Фантастика, 1966 год. Выпуск 1 - Сборник

Шардецкий. Это значит, что американцы теряют голову от страха. Думаю, нам не следует догонять их в этом занятии.

Макаров. Да, но чтобы не терять голову - и, если угодно, головы, - нам надо иметь ваши способы наготове. (Внушительно.) Иван Иванович, я не вмешивался в ход исследований, пока это были просто исследования. Но теперь уж будьте добры отрабатывать способы, проводить испытания. Надо!

Шардецкий. Великое слово “надо”… Послушайте, Олег Викторович, а нельзя ли как-то объясниться с американцами на этот счет? Ну - обменяться информацией о состоянии работ, договориться о координации исследований, может быть, даже вести их совместно. А?

Макаров (всплескивает руками). О чем вы говорите, Иван Иванович! Это же оружие! Кто же станет обмениваться информацией о нем со своим потенциальным противником? Да еще в такой обстановке! Какие тут могут быть совместные исследования! Я настаиваю: надо привести все в готовность.

Шардецкий. И тогда?

Макаров. Ну… это вопрос уже не нашей с вами компетенции, Иван Иванович.

Шардецкий. Сейчас нет вопросов не нашей с вами компетенции, Олег Викторович! Мы затеяли эту работу, и мы отвечаем за нее не только перед министром, но и перед всем человечеством.

Макаров. А не много ли вы на себя берете, Иван Иванович?

Шардецкий (встает). Много, вы правы. Гораздо больше, чем мне нужно для душевного покоя. Только не я сам на себя беру - навалили. Все люди, которые считали, что начальству виднее, что специалистам виднее, а сами занимались, чем им удобнее и выгоднее, переложили на меня свою долю ответственности за дела в мире. Политики, администраторы, общественные деятели, писатели, которые вместо того, чтобы будить в людях озабоченность за дела в мире, занимались отвлечением умов, тоже спихнули ответственность на нас. Да, на нас - на меня и на вас, Олег Викторович, вы не увиливайте! Сейчас многое зависит от нашей инициативы.

Макаров. Эх… да что от нас зависит? Только что знаем об этом деле больше других.

Шардецкий. И это не так мало.

Макаров. Но и не так много, Иван Иванович. Двадцать лет напряженности, двадцать лет военных приготовлений…

Взаимная настороженность уже в психику вошла, в кровь - тут поделаешь? (Окончательно расстроившись.) Я, Иван Иванович, знаете, как познакомился с этой доктриной - спать по ночам не могу. Это ж действительно голову надо потерять: провозгласить такое!

Шардецкий. Да… (Нажимает кнопку селектора.) Внимание! Первый, второй и третий экспериментальные отделы. Доложите готовность.

Голос Штерна. Первый экспериментальный заканчивает приготовления, Иван Иванович.

Голос Якубовича. Второй экспериментальный - готов.

Голос Сердюка. Заканчиваем, Иван Иванович…

Макаров. Значит, готовите испытания, Иван Иванович?

Шардецкий. Нет. В том-то все и дело, что здесь никакие массированные испытания невозможны, Олег Викторович. (Помолчав.) Хорошо, я объясню вам, почему прекратил опыты. Причина простая: нейтрино и антинейтрино проникают на любые расстояния - и всюду могут воздействовать на ядра. Наши лабораторий - это теперь весь земной шар, понимаете? Пустим мы пучки - и американцы могут воспринять это как нападение, шут их знает. Да и вообще… ведь что такое ядро? Сгусток энергии. Если, скажем, из всех ядер планеты одновременно выделится всего одна миллионная миллиардной доли их энергии, Земля вспыхнет ярче Солнца. А теперь и это возможно.

Макаров. Ого!

Шардецкий. Именно, что “ого”. И мы еще точно не знаем, что может выйти. (Трет лоб.) Будь моя воля, я вообще перенес бы эти опыты куда-нибудь на Луну или на Марс - пока не разберемся… Поэтому - гоним теорию. (Ходит по кабинету.) Надо договориться с американцами. Просто необходимо. Ведь это же не просто оружие - это величайшее открытие в истории человечества, величайшее знание о материи! Им нужно пользоваться умно и осторожно… Мы сейчас рассчитываем, Олег Викторович, - вырисовываются такие возможности! Можно будет осуществлять любые превращения в материи: вещества в энергию, энергии в вещество, вещества друг в друга. Это, конечно, более далекая перспектива, чем антиядерное оружие, но… но применять такое открытие как оружие - все равно что забивать гвозди хронометром! Понимаете?

Макаров. Отлично понимаю, Иван Иванович. Ах, как же это все так… Хоть бы знать: что они-то в самом деле сделали, чего достигли в этой работе? Если ничего - чихали бы мы на все их доктрины, работали бы себе спокойно. Но - не знаем! Я говорю: хорошо было с ядерными бомбами - где ни испытают, все известно. То по выбросу радиации, то по сейсмическим колебаниям - мимо не пройдет. А в этом деле все темно…

Шардецкий. Я уже спланировал дальнейшую работу по всем правилам научной стратегии, Олег Викторович. Сначала двигаем наших штабистов-теоретиков, тыловиков - снабженцев и наладчиков. Рассчитываем методики, оцениваем возможные результаты. Строим совершенные установки. И тогда - с оперативными картами на руках, с идеями, знаниями, расчетами - начинаем и выигрываем величайшую битву у природы! И вдруг - такая гадость…

Голос Штерна. Первый экспериментальный готов, Иван Иванович.

Голос Сердюка. Третий отдел приготовления закончил.

Макаров (встает). Ну что ж, Иван Иванович, давайте пробивать переговоры. Надо! Хотя, откровенно говоря, я не уверен, что из этого что-нибудь получится.

Шардецкий. Но ведь они же люди. Им тоже жить хочется. И можно жить. Отлично можно жить!

Затемнение слева.

Освещается правая сторона: кабинет-лаборатория Голдвина. За прозрачной стеной из свинцового стекла - перспектива реакторного зала. Г олд в и н - без пиджака, рукава рубашки закатаны - за пультом управления реакторами. Рядом у лабораторного стола ассистент манипулирует щупом счетчика Гейгера около прикрытого прозрачным щитком куска урана. Слышны редкие беспорядочные потрескивания.

Голдвин (вращает рукоятки на пульте). Повышаю интенсивность. Отсчет!

Ассистент (подносит щуп к куску урана. Треск учащается). Без изменений.

Голдвин. Снижаю энергию нейтрино… Теперь, Френк?

Ассистент (измеряет). По-прежнему… Джон, сэр. Мое имя Джон. Изменений нет, профессор.

Гoлдвин. Да, да, Джон. Прошу простить. (Отходит от пульта к столу. С досадой.) Да, вы Джон, вы не Френк. Тот бы давно догадался укрепить щуп около образца, а не совать его, как кочергу!

Ассистент. Но, профессор, я одновременно измеряю излучение от урана и от стронция-90.

Голдвин. Так поставьте два счетчика, Джон!

Ассистент. Хорошо, сэр. (Устанавливает на столе второй прибор.) А доктор Гарди, профессор, третий день не выходит из своей лаборатории. Ведет опыт.

Голдвин. Мне нет дела до опытов доктора Гарди! (Листает журнал.) Итак, сто тридцать четвертый режим тоже неудачен. Испытаем сто тридцать пятый… (Задумчиво.) А что, если сразу вывести реактор на критический режим генерации? Опасно, как вы думаете, Френк? А… простите, Джон. (Возвращается к пульту.) Ну, попробуем…