Враги. История любви Роман - Исаак Башевис-Зингер

Она забрала у Германа бумагу, и он обратил внимание на ее длинные пальцы с острыми ногтями. На пальцах виднелись пятна от чернил, как у гимназистки.

— Где вы выучили древнееврейский?

— У учителя. Потом в университете. Мой отец христианин, а мама была еврейкой. Ее отец был главой общины в Чаттануге. По галахе я еврейка[171].

— Да, все считается по матери.

— Вы приехали из Восточной Европы, да?

Герман рассказал ей о своем происхождении. Она спросила, как он спасся, и он рассказал ей правду.

— Когда вы закрываетесь?

— Обычно в шесть, но после Пасхи покупатели редко заходят.

— Закрывайте, пойдемте выпьем кофе. Может быть, вы дадите мне совет? В этих книгах такой хаос… Одной и той же вещи они дают самые разные названия, и у каждого автора своя терминология. Здесь есть что-нибудь поблизости?

— Рядом есть молочный ресторан.

— Сходим туда. Или может, вам нужно домой?

— Нет, не нужно…

— Боже, я вам даже не представилась. Меня зовут Нэнси Избель. А как вас зовут?

— Герман Бродер.

— У вас есть семья?

— Я женился на девушке, которая меня спрятала.

— На христианке, да?

— Она стала еврейкой.

— В чем именно разница между каббалой и хасидизмом?

Герман не ответил. Разговаривая с девушкой, он закрыл магазин. Она спросила:

— Еврейские книги иногда воруют?

— Боюсь, как бы еще не подложили…

Она улыбнулась, ее лицо казалось теперь молодым и девичьим. Они отправились в молочный ресторан. По дороге она рассказала Герману свою историю. Родители постоянно ссорились и разошлись. Ее, Нэнси, воспитала мать, которая старалась — видимо, назло отцу — обучить ее еврейским традициям. