Полковник Лоуренс - Генри Бэзил

К несчастью, пошли сильные дожди, и Иордан вышел из берегов. Британские войска в надежде на улучшение погоды отложили свою попытку на два дня. Затем незначительный удар, нанесенный турками на одной из переправ, вызвал длительную задержку, так что переправа закончилась лишь к утру 24-го. В дальнейшем время было также потеряно при переходе через большое плато вследствие плохого состояния дорог. Таким образом Амман, находившийся примерно в 40 км от Иордана, был достигнут лишь утром 27-го.

Эти задержки позволили германское и турецкому батальонам вернуться на мулах обратно из экспедиции в Тафила и заставили Лиман-фон-Сандерса поспешить с переброской крупных подкреплений по железной дороге из Дамаска. В течение следующих четырех дней происходили бесплодные атаки укреплений Аммана. В конце концов благодаря хорошо выполненному ночному переходу новозеландцам удалось 30-го утром захватить высоту 3039, являвшуюся командной высотой к югу от города, и получить в свои руки то, что, согласно военным учебникам, очевидно, являлось "ключом позиции". Однако турки отказались признать этот факт, и, таким образом, "ключ в замке не поворачивался". С негодованием и, пожалуй, довольно поздно признав силу непреодолимых фактов, британские войска ночью начали свое отступление. К тому же они совершили еще одну ошибку, причинив железной дороге в течение тех четырех дней, во время которых она находилась в их руках, лишь весьма незначительные повреждения. Лоуренс назвал это "непростительной беспечностью". Британские войска были направлены в Амман не для того, чтобы взять эту деревушку, но для того, чтобы разрушить железную дорогу а в результате они, имея в своих руках несколько десятков километров линии к югу от Аммана, почти не тронули рельсов.

Отступление через покрытое грязью плато среди толп плачущих беженцев было удручающим и весьма утомительным. При создавшейся обстановке первоначальное намерение навсегда захватить Эс-Сальт было, по-видимому, забыто так как 1 апреля к всеобщему отступлению присоединился и гарнизон.

С экономической точки зрения «набег» оказался не слишком выгодным, так как захват примерно 1000 пленных только компенсировал британские потери. Морально для англичан эффект был настолько же тяжел, насколько он был подбадривающим для турок.

Лоуренс поехал к северу, будучи готовым воспользоваться занятием Эс-Сальта войсками Алленби. Он выступит 3 апреля с караванам в 2 000 вьючных верблюдов, нагруженных боеприпасами и продовольствием. Размер каравану показывает тот масштаб, в котором он приготовился действовать в районе Мадеба: "это были запасы для 10000 чел. иррегулярных войск на целый месяц".

6 апреля, после четырех легких переходов, караван достиг хорошо снабженного водой участка Атара к юго-востоку от Аммана и здесь нашел расположившуюся лагерем часть своих союзников. Планом предусматривалось, что, как только британские войска захватят Эс-Сальт, племена бенисахр начнут продвигаться в западном направлении через железную дорогу на Темид — главный источник получения воды, а затем под прикрытием кавалерии Алленби расположатся в Мадеба. Однако из-за неудачи британских войск у Аммана всем этим замыслам так и не суждено было сбыться.

В первый раз оказалась, что новости в пустыне распространялись с удивительной медлительностью. Так, по расчету Лоуренса он только примерно через две недели узнал о неудаче, постигшей англичан у Аммана.

Сообщения, что британские силы отступают от Аммана, а затем, что они «бежали» от Эс-Сальта, оказались для арабов чем-то в роде холодного душа. Сам Лоуренс серьезно встревожился противоречивостью слухов и отправил Азуба, на которого можно было положиться, в Эс-Сальт с письмом для Четвуда, прося его уведомить о подлинной обстановке. Однако эта попытка получить информацию оказалась слишком запоздалой. "Поздней ночью Азуба, добравшись на скаковом коне до долины, узнал, что Джемаль-паша действительно находился в Эс-Сальте, празднуя свою победу и вешая тех местных арабов, которые приветствовали приход англичан. Турки все еще гнали войска Алленби по долине Иордана, теша себя надеждой, что им удастся вернуть Иерусалим". Но Лоуренс достаточно хорошо знал своих соотечественников и считал это невозможным. Тем не менее было ясно, что дела очень плохи. "Потрясенные неожиданной вестью, мы снова ускользнули в Ататир".

"Этот поворот дела, застав нас врасплох, удручал меня особенно сильно, признавался Лоуренс. — План Алленби казался весьма скромным, и то обстоятельство, что мы так низко пали в глазах арабов, было особенно неприятным. Арабы никогда не верили тому, что мы сможем осуществить те великие дела, о которых я им говорил, и теперь они свободно высказывали свои мысли".

Прибытие табора цыган дало другое направление неиссякаемой энергии Лоуренса. Он нанял трех женщин в качестве своих спутников для разведки в районе Аммана, переоделся сам с несколькими арабами в цыганские одежды и побывал в городе. Внешний вид Лоуренса и его спутников был слишком соблазнительным для некоторых турецких солдат. В результате, чтобы избежать нежелательных приставаний, им пришлось пуститься наутек. Это приключение убедило Лоуренса, что в дальнейшем, как это было подтверждено и его посещением Баальбека в июне предыдущего года, будет лучше всего носить английскую форму, так как появление в ней окажется слишком наглым, чтобы вызвать подозрение.

Видя, что перспективы на севере для данного времени были неблагоприятны, Лоуренс решил снова присоединиться к Фейсалу, а также отправить обратно индусов из Азрака, где гарнизон провел очень тяжелую зиму. Одним из тех, кто скончался от холода, был Дод. Его закадычный друг Фарраж не надолго его пережил. Он был тяжело ранен в стычке с турецким железнодорожным патрулем. Когда Лоуренс попытался перетащить его в одеяле, то Фарраж так жалобно стонал от боли, что его снова положили на землю. Чтобы избавить его перед смертью от мучений турок, Лоуренс прикончил Фарража выстрелом в голову.

Когда два дня спустя Лоуренс прибыл в Ма'ане, его ожидали дальнейшие неприятности. На этот раз они были вызваны глупостью арабов, которые в противоположность бедуинам были насквозь пропитаны традициями регулярной войны. Дело в том, что Фейсал принял план Лоуренса о походе к Ма'ану, но это не удовлетворило большинства офицеров новой арабской регулярной армии. Вместо того чтобы действовать достаточно разумно и выманивать гарнизон на открытое место, расположив арабскую армию с двух сторон железной дороги, они решили произвести фронтальную атаку. Напрасно Джойс пытался удержать их от этого шага. Молад, добившийся штурма, пожаловался Фейсалу, что англичане вмешиваются и стесняют свободу арабов — в данном случае свободу повторять военные глупости Западного фронта. Вскоре Джойс заболел воспалением легких и был отправлен в Египет. К тому времени, когда: прибыл Доунэй, чтобы отговорить арабских офицеров от их решения, возможность переговоров уже отпала, поскольку арабы считали себя обязанными оправдать свои хвастливые заявления.