Академия Ребеллион (СИ) - Цезарь Юлия "Skazka569"

— Я — не мой отец, — тихо, но прозвучало слишком грозно даже для него. Генрих в два широких шага сократил расстояние между ними и рванул Риз за руку, разворачивая к себе лицом. Хотела вывести его на эмоции, чтобы он обратил внимание? У нее получилось. — Мне плевать, «Медная» ты или ещё какая. И мне плевать, что говорят остальные. Но мне не плевать, когда из-за меня кто-то делает больно тем, кто мне дорог. Чем ближе я к тебе, тем сильнее ты будешь страдать, ты это понимаешь?

Она слишком наивная, если до сих пор не поняла, из-за кого с ней случились самые страшные беды. А если бы они не остановились на этом? Генрих незаметно приглядывал за Риз, спрашивал у Винсента, как ее дела, поглядывал в столовой, когда она не видела. Но если снова приблизится, ей опять будет грозить опасность. А что если она права, и он такой же, как отец? Тогда ей будет грозить опасность ещё и от него самого! Но когда она сравнила его с отцом — это был удар ниже пояса.

— Да, я был эгоистичным маленьким мальчиком, который пошел на поводу своих чувств, но теперь я понял. Когда ты рядом со мной, у тебя на спине огромная красная мишень, а я не хочу, чтобы ты пострадала ещё больше из-за меня. И так будет всегда. Я живу в мире, где все на меня смотрят, где каждый мой шаг обсуждают. Втягивать тебя в мой мир было плохой идеей. Можешь называть меня, как тебе захочется, но не смей думать, что я с лёгкостью отказываюсь от своих чувств к тебе.

Может быть, она даже и поверила в это. Ему не было смысла врать, и потому Риз выслушала его не пребывая, но в конце слов всё же скинула руку Генри с себя.

— Именно это ты и сделал! Но речь не об этом. А ты вообще собирался поинтересоваться у меня, что я хочу? Хотя, с чего бы это? Тебе было каждый раз плевать на то, что я хочу, что я думаю. И это делает тебя таким, какой ты есть. Почему ты решил, что в праве решать за других? Да ты кем себя возомнил вообще, решая это?

Она вновь развернулась, схватилась за ручку двери и попыталась открыть её, но из-за лежавшей на ней руны дверь не поддавалась. Риз злилась от того, что либо он оставит последнее слово за собой, чего она не хотела, либо нужно было как-то продолжать нападать. Пока ей было, чем, она бросила ручку двери и вновь развернулась к Генриху:

— Из-за тебя я чувствую себя полной дурой! Во-первых, то, что я поверила тебе, делает меня такой! Во-вторых, я по глупости думала, что у нас действительно что-то могло сложиться! Кошмар, и я еще хотела отдать тебе свою первую ночь, но знаешь, что? Теперь плевать! Хочешь и дальше быть ко мне и к моим чувствам глух? Пожалуйста! Я сюда пришла только для того, чтобы расставить все точки. Я это сделала, теперь выпусти меня немедленно!

— Я ведь пытаюсь тебя защитить от себя самого! — крикнул на нее Генрих. Именно в это пылающее гневом лицо он влюбился. Разве кто-то ещё способен был вот так вломиться в комнату принца и накричать на него? Все только и делали, что улыбались в лицо, а за спиной обливали грязью. Искали места, в которые смогут ударить больно и незаметно.

То, что она думала о нем, что у них могло что-то получиться, хотела отдать свою невинность ему, делало его по-настоящему счастливым. И от этого он сам отказывался, собственноручно препятствовал. Но он и правда боялся за нее! Для него это было проявлением любви. Он бы мог просто взять, что захочет, даже не спросил бы, в этом она права, но Риз заслуживала лучшего. Только ему было жаль ее отпускать. Поддавшись своему желанию, которое сдерживал все две недели, Генри коснулся губ Риз. Пусть ударит, как она это любит, но ему хотелось хотя бы ещё раз почувствовать их вкус. Он положил руку на дверь, стирая руну. Пусть уходит, у него не было права удерживать ее рядом с собой.

Но как же он мог ее отпустить? Почувствовав ее тепло рядом, Генрих снова превратился в эгоистичного мальчишку. Вторую руку он обернул вокруг талии Риз, прижимая ее к себе очень крепко. Пусть изобьет его, он заслужил, но отпускать ее сейчас было выше его сил.

Как он и ожидал, Риз стала брыкаться. Она не ударила его по лицу, но кулачками избивала по груди и плечам, чтобы он отпустил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не смей ко мне сейчас прикасаться, Генрих! Я на тебя очень зла! — рычала она ему в зубы, не пуская язык внутрь.

