Обратная сторона медали - Ольга Борискова

но продолжала упорно молчать. Всё пережитое было ещё столь живо, что стоило ей подумать о том, что случилось, как её снова начинало колотить, а к горлу подкатывали слёзы. И ведь всё на самом деле могло быть ещё хуже… Она не умела красиво плакать, не умела, как некоторые женщины, использовать слёзы в качестве инструмента для достижения целей. И плакать в присутствии другого человека она тоже не умела. Своих слёз она не показывала даже родителям, а сейчас…

– Ты звонишь мне посреди ночи, Алиса, – тихо заговорил Макс, не глядя на неё, – просишь забрать тебя невесть откуда… На руках у тебя синяки, сама ты… – Он мотнул головой. – Что я должен думать? – Он всё же обернулся к ней и, одарив коротким, но пристальным взглядом, вновь переключился на дорогу. – Я даже жене толком не смог объяснить, что произошло. Может быть, у меня и паранойя, но что я должен думать, как ты считаешь? Если тебе надо было, чтобы тебя просто забрали, вызвала бы очередное такси.

– Прости. – Она продолжала сжимать одеяло. – Я правда в порядке. Просто… Мне надо немного успокоиться. Иначе я… – по щекам Алисы скатилась одна крупная капля, потом вторая, и она, всхлипнув, поспешно смахнула их. – Вот видишь…

– Лис, если он хоть пальцем до тебя дотронулся…

– Не трогал он меня, – перебила она. – Только за руку схватил, когда из машины вытаскивал.

Глава 12

Россия, Москва, июль, 2020 года

Макс остановил машину на обочине дороги, напротив вывески находящегося неподалёку от дома круглосуточного бара. Алиса выглянула в окно. Бар этот она знала – несколько раз, ещё в прежние времена, они бывали тут вместе.

– Пойдём. – Макс отстегнулся и открыл дверь со своей стороны. – Выпьем кофе. – И, кинув на Алису взгляд, добавил: – Хотя тебе и чего покрепче сейчас не повредит.

Пожалуй, в данный момент она была с ним абсолютно согласна, и всё же, посмотрев на свои вымокшие сабо, заколебалась. Она только-только начала согреваться и стоило ей представить, как ног вновь касается нечто мокрое и холодное, всю её аж передёрнуло.

– Подожди, – проследив за её взглядом, сказал Макс и опять потянулся к заднему сиденью, куда ранее вернул сумку Лизы.

Дождь практически кончился, капли, хоть и частые, стали совсем мелкими, похожими на мерзкую водяную пыль. Открыв боковой карман сумки, Макс вытащил пару чистых, светло-голубых носочков и отдал их Алисе, а потом достал предназначенные для занятий в зале кроссовки.

– Может быть, там и трусы найдутся? – не удержалась Алиса от сарказма и принялась натягивать носки.

– Да тебе, вроде, и так неплохо, – тут же ответил Макс.

Алиса фыркнула, а он неожиданно поймал себя на том, что, оказывается, скучал по всему этому: по её придиркам, по язвительности, мелькающей порой в её голосе, по её недовольному фырканью и временами колючему взгляду…

Первым, что сделала Алиса оказавшись в баре – прошла в уборную и как следует вымыла руки. Несмотря на то, что в машине она извела почти всю пачку салфеток, ей казалось, что она до сих пор чувствует въевшуюся в кожу пыль. По пути Макс остановился возле круглосуточной аптеки, вернувшись откуда, вручил ей пузырёк хлоргексидина.

Обработав по очереди оба запястья, она подняла взгляд на большое, висящее над раковиной зеркало и всмотрелась в собственное отражение. Пока они ехали, волосы её успели значительно подсохнуть и теперь, завиваясь на кончиках, торчали в разные стороны. Кожа казалась какой-то блёклой, под глазами пролегли огромные тени… Вздохнув, Алиса умылась и, промокнув лицо бумажными полотенцами, попробовала хоть как-то распушить волосы пальцами. Окажись у неё сейчас щётка для волос, пудра и хотя бы одна из тех трёх помад, что остались в сумочке, она бы почувствовала себя куда лучше. Но ни щётки, ни помады у неё не было. Зато у неё была сухая одежда, а в зале её ждал человек, приехавший за ней посреди ночи несмотря на то, что случилось между ними в прошлом. Так что в сложившихся обстоятельствах невозможность расчесаться была, наверное, последним, о чём ей стоило волноваться.

К тому моменту, как Алиса вернулась, Макс успел сделать заказ и, когда она присела за столик, протянул ей бокал с коньяком.

– Выпей, – сказал он. – Сейчас принесут кофе.

Алиса взяла бокал и, слегка покачав, чтобы коньяк коснулся стенок, сделала пару глотков. Горло тут же окутало теплом. Она посмотрела на Макса поверх стеклянных стенок. Он сидел, сложив руки перед собой на столе, и не сводил с неё внимательного, изучающего взгляда. Поставив локоть на стол, она снова поднесла коньяк к губам. Ей всегда нравилось его лицо – лёгкая щетина, твёрдый, упрямый подбородок, чуть тонкая линия губ, глаза, голубые, почти синие, порой темнеющие едва ли не до цвета предгрозового неба. Он относился к типу тех мужчин, чья привлекательность с годами становится лишь сильнее. Оба они за прошедшее время изменились, повзрослели, и сейчас, ночью, сидя напротив него с бокалом в руках, она отчётливо понимала это.

Подошедший официант поставил на стол тарелку с нарезанным кусочками сыром четырёх видов и две чашки кофе. Она тут же уловила приятный, сладковато-пряный аромат.

– Капучино с корицей, – словно прочитав её мысли, сказал Макс. – Правильно?

Она прищурилась и, глядя на него, допила коньяк, после чего обратилась к официанту:

– Повторите.

Взяв свой кофе, Макс откинулся на спинку стула. Когда официант, забрав пустой бокал, удалился, Алиса сказала:

– Не думала, что ты помнишь.

– Не так уж много времени прошло.

– Четыре года, – подвинув к себе чашку, отозвалась она и взяла в руки маленькую серебристую ложечку. Повертев её, положила обратно и тихо вздохнула. – Спасибо, Макс.

– Ты уже благодарила. – Он поставил чашку на блюдце, и до слуха Алисы донеслось тихое звяканье.

Она качнула головой.

– Я действительно тебе благодарна. Даже представить страшно, что было бы, если б ты меня оттуда не забрал.

Признаться, от подобной мысли ему и самому становилось жутковато. Говорить об этом ей он, конечно, не собирался, но стоило вспомнить длинный забор, раскаты грома, стену дождя и темень, густо