Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 2 (СИ) - "Liziel"

Но наконец, Лаккомо все же решился.

- Я сам не хочу ни с кем из них сходиться. Не потому что меня все устраивает. А потому что я не представляю себя рядом с кем-то, - Аллиет-Лэ неловко потер себя за шею, с трудом подбирая слова. – Иногда, очень редко я вижу странные сны. В них я не одинок. Полностью счастлив. Но я не вижу лица той, что в этих снах со мной рядом. Я мог бы решить, что это лишь фантазия. Моя мечта по идеалу, которого я еще не встречал. Но недавно во Дворце один такой сон был слишком… ярким.

Близнец продолжал молчать, не перебивая. Бледный схваченный образ подсказал то, о чем говорил брат. Эйнаор помнил тот странный момент, прилетевший к нему сочным образом по связке. Тогда он решил, что это часть видения. Но загадочный эпизод, оказалось, не давал покоя еще и самому Лаккомо.

- Я не знаю, что тогда было, - продолжил Аллиет-Лэ. – Сон. Или очередное воспоминание. Я готов даже поверить в явление духов, Эйнэ. Я мог бы начать всерьез бояться, но… что-то мне подсказывает, что для опасений нет повода. Это прозвучит странно, знаю. Можешь считать, что у меня не в порядке рассудок, но…

– Я тоже помню этот момент, - признался Эйнаор.

Лаккомо мелко вздрогнул и поднял глаза на близнеца.

- И что мне думать? – спросил бессильно старший. - При том, что наш дом полон дъерков и других вещей, что все остальные люди Федерации считают «мистикой», тот случай не вписывается даже в мое понимание реальности.

Эйнаор растерянно пожал плечами.

- Я начинаю думать, что в ту ночь ко мне приходили, - сознался Лаккомо. – Я не знаю кто. Я не знаю как. Но у меня есть доказательства. И при том, никто из дворцовых дъерков не поднял тревогу. Даже Кхенасса спокоен.

Лоатт-Лэ почесал затылок, чувствуя, как брат встревожен. У Эйнаора тоже были все опасения переживать за брата, однако он впервые не знал, как ему помочь и что посоветовать.

- Мне было знакомо ее лицо, - продолжил Лаккомо, глядя в пол и вспоминая. – И ее руки. Это те, что уже некогда снились. Возможно… это и правда, явление кого-то из духов. И я помню то, что когда-то было со мной здесь в других жизнях. И тех, кто со мной был…

- Но те языки и символы, что тебе раньше снились… - осторожно заговорил Эйнаор, привлекая внимание брата, и заглядывая ему снизу в глаза, - …я не нашел в старых архивах.

Лаккомо поднял взгляд на близнеца и насторожился. Ощущая ментальную связку, старший понимал, что Эйнаор с ним честен. И что он искренне когда-то пытался помочь. Еще раньше, когда в юности они оба наслушались сказок про древних духов, явление предков по исключительным случаям. Даже про говорящих намшеров. Эйнаор не пропустил мимо странности брата и пробовал узнать его корни.

- Ты не говорил, что проверял их.

- Да, я проверял, - сознался Эйнаор. – И поверь, я не нашел даже близко похожего. И Эантар не нашел. Он даже спрашивал дъерков. У нас… не говорили на таких языках.

Лаккомо не изменился в лице. Лишь взгляд вновь устремился куда-то в неизвестные дали.

- Я не знаю, насколько для тебя это важно, - тихо сказал Эйнаор, подсаживаясь ближе и положив ладонь на плечо.

Аллиет-Лэ молчал, пробуя разобрать свои чувства. Важно? Он никогда не задумывался о прошлом настолько, чтобы оно становилось для него «важным». Скорее, редкие образы лишь мешали. Создавали лишние сложности и преграды на пути трезвой логики. Обычно память давала о себе знать какими-то необъяснимыми страхами. Глупыми решениями. Сомнительной ностальгией. И теперь еще ко всему прочему, память пускала корни в сердце, взращивая там нежный недостижимый образ, которого не существует в его окружении.

- Я не могу что-то с этим сделать, - сказал очевидное Лаккомо.

- А если бы мог? – спросил Эйнаор, пожалуй, даже чересчур быстро, чем следовало, но близнец не заметил, как у младшего дрогнул голос.

Лаккомо пожал плечами.

