Львиная охота - Александр Щеголев

- Ну, - с удивлением сказал он. - А что?

Смарагда Бриг. Дизайнер С.Бриг, автор хулиганской скульптуры. Заурядная провинциальная дурочка, оказавшаяся на деле не такой уж заурядной. За что она мне отомстила, за какие из своих несбывшихся надежд? Кто-нибудь когда-нибудь поймет этих женщин? Мы с Арно вошли в мой номер, не зажигая свет и продолжая светски беседовать. Собственно, как выяснилось, Смарагда ваяла не столько Жилова, сколько безымянный эталон мужественности. Фамилия натурщика не очень интересовала заказчиков. "Идеал" - так назывался конкурс, устроенный популярным дамским журналом "Услада Сердца" - вскоре после того, как я покинул эти места. И по опросу многочисленных читательниц победили именно мои виды. Особенно дамам понравились шрамы, с удовольствием отметил Арно... Мальчик хорошо держался, не трясся и не переигрывал. Выйдем на балкон, проветрим мозги, предложил я ему. Мы вышли на балкон и посмотрели на подсвеченную, словно светящуюся фигуру, сидящую в центре парка. Да, но каким образом твоя милая мамочка смогла заполучить мои "виды"?! (Я возмущенно указал пальцем в нужном направлении.) Вы же знаете, что она у меня с определенными отклонениями в поведении, горестно признал он, словно речь шла о безнадежно больном пациенте. Оказалось, Смарагда скрытно снимала всех гостей мужского пола, бывавших когда-либо в доме. Здоровенный альбом завела, наподобие семейного. Где снимала? В собственной спальне, понятно...

- Ну, спасибо за вечер, - сказал я, сворачивая разговор. - Тебе, наверно, пора домой.

Арно оторвал руки от заграждения и распрямился. Мы посмотрели друг на друга.

- Что ты решил насчет Дим Димыча? - спросил я. - Пойдешь со мной к нему?

- Спасибо, - сказал он. - В другой раз.

Я подмигнул ему и перебрался по мостику на галерею. Арно остался на балконе. Когда я оглянулся, он уже скрылся у меня в номере, понятливый, непростой мальчик. Без единого лишнего слова. Ему ужасно хотелось почитать перед сном, но когда я оглянулся в последний раз, свет так и не зажегся... Пользоваться лифтом было неразумно; я спустился до шестого этажа пешочком. "...Номер ячейки - это номер в гостинице, куда я вас тем же вечером спровадил..." "Тот вечер" был одним из пары сотен одинаковых вечеров, убитых мною в подземном городе под Морем Ленинграда. Обратная сторона Луны, никакой вам Земли над вольной головой. Рядом - Житинский кратер, откуда беспрерывно стартуют субсветовые махины. Все объекты накрыты блок-полями, спускающими шальные метеориты в унитаз. Романтика. На любителя, конечно. Житинский кратер - это крупнейший в обжитом мире космопорт, потому-то Великий Аудитор и устроился поблизости со своей миссией, держа под прицелом все финансы Солнечной системы. Василий Николаевич безвылазно сидел в роскошной портовой гостинице (ненавидя при этом гостиницы в принципе!), так ни разу и не сменив номер своих апартаментов. Он жил в шестьсот третьем. На шестом этаже. Сейчас там мемориальная доска. Он довольствовался мизерным, унизительным (на мой взгляд) окладом, он болел за все человечество. А гостиница, помнится, носила название... ну как еще может называться лучший постоялый двор под Морем Ленинграда? "Москва", конечно! Как же иначе... Именно в эти вельможные покои я и был вызван тогда. Я, который имел привилегию заходить к Великому Аудитору в любое время, с любым делом и вообще без дела, был вызван через электронного секретаря, со зловещей официальностью - вот такое окончание веселого вечера. Хозяин поджидал меня в обществе еще одного посетителя, и оказался им неожиданно тот самый хлыщ, с которым я около часа назад повздорил в клубе. Хлыщ нехорошо ухмылялся. А ведь даже обсохнуть не успел с тех пор, как улетел с ринга в ров с водой. Этот трепач вместо того, чтобы вернуться на ринг и продолжить наш с ним спор, предпочел час назад сбежать, крикнув мне напоследок: мол, второй раунд я оставляю за собой. Очевидно, пришло время его ответного удара. Василий Николаевич предъявил мне коротенькую звукозапись и с горечью спросил: ты, Жилов, на самом деле так думаешь или просто ляпнул, чтобы этого олуха позлить? ("Олух" сиял, предвкушая скорый триумф.) Звукозапись содержала те несколько мыслей, которые я имел глупость озвучить в клубе и которые мой умудренный в интригах оппонент, как выяснилось, сохранил для вечности. Просчитав в уме варианты, я ответил Кузмину так: что сказано - то сказано, Жилов не имеет привычки попусту молоть языком, в отличие от некоторых молодежных вожаков. А все остальные вопросы по данному делу, если у вас таковые появятся, будем обсуждать только в кабинете моего непосредственного начальника. И тогда Кузмин, развернувшись, длинной сухой рукой закатил доносчику такую пощечину, от которой тот улетел из приемной в тренажерный зал, а самого Василия Николаевича кинуло о мягкую пластиковую стену (Луна как-никак), и наконец я допер, что этот подвыпивший молодой дурак, которого я, к своему несчастью, решил вогнать в ум, и есть пресловутый племянник Великого Аудитора...

Однако не пора ли нам вернуться в "камеру хранения"? Итак, номер ячейки - шестьсот три. Лунная гостиница "Москва" была подземной, отсчет этажей велся сверху вниз, в обратном порядке. Вдобавок здесь, в "Вите", нумерация комнат была совсем иной, с использованием букв, так что помимо ног пришлось мне загрузить работой и голову. Шестой этаж - это понятно, что снизу вверх, что сверху вниз. Но куда идти дальше? Апартаментов, обозначенных цифрой три, был целый ряд: от "A" до "F", значит, лобовой вариант не годился. Здравый смысл подсказывал воспользоваться не числовой аналогией, а пространственной, то есть вновь перенестись мыслию на Луну, в портовый отель... Миновав кресло со спящим коридорным, я свернул от лифтов налево и пошел отсчитывать двери: с цифрой ноль, потом с двумя нулями (это были люксы), потом "один-A"... тут я и остановился. Если не эта, то какая еще? Был ли другой ответ у задачки?

Открыла пожилая дама. И это был сюрприз! Конфуз, фиаско, штопор: я не смог совладать со своим лицом. Опять она. Трогательная толстушка, любительница сувенирных лавок и спортзалов с юными атлетами; была она почему-то в батистовой кофте и во все тех же льняных брючках, несмотря на ночь, а вязаная панама была теперь песочного цвета.

- Здравия желаю, - сказал я, едва удержавшись, чтобы не рассмеяться. Хозяйка номера отступила на шаг, заставив меня войти, и подняла вверх пальчик, заткнув таким нехитрым способом мне рот.

- Вам тоже не спится, молодой человек? - осведомилась она.

В другой ее руке появился детектор, которым она быстро и ловко обследовала и мою одежду, и меня самого. Лицо ее отразило полное удовлетворение результатом. Она пригнула мою голову, сняла с меня кепку и, завершая наше знакомство, огладила своим приборчиком мою ослепительную лысину.