Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)… (СИ) - Патман Анатолий

— Хорошо, Борис, если есть что купить, то купим. Или попробуем самим произвести. Если получится, даже и мази сделаем.

— Спасибо, Александр Порфирьевич. Я полностью уверен, что Вы справитесь. Вы уж всё в мази не переводите. Мне и сам химикат нужен. Больше он. Только, пожалуйста, будьте осторожны во время работы. И не спешите делиться научными данными с другими. А то получится как с динамитом. Вся слава и деньги достанутся другим, в том числе и врагам. Вон, даже жандармам доверять нельзя!

Конечно, Александр Порфирьевич посмотрел на меня как-то подозрительно, но ничего не сказал. Но он твёрдо пообещал, что сразу же займётся выполнением моей просьбы. И ещё я попросил, чтобы моё имя осталось в тайне, и все привилегии он оформил на себя. Главное для меня — это получить сам химикат. Правда, пока. Ну, может, потом долю в предприятии попрошу?

А вот к изготовлению нужных мне устройств и деталей я просто привлёк Семёна Колычева и Тараса Акимова. Что надо, аккуратно нарисовал на больших листах и подробно им объяснил и ещё и пояснения записал. Должны справиться. Мужчины башковитые, и читать умеют, и руки с того места растут. И необходимые деньги в сумме сто рублей им тоже выделил, посулив при исполнении заказа наградить их вдвойне. Но чтобы пока ни капли в рот. И никому ни слова! А то сильно пожалеют.

Конечно, оба немного удивились, но не сильно. Что я странный и умный мальчик, они уже успели убедиться. Знали и о том, что опасный. Дети точно рассказали. Я продолжал заниматься самбо и с Миколой, и Демьяном. Несмотря на возраст и неплохие физические данные, они сильно мне проигрывали. Хотя, и успехи уже имелись. Само собой, учил я их и английскому боксу, и французской борьбе. И даже, вызвав ещё большее уважение, пользованию разными острыми предметами. Только вот заниматься стрельбой мы никак не могли. Револьверы у меня лежали в тайнике, но вот и патронов не было, и попыток достать их я не делал. Слишком опасно да и глупо было бы светить полицейское оружие. Так мне прямая дорога на каторгу. Или смерть? И так уж нехорошие слухи гуляли по Петербургу, что моих случайных товарищей по декабрьскому митингу по наказу градоначальника Трепова беспощадно избивали в тюрьме. Так и до каторги дожить не получится. Уж мне точно достанется хлеще всех.

Честно говоря, и сейчас сильно опасался. Не поймут ведь. Про тротил, к счастью, пока не так много известно. И оба столяра точно не поймут, для чего я заказал им деревянные и металлические стаканчики да полые деревянные трубки определённой формы. И небольшие деревянные шарики. Потому что фарфоровых мне пока не достать, да и не надо. И, конечно, шероховатые металлические стержни. И некоторые металлические детали нужной формы.

Так что, всё у меня должно получиться. Лишь бы тайну, ну, секретность соблюсти. Вот это самое главное.

Помимо скучных работ, были и некоторые радостные новости. В конце месяца нас пригласили в германское посольство. И тётя Арина, и Александра порадовались за меня. Хотя, и за себя. Было за что. Оказалось, что немцы не только напечатали мои книги, но и начали шить у себя в Германии самую разную новую одежду. Всё нам и показали, и вручили положенные образцы. По сотне книг на иностранных языках и почти весь русский тираж уже прибыли в Петербург. Тётя Арина сразу же решила продавать их в магазине готовой одежды при мастерской. А за границей продажи книг и одежды, оказывается, уже начались, и довольно успешно. Надеюсь, что нас не обманут. Потом, немцы уже начали обустройство филиала Дома Моды «Wejmar» и в Петербурге. Там намечалось шить новую одежду для менее обеспеченных слоёв населения. Хотя, и дорогую одежду, но отличную от продукции мастерской «Арина» и Дома Моды «Татьяна». Если подумать, мы сами создали себе конкурентов, но, что делать, возможности у нас не те. А ещё начались поставки разного оборудования для мастерских у нас в имении и Киреше. И некоторых запчастей для велосипеда. Всё-таки отдал я барону все свои разработки насчёт «Суры», теперь уже «Волхова» или «Volhov». Хотя, целого семейства велосипедов. Зато будут немецкие патенты, и тоже на моё имя. Пока на рассмотрении, но, вроде, скоро должны выдать. А вот многие наши прошения на российские привилегии явно надолго застряли в петербургских конторах. Жаль, но нам к этому времени выдали привилегии лишь на охотничью или защитную одежду. Наверное, Великому князю Николаю Николаевичу пока было не до нас и шитья новой одежды. Так-то, для него это не самые важные и нужные мелочи. Понятно, что надвигающаяся война требовала пристального внимания, хоть об этом открыто и не объявлялось, Главнокомандующего русской армии. Не мне судить, но, судя по памяти, не самого лучшего.

