Студенты. Книга 1 - Анатолий Аргунов

Обо всем этом Савва Николаевич знал если не наверняка, то догадывался. Не из воздуха же брались сюжеты фильмов новой «культурной революции», заполонившей экраны российского телевидения. Реальность оказалась куда суровей и прозаичней. Но об этом чуть позже.

Сейчас Савва Николаевич решал для себя важный вопрос: соглашаться или нет на предложение олигарха. Суть предложения состояла в том, чтобы Савва Николаевич стал личным лечащим врачом Эдика. Отец Эдика, которого звали странным и редким по нынешним временам именем Тит, Тит Валентинович Курбатов, разбогател на сделках с недвижимостью. Он относил себя к древним русским родам, пришедшим на Русь во времена Чингизхана. Не все в армии Великого Монгола были завоевателями. Часть людей обеспечивала тылы огромной армии продовольствием, оружием, одеждой и обувью. Все это нужно было производить, а для такого дела требовалось несметное количество различных материалов. Курбатовы — одни из многих, кто сделал себе карьеру на торговле материалами. Прижившись на Руси и пустив корни, они вскоре обрусели, взяв православие за свою веру и женившись на русских красавицах. В царской России Курбатовы занимались поставкой товаров к Его Императорского Величества двору, жили в Санкт-Петербурге. Революция раскидала многочисленное семейство по всему миру. Один из потомков знаменитой фамилии, сохранившейся в N-ске, работал рядовым инженером на военном заводе. Но перестройка и дух предпринимательства открыли новые перспективы. Тит Валентинович быстро пошёл в гору. Сейчас он был владельцем фактически всех крупных магазинов, рынков, оптовых баз города. Со временем он стал скупать мелкие предприятия, разорившиеся фирмы и наконец добрался до крупных заводов, став полным их владельцем, выкупив контрольные пакеты акций. В общем — олигарх местного розлива.

Все шло у него хорошо. Одна беда — сын. Упустил его в погоне за славой и деньгами. Теперь решил, что его нужно спасать любой ценой. У Эдика открылось легочное кровотечение. Отчего и почему — никто не знал. Начальник тюрьмы, Иван Харитонович Шумилин, позвонил Курбатову-старшему и попросил приехать, чтобы вместе решить проблему, свалившуюся на голову, как снег в мае. При беседе с тюремным врачом, майором Головней, ясности не прибавилось. Он осмотрел заключенного Курбатова, когда тот пожаловался на кашель с кровью, надев для важности белый халат, вооружившись фонендоскопом, которым и не вспомнить, когда пользовался, но ничего не понял. Тогда решили не рисковать и отвезти заключенного в больницу соседнего района. Договорившись с главным врачом центральной районной больницы, Головня привез Эдика на обследование. Терапевт первым делом отправил тюремного пациента на флюорографию и уже после снимка, для приличия послушав и постучав по телу Эдика, объявила:

— У него туберкулез левого легкого. Нужно срочно лечить, возможно, оперировать, но это не в моей компетенции. Нет у нас таких специалистов.

И главный врач посоветовал обратиться за консультацией к профессору Мартынову. Майор Головня позвонил отцу Эдика и доложил о ситуации.

Тит Валентинович знал, что в их городе работает известный врач, но нужды в нем у него раньше не было, поэтому не был лично знаком. Чтобы действовать наверняка, Тит Валентинович выяснил, кто имеет связь с этим чудаковатым доктором, который не берет взяток и гонораров за свои консультации. Таких людей Тит Валентинович считал опасными, поскольку никогда не знаешь, чего от них ждать. Деньги для них не самое важное, скорее даже наоборот. Поэтому и вышёл Тит Валентинович на мэра, узнав, что тот в достаточно приятельских отношениях с доктором Мартыновым.

Разговор у них состоялся непростой. Каждая из сторон исходила из принципа «не навредить». Тит Валентинович старался напирать на гуманность Саввы Николаевича. Он так прямо и сказал:

— Я понимаю вас, профессор. Вы не уважаете и, может, даже презираете людей с большими деньгами. Согласен с вами — есть за что. Но у меня сейчас особый случай. Мой сын, молодой неопытный человек, попал в дурную компанию. Девочки, вино, долги… Заставили пойти на преступление, где он был всего лишь статистом. Он никого не убивал, не насиловал, просто сидел в машине и ждал, когда кто-то к нему сядет. И должен был только довезти пассажира по известному адресу. Вот и все! Эдик даже не знал, зачем он там находился… И за это получил семь лет строгого режима. Его просто подставили… Но не это главное сейчас. Он отсидит положенный срок. Дело в том, что Эдик серьезно болен. Никто точно не знает диагноз. Считают, что-то с легкими. У него кровь пошла горлом. Он умрет, если вы не поможете. Я очень надеюсь на вашу гуманность.

