Тьма в его сердце - Селина Аллен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В детстве, может быть, я уже и не помню. А ты? Должно быть, родители часто водили вас повеселиться?
– Вас? – переспросила она, округляя глаза.
– Ты говорила, что у тебя есть брат.
– Да, да, я и брат.
Улыбка Джоанны дрогнула, мой вопрос поубавил ее смешливости. На секунду в ее глазах я заметил печаль, но она исчезла также быстро, как и появилась. Джоанна натянула улыбку и отвела взгляд.
– После развода родителей, отец пару раз водил меня в парк.
Продавец подал Джоанне ее заказ, и мы решили прогуляться по набережной.
– Ты общаешься с отцом? – вдруг спросил я.
Она удивленно взглянула на меня, как если бы я спросил у нее о температуре поверхности солнца, затем отрицательно покачала головой, и отщипнув кусочек ваты, положила его на язык.
– Нет, мы практически не общаемся. Он больше рад моему брату, чем мне, – отмахнулась она, в ее голосе была заметна горечь.
– Что-то произошло?
Она снова покачала головой.
– Ничего такого, так было всегда, сколько я себя помню. Брат отказывался общаться с ним с самого детства, а я была так рада, когда видела его. Он общался со мной какое-то время после их с мамой развода. Потом ему, видимо, надоело. И я больше не ходила в парки, – она вздохнула и заморгала, словно собирается расплакаться. Но через секунду взглянула на меня ясными глазами.
– Большие дяди всегда заняты, не так ли? – она усмехнулась, и жестом предложила мне сахарную вату. Я отщипнул кусочек и закинул его себе в рот.
Меня одолевали интерес и любопытство. Хотелось узнать о ней и об ее отношениях с отцом больше. Но я решил обуздать этот порыв. Было видно, что ей тяжело даются подобные откровения.
– Моя мать бросила нас, когда мне было шесть, – зачем-то рассказал я.
Джоанна замерла, ее лицо побледнело, глаза засветились сожалением.
– Я остался один, с отцом, который всего себя отдавал работе и полным домом прислуги, – продолжил я.
– Блейк, – выдохнула она. Джоанна закачала головой, вид у нее был как у нашкодившего щенка.
– Ты чего? – спросил я. – В детстве это было большим ударом, но сейчас мне безразлична Елена и ее судьба.
Я смотрел на нее и никак не мог понять, почему я рассказываю это ей. Раньше у меня никогда не возникало желания делиться с кем-то подробностями своей жизни. Отец мой единственный близкий человек, но даже он не знал, что у меня на душе.
Что такого было в ней, в этой маленькой своенравной брюнетке, что заставляло меня откровенничать, словно мне вкололи сыворотку правды? Почему я считал, или скорее чувствовал, что могу доверять ей?
– Прости за ту неудачную шутку в ресторане, – виновато сказала она.
Я непонимающе взглянул на нее, пока не вспомнил, о чем она говорит.
– Про то, что меня не выносит даже собственная мать?
Она несмело кивнула.
– Забыли, – усмехнулся я.
– Я не думала, что обижу тебя, – сказала она, обхватывая мое предплечье своей рукой и подтягивая меня ближе.
От этих прикосновений мне хотелось заулыбаться, как подросток получивший поцелуй самой красивой девочки школы. Но Джоанна жалела меня, а это все меняло. Я не терпел жалость.
– Ты не обидела меня. Мне все равно, – холодно отмахнулся я.
Джоанна кивнула, но руки моей не отпустила. Двумя пальцами я отщипнул кусок ваты и закинул его в рот.
Вата сразу превратилась в твердый комок сахара, я разгрыз его и проглотил.
– Никогда не ел эту ерунду, и не стоило начинать, – кивком головы указал на лакомство в ее руках. – Оно же в камень превращается.
Она рассмеялась и повернулась всем телом ко мне.
– Просто не нужно брать столько много, – она отщипнула кусочек и потянулась ко мне. – Открой рот и вытяни язык.
Я удивленно уставился на нее, но все же выполнил просьбу.
Она потянула свои пальцы с зажатой в них ватой к моему рту и положила ее на язык. Лакомство быстро растаяло не оставляя после себя ни единого твердого комочка сахара.
Через секунду я уже притянул ее за шею к себе и поцеловал. Мой язык прорвался сквозь ее губы и соединился с ее языком в нещадной битве. Джоанна легонько прикусила меня за нижнюю губу и засмеялась, отклоняя голову назад.
– И как? – спросила она, прерывисто дыша.
Я заторможено кивнул, пожирая взглядом ее губы.
– Сладко.
В ответ она кокетливо улыбнулась и взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц.
Опять этот взгляд и эта улыбка.
Она сводила меня с ума.
Мне нравилось, как смотрели на меня девушки, когда хотели оседлать мои бедра. Жаждущий, горящий и нетерпеливый взгляд. Но Джоанна смотрела по-другому, иногда в ее глазах мелькало желание, но в остальное время, она просто искренне наслаждалась моментом.
Она ничего не требовала от меня, ее не интересовали мои деньги, положение и власть. Она была не с Джефферсоном – богатым наследником, она была с Блейком, и когда не выпускала колючки, кажется, наслаждалась временем, проведенным с ним.
Джоанна быстро расправилась со сладкой ватой и захотела покататься на аттракционах. Я не был большим любителем подобных каруселей, но все же на каждом, покорно сидел рядом с ней. Она выбирала невысокие и небыстрые аттракционы, поэтому я был спокоен.
– Так, на чем покататься еще? – спросила она сама у себя и принялась рассматривать различные карусели.
Я хотел предложить ей покататься на мне, но не стал озвучивать это щедрое предложение, чтобы не нарушить равновесие, установившееся между нами.
Огонек в ее глазах смешил и умилял меня. Джоанна была как лиса, которую запустили в курятник. Если она любит карусели, то почему так редко бывает в подобных местах?
– Хочу на колесо обозрения, – вдруг выдала она, указывая на адскую круглую махину. Мое сердце рухнуло в пятки и я, сглотнув и нацепив на лицо равнодушную маску заговорил:
– Ты уверена? Эта конструкция не выглядит надежной.
Плотик из пустых бутылок, перевязанный клейкой лентой и тот был надежнее.
Она с подозрением взглянула сначала на аттракцион, а затем на меня. На пухлых губах появилась маленькая улыбка, и сощурив глаза, она спросила:
– Ты что, испугался?
– Нет! – мгновенно парировал я.
Джоанна схватила меня за руку и упрямо потащила к аттракциону.
– Тогда пошли, прокатимся, сверху видно весь город, да и крутится оно медленно.
Ага, зато падать с него – быстро.
Я стоял как вкопанный, не позволяя хрупкой девушке сдвинуть себя с места.
– Блейк, ну пожалуйста! – взмолилась она, впервые пожелав от меня чего-то. Ее глаза жалобно округлились,
