.

Облачение в скафандр заняло больше времени, чем предполагалось.

– Сорок секунд, сэр, – произнес лейтенант.

– Достаточно, чтобы расслабиться, – сказал Командорий, скорее самому себе, чем кому-нибудь еще. – Если именно так эти штуковины работают…

В точке на расстоянии 8, 1 светового дня, где Скоростной Оборонительный Блок “Убивающий Время” вел переговоры, запрашивая разрешения на сближение, пространство на экране вдруг замерцало. Тысячи замаскированных устройств десятков разновидностей разом ожили, приводя в действие программу уничтожения. В топографической сфере реального пространства вспыхнул целый салют, окруживший голубую точку корабля. На гиперпространственном экране та же точка задержалась чуть дольше: она отстрелила часть вооружения в течение примерно микросекунды и затем исчезла в потоке энергий, вырвавшихся из ткани реального пространства в гиперпространство в двойных разбухающих струях.

Огоньки в гостевом секторе замерцали и потускнели, когда колоссальные количества энергии внезапно были перетянуты орудийной оснасткой самого астероида.

Командорий оставил открытым командный канал связи с кораблем-предателем. Когда в бой вступили средства обороны, предатель изменил курс, и цвет его также изменился на голубой. Он прошел спиралью из ткани реального пространства в гиперпространство.

Плоский экран слева от Командория покрылся рябью, точно от сильного импульса, лишившего энергии даже автономное питание сенсорных приборов. На нем вспыхнуло послание:

– Промазали, скоты!

– Что-о? – рявкнул командир.

Дисплей вспыхнул еще раз и очистился окончательно.

– Мой генерал: “КорСет” снова здесь. Как можно было ожидать, мы промахнулись.

– Что-о-о?!..

– Сохраняйте все сенсорные и оборонительные системы в состоянии максимальной готовности.

– Но что случилось? Мы же попали в него!

– Я должен заткнуть дыру, оставленную в нашей обороне. Готовьте все отсканированные корабли: я могу разбудить их за день-два. Завершите тесты на Переместителях: используйте хотя бы один реальный корабль. И проведите общий контроль систем вашего собственного оборудования: если корабль виртуально проник в ваш командный блок, он сможет нанести непоправимые разрушения.

Командорий хлопнул щупальцем по приборам.

– Что здесь происходит? – взревел он. – Мы же достали этого подонка, разве не так?

– Нет, мой генерал. Мы “достали” что-то вроде челнока или модуля. Нечто, что быстрее и лучше оборудовано, чем обычный корабль такого класса. Возможно, он собрал его в процессе продвижения, на скорую руку. Это был корабль-обманка. Теперь понятно, почему он так медлил на подходе.

Командорий уставился в голографические экраны, вертя увеличение и глубину настройки.

– Тогда где же он сам, черт побери?

– Передайте мне контроль первичного сканера, мой генерал, на минуту, хорошо?

Командорий попыхтел в скафандре, затем согласно кивнул глазными стеблями лейтенанту.

Вторая топографическая сфера стала узким темным конусом. Подачка светилась на том же самом месте, зато экран оборонных устройств уменьшился до размеров крошечного пестрого цветка. Вдалеке возникла крошечная огненная точка, от которой рябило в глазах.

– Вот он, славный корабль “Убивающий Время”, мой генерал. Он сделан почти в то же самое время, как я. Он уже сделал нам честь, дав мне копию сигнала, который он послал остальной Культуре, в тот момент, когда мы открыли огонь по его эмиссару. Я направлю вам копию, разумеется, за исключением резких выражений, адресованных непосредственно мне. Благодарю вас за разрешение воспользоваться вашей панелью управления. Передаю ее вам.

Конус свернулся, вновь превращаясь в сферу. Последнее послание корабля-предателя развернулось по одной из сторон плоского экрана. Командорий с лейтенантом обменялись взглядами. На маленьком экране пульсировал новый входящий сигнал.

– Ах да, вы сами предпочтете выйти на связь с Высшим Командованием или прикажете это сделать мне? Кому лучше оповестить их, что мы объявили войну Культуре?

III

Генар-Хафун проснулся с головной болью. На то, чтобы унять ее, ушло несколько минут. Приготовить соответствующий гормональный коктейль в голове, которая буквально разрывалась на части, было непросто. Он почувствовал себя мальчиком на пляже, который строит вокруг себя песочный замок, а его одним махом смывает приливом. Волны продолжали захлестывать, а он – лихорадочно засыпать песком бреши в своей обороне.

Он попробовал открыть один глаз. Глаз в этом процессе принимать участие отказался. Тогда он попробовал открыть другой. Нет, и этот не хотел встречаться с миром. Тьма египетская. Точно его завернули в непроницаемый черный плащ или чтото вроде…

Он дернулся: оба глаза расклеились и от резкой боли тут же утонули в слезах.

Он увидел перед собой что-то вроде большого экрана, голограммы. Космос, звезды. Он обнаружил, что всунут в большое, очень комфортабельное и очень надежное кресло, которое начисто лишало его возможности двигаться самостоятельно. Обтянуто оно было чем-то чрезвычайно мягким, возможно, шкурой какого-то ароматического существа, и пахло необыкновенно приятно. Менее приятно было то, что оно имело большие, подбитые ватой обручи, которые удерживали голову и ноги. Такой же обитый мягким материалом брус упирался в нижнюю часть живота. Он попытался повернуть голову – безуспешно. На нем был открытый шлем – похоже, прикрепленный к спинке кресла.