Прайд Саблезуба - Сергей Щепетов

На самом же перевале из травы торчало нечто вроде каменного столбика с округлой верхушкой. Семен решил, что это очередное изображение мужского детородного органа, и ошибся. Рядом в траве лежал большой камень в форме толстой округлой лепешки с вмятиной посередине. Семен мучился минут десять, прежде чем до него дошло, что это просто ступка и пестик. Точнее, изображения того и другого, поскольку по прямому назначению использоваться они не могут: во-первых, пестик слишком большой, а во-вторых, и он, и ступа изготовлены из мягкого камня, который раскрошится от первого же удара.

Семен немного погулял по перевалу и, к немалой своей досаде, вскоре обнаружил довольно внятную тропу – получалось, что, поднимаясь сюда, он двигался параллельно ей.

«Что ж, – размышлял Семен, – это кое-что объясняет. Вполне возможно, что я давным-давно нахожусь на обжитой территории. Просто людям здесь нечем мусорить – ни консервных банок, ни бутылок, ни бумаги у них нет, а след босой ноги не очень-то разглядишь. Кроме того, традиция ходить по одному и тому же маршруту, который превращается в тропу, очень древняя и, наверное, всеобщая – гулять по „целине“ никому и в голову не приходит. В общем, это похоже на историю с одним моим приятелем, приключившуюся на Карельском перешейке. Они с сыном отправились путешествовать на лодке по какому-то водоему и все никак не могли выбрать подходящее место для ночевки. Наконец нашли кусочек настоящего дикого леса на берегу и разбили там лагерь. А утром оказалось, что они находятся на чьем-то дачном участке. Будем надеяться, что местные еще не знают о моем появлении: человек – животное очень опасное. А по сему: на виду не торчать, огня не разжигать – только разведка, только наблюдение!»

Приняв столь мудрое решение, Семен не встал на тропу, не двинулся вперед и вниз, а пошел влево, на ближайший холм, стараясь, чтобы перегиб склона закрывал его от возможных наблюдателей из долины.

В течение следующих пяти дней Семен обследовал большую часть периметра межгорной котловины. Он устал, изголодался и пришел к выводу, что самое лучшее было бы смотаться отсюда побыстрее и подальше. Несколько раз он оказывался почти на грани…

Сначала он беззаботно поднимался на вершины холмов, постепенно приближаясь к обжитой части долины. Потом с ужасом обнаружил, что на нескольких господствующих высотах расположены наблюдательные пункты, и не заметили его до сих пор только по счастливой случайности. Пришлось удвоить осторожность, что, естественно, сильно увеличило трудозатраты и снизило комфорт на ночевках. К тому времени, когда ослиное мясо кончилось, он сумел-таки выяснить много интересного. Оказалось, что тут расположен не крохотный поселок-деревня, а целый… Впрочем, все по порядку.

Близ основания самого крутого юго-западного склона располагалось несколько прилепившихся к скале прямоугольных строений светло-серого, почти белого цвета – их-то Семен и разглядел с противоположного края котловины. Дома лепились друг на друга, образуя как бы неровные ступеньки разного размера. Сколько там отдельных строений, оценить было трудно – они сливались друг с другом, причем внутрь обитатели, кажется, попадали через крышу. Весь этот комплекс в виде уступчатой кособокой пирамиды отнюдь не был грандиозным – от силы метров 50–70 вдоль основания – и поднимался вверх метров на 15–20. От остальной территории его отделяла широкая яма или ров с отвесными стенками, протянувшийся от склона до склона. В самом узком месте через него было переброшено некое подобие моста, длиной метров пять. Оно приводило на небольшую площадку – единственную, находящуюся на одном уровне с противоположным «берегом». В других местах стены домов примыкали непосредственно ко рву. Сначала Семену показалось, что он пуст – в нем даже воды нет, но потом разглядел какое-то движение – похоже, там содержались некие животные. «Ага, – хмыкнул он, – ров со львами – очень романтично».

Еще одно поселение располагалось в паре сотен метров от рва в сторону озера. Оно состояло из полутора десятков шалашей или хижин, явно сооруженных не из камня и без использования крупных стволов деревьев, которых в округе, кстати, и не было. Скорее всего, строительным материалом послужил тростник, которым заросли берега озера. Хижины располагались довольно беспорядочно, но их скопление образовывало некое подобие круга со свободным пространством в центре.

Такой расклад Семен интерпретировал самым простым способом: каменные или глинобитные дома за рвом – это какое-то святилище или примитивный храмовый комплекс, а тростниковые хижины – обыденное, так сказать, жилье. Как выяснилось позднее, он угадал – ровно наполовину.

Северо-западный сектор котловины от остального пространства отделяла изгородь-дарпир, протянувшаяся километра на полтора от склона до озера. Восточную границу этого участка образовывал узкий, но довольно глубокий каньончик вытекающей из озера речки. Внутри на площади в 2–3 квадратных километра паслось примерно два десятка каких-то животных, причем большинство из них были не самками, как следовало бы ожидать, а рогатыми самцами. «Ну, блин, полнейшая идиллия: тут пшеница колосится, там скотина пасется, а в озере они, небось, форель или карпов разводят – образцовый колхоз. Вот только землю они не пашут и совсем не факт, что пшеницу сеют – она, похоже, сама по себе растет. А скотину они держат не ради молока и мяса, а ради рогов – это поважнее. Мясо же, наверное, своим львам в яме скармливают – чем же еще их кормить?»

Разглядеть состав населения с такого расстояния было трудно. Складывалось впечатление, что тут как бы две группы – «одетые» и голые. У первых чем-то прикрыт корпус, а у вторых в лучшем случае только набедренные повязки. «Голые» обитают в тростниковых хижинах, копошатся между ними и на «полосатом» поле. Одетые вроде бы трудовой деятельностью не заняты, обитают в «храмовом» комплексе, куда попадают по мосту, а по остальной территории перемещаются группами по 3–4 человека. «Наверное, воины или жрецы, – решил Семен. – Впрочем, для жрецов их, пожалуй, многовато».

Была еще и третья категория публики, которую Семен условно назвал «паломниками». Дело в том, что вдоль речки, вытекающей из озера в южном направлении, проходила тропа. И не просто тропа, а целая дорога. Никто по ней, правда, не ездил – перемещались все исключительно пешком, а груз тащили на себе. Движение было довольно оживленным – по местным масштабам, конечно. За день приходило в котловину человек 10–15 и примерно столько же уходило. Неподалеку от рва для них, вероятно, было выделено место, где они сооружали небольшие шатры или навесы. Покрышки для них они приносили с собой, а вот палки для этих конструкций брали где-то здесь – наверное, там был общественный склад.