Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов - Сэмюэл Ричардсон

Такъ, такъ, ты чрезмѣрно пронырливое и самое хитрое твореніе. Отъ сюда она приступила къ уличеніямъ столь подлымъ и недостойнымъ сестры. Упрекала меня въ томъ, что я обворожила всѣхъ своею льстивою и вкрадчивою учтивостію, и привлекла на себя отъ всѣхъ вниманіе въ тѣхъ собраніяхъ, въ коихъ была съ нею вмѣстѣ. Сколько разъ, сказала она, когда мы находились братъ мой и я въ обществѣ, въ которомъ насъ слушали съ удовольствіемъ, ты нечаянно являлась съ гордою своею учтивостію, дабы похитить у насъ то уважаніе, которое къ намъ имѣли! не смотрѣли болѣе на твоихъ старшихъ родственниковъ; во всемъ слѣдовали мнѣнію дѣвицы Клариссы. Намъ должно было или молчать или говорить, не возбуждая ни въ комъ вниманія.

Она остановилась какъ бы отдохнуть. Продолжай любезная Белла.

Такъ я буду продолжать. Не обворожилали ты моего дѣда? находилъ ли онъ что нибудь пріятнымъ, естьли бы не восхищала ты своимъ золотымъ языкомъ сего слабаго старика? однако чтожъ бы ты оказала или сдѣлала, чтобы не можно было сказать или сдѣлать такъ какъ и ты? Завѣщаніе его довольно показываетъ, сколько твои хитрости его обольстили лишить собственныхъ своихъ сыновей всего пріобрѣтеннаго имѣнія, и отдать его самой младшей внукѣ! отдать тебѣ всѣ картины фамиліи, потому что онъ почиталъ тебя знающею въ живописи и видѣлъ, что ты чистила своими прекрасными руками портреты своихъ предковъ, хотя столь худо слѣдуешь ихъ примѣрамъ! оставить тебѣ знатное количество серебреной посуды, которой довольно было на два или три многолюдныхъ домовъ; и запретить ее передѣлать; потому что дорогое его дитя уважаетъ только старинный вкусъ.

Меня сіи презрительныя укоризны ни мало не тронули. Бѣдная сестрица сказала я ей, возможно ли, чтобъ ты столь худо различала хитрость отъ природы. Если я кому нибудь услужила, то тѣмъ самимъ дѣлала себѣ удовольствіе, и не искала другаго награжденія. Душа моя гнушается хитрости и мерзкихъ побужденій, которыя ты мнѣ приписываешь. Сколько я желала, чтобъ дѣдъ мой никогда меня не награждалъ отличіями. Но онъ видѣлъ, что братъ мой довольно снабденъ чужимъ даяніемъ, и законными своими правами; онъ хотѣлъ, чтобъ оказанныя мнѣ имъ благотворенія были причиною того, дабы тебѣ пріобрѣсть лучшую часть отъ милостей моего отца, и я не сомнѣваюсь, чтобъ ты того не ожидала. Ты знаешь, Белла, что земля, которую мнѣ отказалъ дѣдъ, не составляетъ половины наличнаго имѣнія имъ оставленнаго.

Какое сравненіе, отвѣчала моя сестра, между надеждою и настоящимъ владѣніемъ соединеннымъ притомъ съ такими отличіями, которыя болѣе дѣлаютъ тебѣ чести, нежели самая важность подарка.

Ето то повидимому, Белла, причинило мнѣ нещастіе, возбуждая вашу зависть. Но не отступилась ли я отъ сего владѣнія.

Такъ, перервала она, и я болѣе еще вижу въ тебѣ пронырства въ разсужденіи способа… Никогда бы не проникнули совершенно въ твои намѣренія, еслибы не нашли средство имѣть тебя нѣсколько въ удаленіи, и принудить къ рѣшительному объявленію; еслибы не запретили тебѣ дѣйствовать своими пружинами, обвиваться, какъ змей около своей матери и заставлять ее оплакивать самую необходимость, чтобъ отказать тебѣ въ чемъ нибудь, къ чему упорное твое сердце однажды только стремилось.

Мое упорное сердце! правда ли ето Белла? Конечно упорное: ибо знала ли ты когда нибудь, что такое значитъ уступать! не представляли всегда съ хитростію, что все то, чего ты требовала, было справедливо, на противъ того брату моему и мнѣ отказывали часто въ малѣйшихъ милостяхъ.

Я не помню Белла, чтобъ когда требовала что нибудь такое, въ чемъ бы не должно было меня удовольствовать, и прозьбы мои были рѣдки, касательно до меня самой, – хотя я ихъ болѣе имѣла за другихъ.

Какое коварство въ моихъ разсужденіяхъ?

Все то, о чемъ ты говоришь, Белла, относится до прежняго времени; я не могу вспомнить глупостей нашего ребячества, чтобъ недавно обнаружившееся твое отвращеніе происходило отъ столь отдаленнаго источника.

Она меня укоряла еще въ злости, въ грубой умѣренности, и ядовитыхъ моихъ словахъ. О Клари! ты всегда была лицемѣрною дочерію!

Никто, сказала я ей, не думалъ, чтобъ я была лицемѣрною дочерію, когда я отдала все въ разположеніе своего отца, и при такомъ знатномъ доходѣ довольствовалась, какъ и прежде, малымъ жалованьемъ, которое онъ мнѣ положилъ, не требуя никакой прибавки.

