Ричард III - Вадим Устинов

На следующий день королевский поезд двинулся в Оксфорд, куда за два дня до этого уже прибыл Уильям Уэйнфлитский, епископ Уинчестерский, чтобы подготовить достойную встречу. Прелат был основателем колледжа Святой Марии Магдалины в Оксфордском университете и приложил все усилия к тому, чтобы именно его детище удостоилось чести принять королевскую свиту. Торжественная процессия во главе с канцлером и попечителями университета приветствовала королевскую свиту и сопроводила ее к главному входу в колледж — воротам Магдалины. На ночь король разместился в колледже вместе с высшими сановниками, поименно перечисленными управляющим: лорд-епископ Даремский, лорд-епископ Вустерский, лорд-епископ Сент-Асафский, епископ Сент-Дэвидский, граф Линкольнский, лорд-стюард граф Саррейский, лорд-камергер Ловелл, лорд Стэнли, лорд Одли, лорд Бошан, сэр Ричард Рэтклифф. В числе главных придворных чинов отсутствовал лишь ближайший сподвижник короля — лорд — верховный констебль Генри Стаффорд, герцог Бакингемский, который убедил Ричарда III, что ему необходимо на некоторое время задержаться в Лондоне. Поскольку Бакингем действительно был назначен на свой высокий пост лишь неделю назад, король дал ему возможность сделать необходимые распоряжения, прежде чем присоединиться к путешествию.

Ричард III был не чужд учености и неплохо разбирался в науках, особенно в богословии, поэтому на следующий день он решил доставить себе изысканное удовольствие:

«В 25-й день сего месяца, по приказанию и пожеланию господина короля, в большом зале Коллегии проведены были два торжественных диспута, а именно: первый — по нравственной философии, магистром Томасом Кервером в качестве оппонента, и неким бакалавром той же Коллегии; далее, проведен был другой торжественный диспут, теологический, также в присутствии Короля, — магистром Иоханнесом Тайлором, профессором священной теологии, и магистром Виллельмом Гросином[134], отвечавшим на вопросы. Всех их господин король вознаградил и торжественно, и с почестями, а именно: доктора священной теологии — ланью и сотней солидов, его собеседника — ланью и пятью марками; магистра, проводившего диспут по философии, — ланью и пятью марками, а бакалавра, отвечавшего на вопросы,- ланью и сорока солидами. Сверх того даровал славный король председательствующему и ученым двух ланей, а также пять марок на вино, и т. д. Да живет король вовеки!»{73}

Отобедав, Ричард III отправился в Вудсток, где сумел покорить сердца жителей ловким политическим ходом. В свое время король Эдуард IV, прельстившийся красотами местного пейзажа, приказал приписать часть общинных земель к заповедному Уичвудскому лесу. Ричард вновь перевел эти угодья в разряд обычных земель, восстановив вудстокцев в правах пользования ими. Как и в Лондоне и Вустере, городские олдермены попытались поднести королю богатые дары под тем предлогом, что это поможет частично покрыть расходы на путешествие. Однако Ричард с благодарностью отклонил предложения горожан, заявив им, что предпочитает получить их сердца, а не деньги.

Там же, в Вудстоке, Ричард занялся ирландскими делами, настоятельно требовавшими его внимания. Ирландцы чеканили серебряную монету, весьма похожую на английскую, но стоящую гораздо меньше из-за большого количества примесей, чем причиняли ощутимый ущерб английской торговле.

Поэтому король постановил, что «на обеих сторонах каждой серебряной монеты, которая отныне будет чеканиться в нашей стране Ирландии, изображения по центру должны с сего времени четко и ясно отличаться от монет, отчеканенных в нашем королевстве, и имеющих с одной стороны герб Англии, а с другой стороны надпись “3 кроны”. Разбить и совершенно уничтожить все формы и штампы, содержащие начертания для производства серебряных монет, повсюду в нашей стране [Ирландии], где они до сих пор изготавливались и чеканились. Аннулировать и совершенно отменить всякого рода привилегии по чеканке в любом городе в пределах нашей страны [Ирландии], за исключением нашего города Дублин и нашего города Уотерфорд под страхом конфискации всех материалов для чеканки в любом другом месте нашей страны [Ирландии], за исключением тех, что перечислены выше»{74}.

Но в целом король мудро избегал прямого вмешательства в управление Ирландией, назначив наместником Джеральда Фицджеральда, графа Килдерского[135], и подтвердив полномочия прочих королевских чиновников в этой неспокойной провинции. Одновременно Ричард III принял присягу верности от другого могущественного ирландского лорда — Джеймса Фицджеральда, графа Десмондского. Он предложил Десмонду отказаться от ношения ирландской национальной одежды, а в качестве компенсации и демонстрации своей приязни послал ему платья, дублеты, шоссы и шляпы, королевскую ливрею, а также золотой воротник, украшенный розами, солнцами и изображением белого вепря. Дом Йорков был связан с домом Десмондов давними дружескими отношениями: отец графа в прошлом неоднократно оказывал Йоркам важные услуги, о которых Ричард не забыл, вступив на престол. Кроме того, король и граф имели общих врагов: Джеймс не без оснований полагал, что смертный приговор его отцу[136] был вынесен Эдуардом IV в результате происков Вудвиллов, а Ричард III считал это семейство ответственным за гибель своего брата, герцога Кларенсского, чья казнь все еще омрачала ему жизнь. Король заявил, что «отец вышеупомянутого графа… был незаконно лишен жизни и убит в результате манипуляций законами Ирландии со стороны некоторых персон, осуществлявших здесь управление и власть, в нарушение всех представлений о чести, здравомыслии и совести. Однако же подобный горестный случай был и произошел в королевстве Англия с его братом герцогом Кларенсским, а также и с другими его близкими родственниками и добрыми друзьями, посему Его королевская милость всегда внутренне сострадал и сострадает гибели его вышеупомянутого отца и одобрит, если его вышеупомянутый кузен нынешний граф правильным образом и в соответствии с законом в любое время с сего момента обратится в суд или попытается наказать их»{75}.

Покинув Вудсток, кортеж пересек Котсуолдские холмы и 1 августа вступил в Глостер — город, который всегда был надежным оплотом дома Йорков. Сюда же прибыли послы Франции и Бургундии с официальными поздравлениями от своих монархов. Ричард даровал Глостеру самоуправление и независимость от одноименного графства — подобной привилегией к тому времени располагали только Лондон, Йорк, Бристоль и Ковентри.