Один день тьмы - Екатерина Неволина

— Завтра ночью у людей будет праздник. Это подходящее время для начала нашего выступления, — объявила Королева. — Мы, — она едва взглянула на меня, — отправимся к ТЕМ и разгромим их Дом. Они не должны увидеть рассвет.

Я кивнула. Задание было вполне понятно.

Сегодня Королева снова была в белом. В белом и алом. Она по‑своему готовилась к битве, хотя, по‑моему, с успехом могла бы выступать в театре.

— Нас проведут по подземным коммуникациям, — продолжила она. — Твоя цель — нейтрализовать их ментальный удар. Мы должны ворваться в Дом и уничтожить тех, кто сидит там. Если встретишь своего мальчишку, убей.

— Я уже пыталась сделать это, — мне доставляло удовольствие слышать собственный голос, полный покоя и безразличия. Сколь мало времени ни оставалось, у меня еще была возможность выбора. И вовсе не обязательно, что я сыграю именно так, как хочет госпожа тьма. Королева была ее фавориткой слишком долго, чтобы оставаться свободной, в то время как я смогла убить часть себя и теперь летела, как отпущенный на волю воздушный шарик. Я была тем числом «икс», что проставляется в задачке на месте неизвестной величины, только вычислить меня вовсе не просто.

Он чувствовал, что не должен покидать Москву в это время, но ничего не мог с собой поделать: один раз он уже не успел. Он оставил мать совсем одну, думая, что никогда не поздно вернуться за ней и… опоздал, опоздал на целых семнадцать лет. Сейчас или никогда.

Артур гнал машину на пределе скорости. На одном из поворотов «Субару» повело, и он едва уклонился от встречного столкновения с огромной фурой. Раздумывать было некогда. Педаль до отказа — и только вперед. Нужно еще вернуться в Москву. До того, как произойдет нечто непоправимое.

Примерно на середине дороги сзади послышался рев милицейской сирены. Ему что‑то кричали в громкоговоритель, однако он не стал слушать. Уже почти на подъездах к нужному месту дорога оказалась заблокирована несколькими грузовиками и автомобилями. Выявить слабое звено в этой цепи оказалось делом секунды. Артур направил машину так, чтобы не причинить вред людям, и, ударив по касательной в крыло чьей‑то «Лады», вытолкнул ее в кювет и пронесся дальше. Весь перед его собственной машины был основательно разбит. Артуру стало жалко храбрую красную машину, однако ничего не поделаешь. Вырвавшись из окружения, он оставил ее на обочине и продолжил путь бегом. Теперь севшие на хвост гаишники окончательно потеряли его.

Он добрался до небольшого Подмосковного санатория уже в сумерках и долго смотрел на желтевшие приветливыми огнями окна, стоя среди голых деревьев у входа в главный корпус. Его мать была за этими стенами. Он не видел ее целых семнадцать лет. Сейчас, когда оставалось сделать один‑единственный шаг, Артуру стало страшно. Он не боялся тогда, когда бросился защищать Полину и вступил в сражение с легендарным Мечом патриарха. Он не боялся, бросая вызов старейшине и всему Московскому Дому. Он боялся сейчас, стоя за шаг до встречи с собственным прошлым. Нелегко открыть ту дверь, что уже закрылась за спиной.

На сердце было неспокойно. «Полина, — кольнуло Артура. — Ей угрожает опасность. Я должен находиться рядом». Это решило исход его колебаний, он распахнул скрипучую дверь и вошел в здание.

Его мать была в маленькой комнате на третьем этаже. Она только что сменилась с дежурства и сидела перед телевизором, все еще одетая в белый фартук горничной. Ее лицо, когда она обернулась на стук, ничего не выражало. Бледная, словно засушенная кожа, спокойные глаза, в которых не промелькнула ни единая искра узнавания.

— Добрый вечер, — произнесла она ровным безжизненным голосом, — слушаю вас.

Артур застыл на пороге, не в силах произнести ни единого слова.

— У вас какие‑либо жалобы? Пожалуйста, обратитесь к дежурному администратору.

— Мама…

Она по‑прежнему смотрела на него, не узнавая.

— Мама! Неужели ты совсем не помнишь?…

Она с минуту непонимающе молчала, а потом сухие губы сложились в натянутую улыбку.

— Одну секундочку, я сейчас. — Она отступила в ванную. Артур услышал шум льющейся воды и через него такой знакомый и вместе с тем чужой голос: «Он пришел. Он здесь, поспешите».

Дверь, ведущая в прошлое, окончательно захлопнулась. Уютный мир его детства навсегда остался за спиной. Артур опустил голову, чувствуя в ушах чудовищный грохот. Он был безумцем, считая, что все еще возможно исправить. Есть вещи, которые не изменить уже никогда.

У него не было родителей. Ни отца, ни матери.

— Пожалуйста, присядьте. Что‑нибудь хотите? У меня есть специальный коктейль для вас. Вон там, в холодильнике.

Оказывается, вода уже перестала литься, и чужая женщина с таким знакомым лицом вернулась в комнату. Ее холодные глаза казались похожи на две космических дыры.

— Простите, я ошибся. Перепутал комнаты, — сказал Артур, отворачиваясь к двери.

— Постойте!.. Сын?… Артур?…

В ее голосе по‑прежнему была пустота. Великое ничто.

Артур, не слушая ее, вышел и быстро направился прочь. Он потерял время абсолютно зря. Главное, чтобы эта ошибка не оказалась роковой.

Последние часы перед выступлением я провела на холме, глядя в заснеженную даль и сжимая в руке серебряную звездочку. Если бы я умела молиться, я бы молилась. Я не знала, какое решение будет правильным. Меня не учили выбирать между злом и злом.

В книгах часто бывает понятно, что хорошо, а что плохо. Черное и белое лежат на разных полюсах, разделенные жирной чертой. В жизни все не так. Помню, я прочитала где‑то, что белый медведь на самом деле черный, просто свет на его шкуре преломляется таким удивительным образом, что она кажется белоснежной. Вот это уже больше похоже на жизненную правду.

У меня вообще полным‑полно вопросов. Например, нужна ли эта война, которую жаждет Королева. Война — это всегда кровь и смерть. Но, с другой стороны, девушка в черном считала, что она изменит наш мир. Тот, который полон страха и боли, где есть бездомные животные и брошенные люди. Тот, в котором существуют Дома, страшные обитатели которых властны не только над телом, но и над разумом. Здесь забывают и предают, прощаются, но не прощают. Нужен ли он, такой мир?

Так получилось, что исход войны, а значит, и судьба мира во многом зависят от меня.

Что я могу — девчонка, так и не окончившая среднюю школу. Я и в своей‑то судьбе ничего не понимаю. Оказывается, я — мастер сложных отношений. Именно такие складываются у меня со всеми, на кого ни посмотри: и с Димкой, и с Артуром, и с Ловчим.