Такъ, коварное твореніе, вотъ еще твое лукавство! не предвидѣла ли ты, что добродѣтельный сей отецъ принужденъ будетъ мнимымъ твоимъ почтеніемъ, и некорыстолюбіемъ содержать на лицѣ всю сумму твоихъ доходовъ, и такимъ образомъ онъ только будетъ исполнять должность твоего надзирателя, не преставая однакожъ производить тебѣ домашняго твоего жалованья. По тому то твои безпутные расходы ни чего не стоили тебѣ собственнаго твоего имѣнія.

Мои безпутные расходы, Белла! получала ли я отъ своего отца когда нибудь болѣе, нежели сколько ты?

Нѣтъ, я въ томъ согласна; я обязана тебѣ, что получала симъ способомъ болѣе, нежели сколько бы совѣсть моя можетъ быть позволила мнѣ требовать. Но я могу показать отъ сего еще большую часть. А у тебя сколько осталось? Я объ закладъ бьюсь, что ты не имѣешь пятидесяти гиней въ остаткѣ.

Справедливо, Белла, что я едва могу показать сей суммы. – О! я довольно въ томъ увѣрена. Я думаю, что твоя маминька Нортонъ… Но прочее скрою.

Безстыдная Белла, сія добродѣтельная женщина сколь ни нещастлива со стороны имѣнія, имѣетъ душу истинно благородную, благороднѣе нежели тѣ, которые могутъ ей вмѣнять малѣйшее подлое чувствованіе.

Куда же ты употребила всѣ тѣ деньги, которыя тебѣ позволено было разточать отъ самого твоего младенчества? или Ловеласъ, твой развратникъ будетъ тебѣ собирать съ нихъ процѣнты?

Для чегожь бы мнѣ стыдиться своей сестры? Однако Белла ты не обманываешься. Я люблю лучше собирать процѣнты съ своихъ денегъ, и процѣнты съ процѣнтовъ, нежели чтобъ они ржавили въ кабинетѣ.

Она понимаетъ, отвѣчала мнѣ. Еслибы я была другаго пола, то бы старалась, по ея имѣнію искать похвалъ отъ всего округа. Народная любовь, удовольствіе видѣть себя окруженною при церковныхъ дверяхъ множествомъ бѣдныхъ, суть пріятная пища для моихъ глазъ. Возклицанія слышимыя изъ дали, какое очарованіе для моего романическаго воображенія. Я не скрываю своего лица подъ покрываломъ, въ семъ то она можетъ мнѣ отвѣчать. Но нежестоколи для меня видѣть себя лишенную въ воскресеніе того удовольствія, чтобъ блистать въ церквѣ, и принужденною оставить любимое свое чванство.

Подлинно, Белла, сія шутка весьма колка отъ твоего языка, судя, по твоему участію въ претерпѣваемой мною жестокости. Но продолжай: скоро у тебя не достанетъ духа. Я не могу тебѣ платить оскорбленіемъ за оскорбленіе… Бѣдная Белла! здѣсь любезная моя Гове, я улыбнулась съ весьма презрительнымъ видомъ.

Оставь такое наглое презрѣніе, не говори о бѣдной Беллѣ съ симъ видомъ преимущества въ младшей сестрѣ, сказала она мнѣ съ жаромъ.

Ну такъ, богатая Белла, оказывая ей глубокое почтеніе. Сіе имя понравится тебѣ болѣе, и въ самомъ дѣлѣ сходственнѣе съ сими золотыми кучами коими ты хвалишься.

Смотри Клари, (поднявъ руку) если ты не будешь скромнѣе и осторожнѣе въ своихъ словахъ, и если позабудешь почтеніе, коимъ обязана старшей сестрѣ, то испытаешь…

Какъ! Белла, ты хочешь большую показать надо мною жестокость, нежели какую я уже отъ тебя видѣла? Ето мнѣ кажется невозможнымъ. Развѣ только сія рука на меня упадетъ; и такой чрезмѣрности меньше бы надлежало тебѣ предаваться, нежели сколько мнѣ сносить оной.

Запальчивость ея привела ее въ смущеніе. Но стараясь успокоиться; доброе и послушное твореніе, сказала она съ колкою усмѣшкою! потомъ перемѣняя рѣчь просила меня не забыть, что мы говорили о существѣ самаго дѣла, что всѣ бы удивились толикой ея медленности, что подумали бы, что надобно чего нибудь отъ меня надѣяться, наконецъ что время ужина приближается.

Я не могла удержаться отъ слезъ. Сколько бы я была щастлива, сказала я, естьлибъ могла сойти къ ужину, и наслаждаться самымъ пріятнѣйшимъ въ моей жизни удовольствіемъ въ разговорѣ съ своимъ отцемъ, матерю и съ добрыми моими родственниками.

Сіи слова произнесенныя стремительнымъ чувствованіемъ, подвергнули только меня новому оскорбленію. Природа не дала чувствительнаго сердца Беллѣ. Она не можетъ изъявить великой радости. Правда жестокосердіе ея избавляетъ многихъ безпокойствій; однако чтобъ десять разъ избѣгнуть оныхъ, я не соглашусь лишиться того удовольствія, котораго источникомъ есть чувствительность сердца.

Она мнѣ говорила, что прежде своего удаленія желаетъ знать для моей пользы, что должно ей сказать о моихъ разположеніяхъ.

Ты можешь увѣрить, отвѣчала я ей, что я покаряюсь всему кромѣ того только, что относится до Г. Сольмса.