Кадеты (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через час я у Маши. Купил торт и развесной чай, кофе хорошего не нашел. Немного опасался, что будет в гостях мама Маши, к счастью пронесло. Та бы меня сразу расколола.
– Надо же, не забыл, что я бисквитные торты люблю, – удивилась Маша. Делаю небрежный жест: типа – как можно! На самом деле я последний забрал.
– Ставь чайник, давай я подержу Мишу, – предлагаю Маше.
– У него зубки режутся, вот и не спит, обычно в это время укладываю, – передает мне ребенка. – Ты пока рассказывай, был у Артура?
– Был. Пообщались, уладили некоторые разногласия. Давай я тебе через недельку по этому вопросу отчитаюсь. Пока у меня к тебе вопрос, не удивляйся, если он покажется тебе странным. Помнишь, я говорил перед отъездом из Ростова о дате – октябрь 1943 года?
– Что-то такое припоминаю. А разве не 1933 год?
– Ну вот, я так и знал, что ты серьезно к этому не отнесешься! Если не веришь мне, спроси у Артура, когда увидишь, стоит ли прислушаться к моему предупреждению. Сейчас я тебе скажу даже больше! У меня есть дар предвиденья, это нам с Артуром спасало жизнь несколько раз. И я вижу опасный для тебя период. Так вот: если ты будешь в это время в Киеве, тебе нужно будет немедленно его покинуть! До начала октября!
– Хорошо, обещаю! – тоном, которым говорят, чтобы отстал.
Бесполезно это все. Чем она аргументирует своему командованию уход с такой, богатой информацией должности. А про связника, которого возьмут, нельзя говорить, да и не поверит. Ну я хотя бы попытался…
– У меня к тебе тоже будет просьба, на будущее, – Маша наливает чай, садится рядом. – Пообещай что выполнишь.
– Конечно, если только не предать родину!
– Я без шуток! Ты сам понимаешь, в каком положении сейчас отец. Троцкого выслали, Каменев пока восстановлен, но все может измениться снова. Я считаю, что нам с тобой нужно меньше видеться, а лучше сделать вид, что мы в ссоре. И если со мной что-то случится, то пообещай забрать Мишу и воспитать как своего настоящего сына. И чтобы он не знал, что ты не его отец!
– Обещаю. И делать вид никакой нам не нужно, в ближайшие лет восемь тебе ничего не угрожает. – Эх, рассказал бы, что ее ждет, но нельзя. Изменить ничего не получится.
Миша завозился на руках, захныкал. Пришлось передать его Маше, успокаивать. Долго оставаться мне нельзя, могут возникнуть такие темы, по которым я совершенно не в курсах. Поэтому сославшись на дела, прощаюсь, обещаю заглянуть на днях.
Казалось бы и сделано всего ничего, а уже время к вечеру. По пути к Артуру захожу в магазин, деньги он не возьмет, так хоть едой его запасти. Однако выбор небольшой, мясного вообще нет. Взял что было: сахар, рыбные консервы, маргарин, пшеничную крупу. Надеюсь, от этого он не откажется.
Артура застаю за работой, трудится над иконой. Как по мне, она уже не отличается от оригинала.
– Что ты, тут еще столько работы с ней! – не согласился со мной Артур.
Продукты он и не заметил, выхватил у меня сверток с иконами как подросток новый планшет. На полчаса я его потерял, пришлось самому заняться приготовлением обеда. Сварганил быстро рыбный суп из консервы, разлил по тарелкам, только тогда оторвал Артура от игрушек.
– Сейчас пост, нельзя скоромное, – отмочил он, понюхав аромат от стола.
– Какой на…фик пост? – опешил я.
– Успенский
– И что, рыбу нельзя?
– Нет.
– А если ты потом покаешься и прочитаешь десять раз молитву?
– Если я согрешу, мне нельзя будет рисовать икону, пока не отмолю. А ты хочешь за неделю получить копию, – привел убойный аргумент Артур.
– Ну как знаешь, – усаживаюсь к нему спиной, принимаюсь за еду.
– Не обижайся Слава, я и так перед тобой в долгу, а теперь вот виноватым чувствую.
– Забей! – отмахиваюсь я. – Ваньке суп скормишь. Или ему тоже нельзя?
– Пусть ест, я помолюсь и за него.