Она тоже желала этого поцелуя всё это время, даже с того момента в оранжереи, но сейчас поддаться? Он не заслужил. Чтобы вновь растоптал? А если не собирался, то пусть доказывает — будет продолжать и дальше играть в заботливого принца, который старается держаться дальше или всё же примет её?

Понимая, что ответа от неё никак не получалось добиться, Генрих чуть расслабил объятия, и Риз удалось выбраться из них. Она обожгла его взглядом и потянула руку к губам, чтобы стереть его поцелуй, но так и не осмелилась, ведь он мог быть последним. Потому что:

— Разберись сначала в себе, — почти шёпотом проговорила Риз. — Я с собой так поступать не позволю.

— Даже бить по лицу не будешь? — попытался пошутить Генрих. Ну, он заслужил, что она его отталкивала сейчас, и он опустил голову, отстраняясь.

Генрих честно пытался разобраться в себе. Он ещё пару раз разговаривал с профессором Ридмусом, копался в себе и своих чувствах. И единственное, что понял: боится причинить вред Риз. Но его желание быть с ней пересилило, стоило ей оказаться рядом. Именно поэтому он держался подальше, потому что знал, что второй раз не найдет сил, чтобы уйти. Это и произошло.

Он стукнул по двери и дёрнул ручку, показывая, что дверь больше не заперта, и она может идти. Сам он отошёл, не желая больше ее задерживать. Им сейчас обоим нужно было остыть, а завтра он сам подойдёт к Риз. Ему не хватало встряски, которую она сейчас устроила.

— Встретимся завтра, — это был не вопрос. Генри все решил для себя. И даже если ему придется снова добиваться Риз, он был готов.

— Хорошо, — решительно ответила она, выглянула за дверной проём и убедилась, что в коридоре стоял только Винсент. Но прежде чем уйти, она оглянулась и сказала: — Встретимся завтра или нет — это будет твой ответ. И если вновь отступишь назад, клянусь Тали, Генрих, я проткну тебя мечом.

А это она сделает, уж пусть поверит, потому что с богиней Тали шутки плохи, и невыполненные клятвы она помнит.

Риз вышла из комнаты и быстренько пробралась к себе, а сам Винсент наконец-то смог войти обратно и завалиться в свою кровать. Он ничего не сказал: слышал последние слова Медной и примерно понял, что произошло в комнате. Еще и красноречивыми были красные губы Генриха, на что Винсент только хмыкнул.

Пусть разбирается. С одной стороны ему надоело приглядывать за Медной. Да и Генрих стал за эти две недели хуже, чем сам не свой. Хуже, чем тот, кем он был до встречи с Медной. Пока трудно было сказать, хорош будет ли тот союз или нет, но то, что сейчас видел он в друге, было совсем нехорошо.

18. Три — лучше одного

На следующий день после занятий Магисса провела еще одно собрание для всей школы по поводу зимних соревнований. Там были лишь второй и третий курс, и начала она с прощания с третьим. С завтрашнего дня ученики уходили в академию «Грильдес», что была на востоке среди гор, соревноваться за право лучшей школы, в то время как второй курс соревновался за право называться лучшим факультетом.

Второкурсники проводили взглядом третий курс, который был отпущен директором. После она приступила к подробному рассказу о том, какое значение для факультетов имеют эти соревнования. В принципе, ничего такого серьёзного, но для ребят это подготовка для соревнований с другими академиями, да и развлечение какое-то. И когда еще можно было проверить свои знания на практике?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Более подробно о разных видах соревнований вы будете узнавать постепенно! — громко объявляла Магисса. — У нас впереди еще два месяца. Вы должны будете подготовить свои знания, а мы, учителя, подготовить для вас платформу. Участвовать обязаны все. Если не желаете участвовать, то вы можете поступить в распоряжение профессора Ридмуса или Симонса для подготовки к соревнованиям. Только не стоит думать, что после на экзаменах с вас не будут спрашивать вдвойне! Все ученики должны будут поделиться на команды по три человека, каждый из которых будет принадлежать одному из трех факультетов. Команда, которая должна будет тренироваться последующие два месяца, выявлять особенности друг друга, плюсы и минусы! Мы вам даём три дня на это, а после команду поменять больше будет нельзя — имейте это в виду! Если кто-то остался без третьего игрока или в одиночестве, тогда ваш декан сам будет решать, в какую группу и с кем вас соединить! Вопросы есть? — Вопросов не было. — Тогда списки своей группы в течение трёх дней должен быть поданы вашим деканам. Удачи вам всем, и да пройдут тренировки хорошо!