Вторая радуга - Ким Сатарин

— Кто знает, зачем вообще всю группу нужно таскать в приват-мир, каким бы он ни был? Что это нужно для формирования общего группового взгляда на возможные миры, мы все давно знаем. Вот у нас два мира, оба потенциально опасны, но закрывают только один, причём закрывают его только, если он окажется полумягким. А ведь в этом случае он почти для всех нас безопасен!

— Почти, в данном случае, ключевое слово, — усмехнулся Кутков. — Скорее всего, Юрий Константинович просто сделал вывод из вашего же опыта. Двое, будучи во плоти, могут прикрывать друг друга. Одиночка слишком рискует.

Ребята переглянулись, и никто не осмелился возразить. Версия была убедительной.

— Ермолай, а когда ты меня в Гволн возьмешь? — поинтересовалась Инга.

Юноша неохотно ответил, что дня три придётся подождать, пока спина заживёт. На поверхности без крыльев делать нечего, а в подземелья согласился лезть из всей группы только Кутков — тому бесконечный лес и в собственном мире надоел. Подземелья Гволна пугали не своей жарой или лиходейскими тварями; само пребывание в них выглядело напрочь бессмысленным. Вот и Ермолай с Леонидом, столкнувшись там с псевдо-гномами, поспешили ретироваться. А что оставалось делать? Под землей её обитатели любого пришельца рассматривали как врага. Никаких переговоров не получалось, псевдо-гномы желали только одного — изрубить чужака на мелкие кусочки. Да и на поверхности, как выяснилось, они вели себя так же.

— Мы можем в Реденл вчетвером выходить, — неожиданно сказала Аникутина. — Лёня с собой одного человека берёт, и я могу взять Ерёму или Лёшу. Со временем, быть может, и обоих сразу возьму.

— Ерёму — понятно, — удивился Сашка, — но почему Лёшку, а не кого другого?

Дочь шамана сослалась на свои ощущения и на то, что Алексей вскоре станет четвертым в их группе оператором миров. Новость, как ни странно, никого не обрадовала. Ну, появятся они в Реденле вчетвером, и что с того? Летать они не умели, дорог там не было, а сколько ещё предстояло продираться по лесу, невозможно было даже предположить.

— Если бы мы хоть инструмент какой могли с собой туда взять… — тоскливо сказал Игорь.

— То что? — поинтересовался Леонид.

— Плот бы смастерили и сплавились по реке. Кое-где пришлось бы волоком его по камням тащить, но сплавом всё равно быстрее получится.

— Так зачем тебе топор? Ты же сам кинетик-флорист, из живых деревьев что угодно сготовишь, — удивился Кутков.

Жолудев радостно хлопнул себя по лбу:

— Верно! Знать бы только, когда я плот сготовлю и назад вернусь, на следующем погружении в Реденл найду ли я его на том же месте?

Ольга кивнула, Лёня тоже заявил, что воровать плоты в Реденле способны только люди, до которых они никак не могут добраться.

— У меня другая версия возникла, — оживился Ермолай, — с одеждой связанная. В Реденл мы в одежде попадаем, в той, что на нас, верно? И ничего другого пронести с собой не можем. А если взять сдутую автомобильную покрышку и завернуться в неё? Или подпоясаться? Она в Реденл как одежда пройдёт?

Кутков восторженно заявил, что Ерёма — гений, и побежал за покрышкой. А дочь шамана предложила Игорю немедленно отправиться в Реденл и заняться плотом. Вернувшись, Кутков взял с собой одного из братьев, подпоясался покрышкой, и они погрузились в Реденл. А остальные разошлись по своим комнатам, так как время было позднее. Юноша, улегшись в одиночестве, ещё раз обдумал сегодняшний день. В общем, не только они с Кутковым — вся группа предпочитала приват-миры расщепу. Там была волнующая неизвестность, а здесь — что? Устоявшийся быт и рутинные обязанности.

Реденл

Туманное расплывчатое облачко — такой облик имел в Гволне Александр Алешин — колыхалось над правым плечом Харламова, как привязанное. Открыватель месил длинными жилистыми ногами глубокий сугроб, стараясь нащупать в глубине островки наста. По ним он мог хотя бы кое-как идти, раздвигая грудью снег. В противном случае проще было лечь и пытаться ползти. Вернувшись, в который уже раз, в свой приват-мир, в то же самое место, где повредил крыло, он упорно пробивался в сторону скал. Из всех его спутников только Галина обладала, пусть и без плоти, свободой передвижения. Она и подсказала, что неподалеку проходит натоптанная тропа. Взлететь в такой чащобе Ермолай не мог, приходилось пробиваться пешим ходом.

— Ерёма, — донеслась мысль Александра, — вокруг собрались несколько псевдо-соболей. Они злятся.

Только этого ещё не хватало. С каждым визитом в Гволн местные обитатели вели себя более беспокойно. Псевдо-гномы кидались в топоры, едва завидев его фигуру. Может, не могли простить убитого на тёплом источнике сородича, а может, он вообще воспринимался ими как демон из жутких подгорных сказаний — кто их разберет? Псевдо-белки упорно швырялись в него шишками. Хоть оно и безвредно, но неприятно чувствовать в своём собственном мире нежелательным гостем. А теперь вот и хищники что-то задумали.

Впрочем, эти не злились. Скорее, смеялись. Расселись на пути его следования, и смотрели сверху, издавая писки и переглядываясь. Насколько он понимал наземную живность, агрессии в их поведении не было. Но и копошиться в снегу под внимательными взглядами было не очень приятно. Но вот вдали показался псевдо-соболь,

сидящий на снегу. Александр сверху подтвердил — да, там тропа, и Харламов рванулся вперед с новыми силами. Когда он почти добрёл до тропы, заметил на груди псевдо-соболя украшенный самоцветами ошейник.

— Сашок, ты на других ошейники видел?

Алешин, как и он сам, такого не видел. Сидящий на тропе псевдо-соболь был исключением. Поэтому, когда открыватель выкарабкался на тропу, он устало спросил хищника:

— Чего скажешь, красивый?

Красивый опустился на четыре ноги и медленно потрусил в ту сторону, куда намеревался отправиться юноша. Дорогу, что ли, показывал? Впрочем, убедившись, что чужак идёт к скалам, псевдо-соболь мигом взлетел на дерево и исчез. Лес поредел, но взлетать в небо Ермолай не рискнул. В вышине маячила тёмная точка, описывая круги прямо над его головой. Сбоку выбежала ещё одна тропинка, и теперь он шагал по широкой гладкой дорожке, постепенно поднимающейся кверху. Снег вокруг был испещрен следами, больше всего похожими на утиные.

— Ерёма, слева, за тремя соснами, на скалах — видишь?

— Вижу, но разглядеть не могу. Твои глаза лучше. Кто там?

— По-моему, там вороны клюют гнома…

Тропинка вильнула в сторону, ветки закрыли видимость, зато справа открылся ровный склон. Серую скалу устилал сплошной слой мусора, в котором копались большие черные птицы.