Следует понимать, что за меня он тоже молиться будет. Ладно, с ним, по крайней мере, все нормально. Дорогу он выбрал, не самую худшую из возможных. Не знаю вот, чем он в годы войны будет заниматься, возраст призывной. А кстати…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Артур, а тебя в армию не призывали?
– Меня медкомиссия признала негодным к службе, – смутился Артур.
– Почему? Ты болен?
– Здоров, – еще больше смущения. – Мария посодействовала через отца с решением вопроса.
Удерживаюсь от подколки про честность и грехи, в армии ему действительно делать нечего с его мировоззрением. Заканчиваю ужин, чай пьем уже вдвоем.
– Вот что, я тебе оставлю деньги, через неделю появлюсь, пригодятся. А если вдруг не получится, тогда используешь на помощь Маше, Ане, Ваньке. Только не вздумай в церковь отнести!
– Лучше ты появись, кто знает, чем наш разговор с Вяземским закончится, – вздыхает Артур.
– Я постараюсь. Но мало ли что может случиться. Ты вот что, я тебе скажу адрес, там еще нет дома, он появится лет через десять. Под подоконником на кухне есть свободное место, спрячешь там для меня записку, обо всем что случится.
– А как я попаду в этот дом? – удивился Артур. – И откуда ты знаешь…
– В этом доме будет жить Аня. И из этого тайника достали икону, я тебе уже рассказывал. Так вот, твоя задача, чтобы вместо иконы там была тетрадь с твоей биографией. Ну если сможешь положить еще что-нибудь, только не религиозного плана! Объяснишь Вяземскому, если наладишь контакт, и вместе с ним отправите послание в будущее. А сейчас расскажи о жизни в городе и о политической обстановке. Я все-таки историк, надеюсь, мне полезно знать.
От Артура возвращаюсь поздно, Аня встречает встревоженная. Насколько вижу, она действительно любит Вяземского и у нее все хорошо. Через пару лет появятся дети. Спасти бы еще брата моей бабушки, который умрет от тифа, но об этом я подумаю позже. Интересно было бы и в военное время побывать в прошлом, хотя Вяземский и не был на фронте.
– У Артура засиделся, все нормально, – успокаиваю Аню. – Ты как, на работу не опоздала?
– На две минуты! Хорошо, что на вахте Лёня был, ты знаешь, Тимофеев. Ужинать будешь?
– Я вина принес и немного деликатесов, давай устроим праздник?
– Только чтобы завтра снова не проспать!
Глава 19
В сознании еще бродят смутные образы уходящего сна, а пробуждающийся разум фиксирует – я вернулся в свое время. Аптечный запах капсулы хорошо запомнился, ни с чем не спутаю. Только голова почему-то болит. Осторожно открываю глаза, помещение знакомое, пока значит, ничего не изменилось. Да я ничего глобального и не натворил.
– С возвращением! – улыбается оператор, та же самая что и два дня назад. Хотя для нее прошло два часа, смена даже не кончилась. – Как ваше самочувствие?
– Спасибо, жить буду, – поднимаюсь из капсулы. Нет, с головой все-таки что-то не так и в горле першит. Простуда? Когда, ложился ведь здоровый?
– Ваша карта, следующий раз будет скидка семь процентов, – девушка протягивает пластиковый прямоугольник. Знать бы еще, на чью фамилию карта, Красникова или ту, что я в Луганске придумал.
В коридор выхожу с надеждой, что меня кто-то ожидает. Если не Эрика, то Вадик. Увы, ни в коридоре, ни у входа вообще никого. Это еще ничего не значит, но предчувствия у меня не очень хорошие. Нужно скорее прояснить обстановку. Прошелся по карманам в поисках мобильника, раз, другой. Странно, но телефона нет! Наткнулся на паспорт, с удовлетворением прочитал привычное – Красников Игорь Евгеньевич. А вот на записи регистрации места жительства завис – улица Волкова? Это где, на Северном? Какого? Почему? Проверяю карманы более тщательно. Добыча составила восемьсот пятьдесят рублей денег, два ключа на колечке, зажигалка и сигареты, сим-карта, презерватив. Ничего мне это не дало, бросаю в рот сигарету, затягиваюсь. Да, в этой версии у меня дела походу идут не так хорошо. Курю, пью, трахаюсь, и похоже, нигде не учусь, студенческого билета нет. Ключи незнакомые, вот куда мне сейчас идти? Сим-карта может означать, что мой телефон, например, в ремонте. Отправиться к Вадику и Егору? Не факт что они меня вообще знают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
