Джума - Гарри Зурабян

Что касается Китая, то в качестве примера приводился факт вспыхнувшей в 1947 году в Северо-Восточном Китае, в Маньчжурии, тяжелейшей по течению и последствиям эпидемии чумы, в результате которой особенно пострадали две провинции - Тунляо и Жэхэ.

- Откуда вам это известно? - с некоторым удивлением спросил Петр Андреевич.

Артемьев чуть улыбнулся:

- Вы даже не представляете, насколько легко, порой, собрать "совершенно секретные" сведения абсолютно легальным путем. При условии, конечно, если знаешь, где искать, что именно и как. Вы напрасно удалили Капочку. Все, что я рассказал, нашла она - в архивах и на книжных полках Публичной библиотеки.

- Сотникова?! - недоверчиво воскликнул Иволгин. - Но она же...

- Увы, Петр Андреевич, - понял его мысль Артемьев. - Да, она была, скажем так, женой вашего подопечного Горыныча. С него, Евгения Ивановича Свиридова, и началась, собственно, вся эта история. Жизнь он вел, прямо сказать, недостойную и порочную. Но, справедливости ради, считаю своим долгом отметить: Евгений Иванович из, по-видимому, только ему известных соображений, решил отойти от "дел" и вообще уехать из страны, забрав жену и ребенка. Но прежде, решил довести до конца дело о "Джуме".

- Свиридов был как-то связан с Аста... С Рубецким-внуком? - быстро спросил Иволгин.

- Вряд ли, - покачал головой доктор.

- Хорошо, Георгий Степанович, мы еще поговорим об этом. Извините, отвлек вас. Продолжайте.

- Вам, должно быть, известно, что Свиридов происходил из интеллигентной и образованной семьи. Получил в свое время прекрасное образование...

- Это уж точно, - не удержался Иволгин. - Прекраснее не бывает: в общей сложности, почти двадцать лет тюрем и зон. Молчу, молчу, Георгий Степанович, - извинясь, пробормотал майор.

- ... Он всерьез увлекался искусством и антиквариатом...

"Я бы щас рассказал тебе, милостивый ты мой, об его увлечениях!" неприязненно подумал Петр Андреевич, но сдержался.

- ... Но, по словам Капитолины, - продолжал, между тем, Артемьев, - в последнее время ее муж был буквально одержим поисками белогвардейских кладов... - Неожиданно он умолк и взглядом, в котором отчетливо читались испуг и решимость, взглянул на Иволгина.

- Что? Что такое... - мгновенно среагировал тот, даже чуть привстав со стула.

- Петр Андреевич, - севшим голосом проговорил Артемьев, бросив взгляд на притихшего, сидевшего с открытым ртом, Приходько, - но все, что я должен рассказать дальше, я могу рассказать только вам. Простите меня, ради Бога. Но это, действительно, крайне серьезно.

Игорь, не говоря ни слова, поднялся и вышел из комнаты.

- Слушаю вас, - Иволгин интуитивно почувствовал, как в окружающем пространстве что-то неуловимо сдвинулось.

Напряженность нарастала медленно, но неотвратимо. Словно он находился высоко в горах: разряженный воздух больно царапал легкие, затрудняя дыхание, сбивая и ломая привычный ритм сердца; стало очень холодно и тихо. Но в этой тишине ему почудился неясный шорох, будто пересыпали из пакета в пакет крупу или песок. Шорох скользил, расстекаясь, расползаясь в стороны, охватывая все большую и большую поверхность и увлекая за собой все новые и новые пласты чего-то легкого и пушистого. Оно наслаивалось, тяжелело, превращаясь в килограммы, центнеры и, наконец, тонны, которые вдруг окутались искрящимся, невесомым облаком и... с оглушительным воем и грозным гулом рухнули вниз...

Иволгин пришел в себя, отметив, что наваждение длилось не более нескольких мгновений. Артемьев все так же сидел напротив, с выжидающим и испуганным выражением на лице.

- Слушаю вас, - повторил майор.

- Петр Андреевич, дело в том, что Свиридову удалось отыскать клад Григория Михайловича Семенова. Но трогать его нельзя ни в коем случае!

Услышав подобное, Иволгин сначала побледнел, а потом его лицо превратилось в застывшую, каменную маску. Лишь огромным усилием воли ему удалось сохранить внешнюю невозмутимость и подавить распиравшие его эмоции. Эмоций, если честно, было всего две. Но какие! В данный момент он с трудом подавлял в себе неукротимую ярость и безудержный смех. "Нет, ну ты подумай!!! - подобно торнадо, закрутился в голове смерч мыслей. - Как последний болван, сижу здесь и внимательно... Как это говорят? А! ...с неослабевающим интересом слушаю сказки дедушки Жоры! Старик, ясное дело, "поплыл". За эти дни на него столько свалилось, вот черепушка и не выдержала, а содержимое "потекло". Но я?! Я же здоровый, нормальный мужик! Или... тоже - ненормальный? Так, стоп! Где там эта вдова безутешная, с целым обозом золота в качестве приданного? Золото... "Золотое дело"... внезапно вспыхнуло в голове. - Черт возьми..."