Савва Николаевич не перебивал отца несчастного осужденного. Он лишь пытался понять, насколько искренним был с ним этот человек. Для себя Савва Николаевич давно сделал неутешительный вывод: чем настойчивее просьба, тем больше подвоха. С детства усвоил простую истину: когда горе — человек может лишь просить о помощи, но тихо, как бы стыдясь за тех, кому она предназначена. Нахрапистость и горе несовместимы, и в этом Савву Николаевича никто и никогда не переубедит.

— Вы говорите, что у сына пошла кровь горлом? — уточнил Савва Николаевич.

— Да, именно так, профессор.

— Скорее всего, речь может идти о туберкулезе.

— Не исключено. Такое предположение уже высказано местными врачами, они, собственно, и посоветовали обратиться к вам.

— Странно… Но я же напрямую не занимаюсь туберкулезом. Конечно, мне приходится оперировать разные случаи, в том числе и туберкулез. Но вам было бы лучше обратиться к специалистам этого профиля.

Тут Савва Николаевич вздохнул посвободнее.

— Им и карты в руки. Они имеют прямой доступ в пенитенциарные учреждения.

— Какие? — не понял Тит Валентинович.

— Тюремные, — пояснил Савва Николаевич. — За рубежом так благозвучно называют обычные колонии для заключенных.

— А-а-а, вот оно что… Только давайте, Савва Николаевич, будем откровенны. Ну нет ни там в области, ни в нашей специалиста вашего уровня. Помогите, я вас прошу как отец отца.

— Хорошо. Я подумаю.

На этом они и расстались. И сейчас, бродя среди оттаявшей грязи, Савва Николаевич почувствовал какой-то внутренний зуд, не то чтобы в руках или ногах, а как будто во всем теле, от всей этой грязи, той, что лежала огромным слоем на земле, и той, что накопилась среди людей. Его так и подмывало, как в юности, схватить метлу и лопату, все размести, свалить в яму и засыпать мерзость человеческой похоти сырой землей, чтобы сгнила и исчезла вся эта нечисть. Он даже попытался какие-то банки и пластиковые бутылки пинать ногой, закатывая их в образовавшуюся промоину в асфальте, но скоро бросил. Бесполезно. Яма слишком мала для такой кучи мусора.

«Но человек ведь это не пустая бутылка из-под пива, его не пнешь ногой. Ему надо помочь обрести себя, встать на ноги, если он упал и испачкался. Он и сам сможет очиститься, надо только первым протянуть ему руку… Да, не простит меня Господь, если я откажу отцу, когда сын в беде. И как сам буду себя чувствовать и казнить! Однозначно, помогу», — так решил для себя этот трудный вопрос Савва Николаевич. Чтобы не передумать, он быстро набрал мобильный Тита Валентиновича.

— Весь во внимании, — услышал он голос олигарха.

— Я готов помочь вашему сыну, — просто сказал Савва Николаевич в трубку.

— Спасибо, профессор. Я ваш должник на всю жизнь.

Савва Николаевич даже поморщился от слов олигарха:

— Я сейчас не об этом. Нужно не теряя времени осмотреть его. Промедление при легочном кровотечении опасно.

— Не вопрос. Вы только скажите, когда и куда за вами подъехать.

— Можете сейчас. Я в парке, около Центральной клинической больницы, в сквере у фонтана. Там рядом подъезд со стороны Никольской, подъезжайте. Я буду ждать.

— Все понял… — и голос в трубке умолк.

Савва Николаевич грустно осмотрелся вокруг и, не найдя ничего более радостного, чем голубое небо над головой, запрокинул голову и долго, как в детстве, смотрел на движущиеся в бездонной голубизне белые и чистые, как крылья ангелов, облака. У него даже закружилась голова. «Слава Богу, что там не мусорят», — подумалось ему в эту минуту. Савва Николаевич вздохнул, взял телефон и набрал номер жены.

— Да, Савва. Ты чего так рано звонишь? Я ещё вся в работе, — звонко, без предисловий отвечала в трубке жена.

— Да нет, ты работай. Я хочу тебя предупредить, что выезжаю на консультацию. Трудно сказать, когда вернусь. Могу и припоздниться. Так что добирайся сегодня до дома сама.

— Хорошо, хорошо. Ты не беспокойся. Я доеду. У меня бесплатный проездной. Только возвращайся скорее.

— Ладно.

— Целую.

— Пока.

Хлопнув крышкой мобильного, Савва Николаевич направился к выходу из парка.