- Если тебя интересует, искал бы я старые корни – не знаю. У меня нет идей. У меня нет направлений. У меня нет причин. Есть ли для меня сейчас разница, где я жил раньше? Нет. Мой дом сейчас – это Тория. Семья – это ты. А остальное… только если моей жизни это сможет помочь.

Эйнаор кивнул, решив пока не затрагивать дальше тему. Свои образы и переживания он крепко закрыл под ментальным замком. Сейчас король просто чувствовал, что брат не готов слышать дальше. Даже сейчас он мысленно был не здесь.

Сам же Лаккомо отчасти все равно недоговаривал брату. Словно по-прежнему не мог подобрать нужных слов или определиться с отношением к образам. Но одно вице-король понимал в себе точно – он ждал новых странностей, словно ключей. Но были ли они окном в прошлое или неизвестное будущее Аллиет-Лэ не знал.

- А если это все-таки не местные духи? – неожиданно для Эйнаора спросил старший. – Как думаешь, мне стоит бояться?

Лоатт-Лэ напрягся, будто сдержал мимолетный ответ.

- Я думаю, на это можешь ответить только ты сам.

- Но ведь проход через Исток закрыт, - парировал Лаккомо, вскинувшись и посмотрев на брата как-то особо озадаченно. Словно тот был единственным, кто мог дать трезвый и понятный ответ.

Но Эйнаор вновь прикусил себе язык, чтобы даже случайно не оговориться о том, что когда-то разом успокоило его душу.

- Когда-то мы считали, что каждый из нас вовсе живет один раз, а потом его душа навечно получает покой в воздушных чертогах над Нефритовой горой, - в духе Учителя, туманно ответил король. – И если ты - живое опровержение, то я не знаю, как далеко и когда может свести нас с кем-то Исток.

- И что ты советуешь мне в этом случае? – тихо, почти шепотом спросил Лаккомо.

- Ждать, - уверенно ответил Эйнаор. – Только ждать.

***

Несмотря на то, что братья отвлеклись на столь неожиданный разговор, поход в главную достопримечательность корабля не был отложен. Лаккомо вывел Эйнаора вновь к коридору, а потом пригласил спуститься вниз по тому самому спуску, который король приметил перед заходом в каюту.

Оказалось, это был прямой проход прямо на мостик.

Тяжелые двери, которые, наверное, могли выдержать даже лазерный резак и уж тем более спасти головной экипаж от разгерметизации и прочих напастей, разъехались в стороны, пропуская внутрь венценосных близнецов. У обоих к этому моменту вновь вернулось приподнятое настроение. И если Лаккомо умиротворенно едва прикрывал глаза, готовый простить в этот момент своему экипажу всё, вплоть до пьяных плясок на консоли, то Эйнаор, наоборот, светился энтузиазмом.

В таком состоянии близнецы явились к дежурной смене экипажа, но на мостике их не встретили ни стриптизом под музыку, ни кинотеатром на весь обзорный экран. Чинно несущий свою вахту экипаж, под присмотром Калэхейна, позволил себе только вольно поприветствовать торийсткое Величество, не скрывая довольных от визита улыбок во все рожи. А после парочки непринужденных вопросов со стороны Эйнора, народ и вовсе расслабился еще больше, радуясь как дети, которых навестил предок с подарками.

Но сутки с близнецом на борту только начались, и, желая как-то заполнить время полезными походами, Лаккомо повёл Эйнаора в свободную прогулку по кораблю. Дабы познакомить его со своим обычным образом жизни.

Правда, быт на корабле во время простоя в доках и во время боевого дежурства отличался, но для Эйнаора эта разница была не существенна. Король и без того подмечал, как им тепло улыбались при встрече. А кто-то и вовсе, будто специально, попадался на глаза, чтобы лично убедиться по слухам, разлетевшимся со скоростью чата, о явлении Величества на борт.

Беседы в процессе прогулки братья вели непринуждённые и в основном ностальгические. Иногда Лаккомо вновь делился старыми историями и казусами, которые происходили в том или ином месте на корабле, а Эйнаор только и умилялся, что у брата почти на каждую палубу и отсек за это время накопилось баек на пару часов.

Незаметно подошло время обеда, после которого братьев охватила сытая леность, и они вновь вернулись в каюту, где в безопасности от чужих ушей, Лаккомо первым спросил брата о полиморфах.