- Капитолина Васильевна! - громко позвал Иволгин. - Подойдите, пожалуйста. - Перехватив неодобрительный взгляд Артемьева, раздраженно проговорил: - Георгий Степанович, вы хоть представляете, что рассказали?! Если это правда, тут скоро такое начнется... - он обреченно махнул рукой: ... всемирное столпотворение! Стадо африканских бешенных слонов покажется милой прогулкой малышей из ясельной группы.

- Присядьте, - майор кивнул на стул вошедшей в комнату Сотниковой. Оперативники в нерешительности замерли у порога. - Да не стойте за спиной, черт вас возьми! - рявкнул он на них . - Сядьте! - И вновь обратился к женщине: - Капитолина Васильевна, меня интересует находка вашего... мужа.

Она посмотрела ему в глаза и твердым, четким голосом начала:

- Незадолго до смерти Жене удалось обнаружить местонахождение клада атамана Григория Михайловича Семенова... - Капитолина бросила быстрый взгляд на Артемьева, но тот сидел опустив голову, казалось, ко всему безучастный и уже смирившийся со всем. Поэтому, замявшись на несколько мгновений, она вновь решительно продолжила: - ... Клад расположен в Черном яру и включает в себя часть золотого запаса бывшей Российской империи. По предварительным оценкам, как наших специалистов, так и зарубежных, его нынешняя приблизительная стоимость составляет пятьсот миллионов долларов. На сегодня это - самый величайший клад в мире...

- Сколько-о-о?!! - ошеломленно, почти одновременно, воскликнули оперативники.

- Пятьсот миллионов долларов, - спокойно повторила Сотникова.

- А ты... вы ничего не путаете? - подозрительно поинтересовался Петр Андреевич. - Может, пятьсот тысяч долларов?

- Нет, - покачала она головой. - Дело в том, что помимо части золотого запаса Российской империи, который уже был у Григория Михайловича, ему по случайности досталась и часть золота генерал-лейтенанта Каппеля. Молодой Каппель был любимцем адмирала Колчака, но зимой 1920 года он на санях попал в полынью, тяжело заболел и через два дня скончался. Его тридцатитысячная армия, вместе с обозами, попала под командование атамана Семенова, которого накануне своего ареста Колчак назначил Главнокомандующим всего Белого Движения на Дальнем Востоке.

Этот клад состоит не только из золотых слитков. Среди прочего, там бесценные реликвии бывшей Российской империи, которые удалось вывезти и спрятать. В основном, предметы старины, церковная утварь, православные святыни: иконы, книги...

- А вы передавали ему какие-нибудь книги? - быстро спросил Иволгин.

- Значит, вы все знаете?

- Передавали или нет? - не отставал майор.

- Это были не книги, Петр Андреевич. Я вернула Жене дневники атамана Семенова, которые он хранил у меня. Четыре небольшие тетрадки.

- Зачем он их взял?

Она откашлялась и начала объяснять:

- Он собирался их кому-то в тот день показать. Понимаете, когда к нему попали эти дневники...

- Кстати, откуда они у него?

- Он их нашел в заброшенном скиту. Женя много ездил по Сибири, особенно в последнее время. Сначала, когда он прочитал и узнал про клад, ненормальным стал. Что я только не делала, как его не уговаривала, - все напрасно. Он на этом золоте проклятом прямо помешался. Вы, наверное, знаете, у него двое друзей было: Отто Франк и Саша Мухин. Вот они втроем и загорелись клад достать.

Потом я уже и не помню, как получилось, но однажды Женя попросил меня подобрать в библиотеке материалы по Хабаровскому процессу. Дальше - больше. Я только успевала ему книги носить. Женя почему-то увлекся медициной: микробиология, эпидемиология, - словом, все, связанное с микробами и вирусами. Я как-то спросила, зачем ему это надо. А он засмеялся и сказал: мол, Капелька - это он так меня называл, если я этот ребус разгадаю, мне Бог все грехи спишит. Еще помню, он часто в последнее время повторял: "Вот это бомбу Коба оставил!"

- Коба? - переспросил Иволгин. - Кто это?

- Коба, уважаемый Петр Андреевич, - подал голос молчавший все это время Артемьев, - это партийная кличка Иосифа Виссарионовича Джугашвили-Сталина.

- Георгий Степанович, а вы знали о том, что в пятьдесят втором году ваш отец, Степан Макарович, ездил в Москву и встречался со Сталиным?

- Вполне возможно, - ничуть не удивился Артемьев. - Не знаю, встречался ли он с Иосифом Виссарионовичем в пятьдесят втором, но раннее бывало. Они знали друг друга еще с дореволюционных времен. У них были, скажем так, схожие "специализации".