В начале апреля Дормидонт Исаевич приехал в Петербург и запросил у меня самые подробнейшие, ага, инструкции. Ну, нужные указания я ему дал. Хотя, он и сам с усами. Вот бороды у него не было. Любил он иностранные манеры, оттого и не носил её. Хотя, я и сам не особо обожал бородачей. Мой управляющий сообщил, что нанял в столице нескольких работников и ещё немного крестьян в Киреше. Потом, узнав о намечавшихся стройках, они и сами стали обращаться к нему со всей округи, в том числе и строительные артели. Как только сойдёт снег и высохнет земля, так работы и начнутся. Пока вовсю завозились и готовились нужные материалы. А в мастерской в нашем имении началась и установка паровиков и другого нужного оборудования. А ещё мы с нетерпением ждали и поступления кое-каких сельхозмашин.

Да, быстро немцы подсуетились. Хотя, чего тут зевать? Новые рынки приобрели. И нам же доходы будут и, главное, их технологии.

И вот четвёртого апреля в консерватории состоялся очередной концерт с нашим участием. Александра должна была исполнить пару песен, но моё участие, к сожалению, было скромным. Я лишь слегка подыграл ей на гитаре вместе с небольшим оркестром из учеников при исполнении «La Peregrinación» или «Паломничества». Так-то, это и на ход концерта никакого влияния не оказало. Хоть я сам сначала не хотел участвовать, но сестра попросила поддержать её. Чтобы чувствовать себя уверенней. Почему бы и нет?

На этот раз концерт начался с как бы моей песенки, хоть и детской, но исполненной как шуточная. Под оркестр из учеников несколько молоденьких учениц, как бы рассерженных и обращаясь к растерянному парню, задорно спели «Alouette, gentille alouette»:

— Alouette, gentille alouette,

Alouette, je te plumerai,

Je te plumerai la tête.

Je te plumerai la tête.

Et la tête! Et la tête!

Alouette! Alouette!

(Жаворонок, славный жаворонок,

Жаворонок, я тебя ощиплю.

Я тебе ощиплю голову.

Я тебе ощиплю голову.

И голову! И голову!

Жаворонок! Жаворонок!)

Получилось, что парень как бы не смог выбрать себе подружку. Вот красавицы и решили его наказать, ощипав голову. А потом уже пошли клюв, глаза, шея, крылья, лапки, хвост и спина. Да, смешно вышло и немного и со смыслом, но в меру. Публика приняла песенку спокойно. Всю группу даже вызвали на «бис».

Жаль, что собравшиеся публике как раз и больше нравятся песни на французском языке. Это же, если постоянно участвовать, сколько их надо на эти концерты! А ведь я не француз. Не так уж много французских песен сохранилось в моей памяти. А выдавать русские песни за французские мне никак не хотелось. Ладно, музыку переводить не надо. А тексты? Я ведь не светоч русской поэзии! Французский мне не родной! Меня тётя Арина вырастила на русском языке! Может и не получиться. Разве что в крайнем случае. Так и так придётся позже перейти на английские песни.

После пары номеров других авторов, уже Александра душевно спела «La Peregrinación» на испанском языке:

— A la huella, a la huella

José y María

Por las pampas heladas

Cardos y ortigas.

Да, этот язык Александра не знала. Но она отлично вызубрила весь текст, написанный мной русскими буквами. К счастью, и эта милая песня хорошо сохранилась в моей памяти. А произношение ей подправил уже сам. Я ранее тоже почти не знал испанского, но после латинского изучать его было намного легче. Да, и сейчас не совсем освоил, но слегка разговаривать уже мог.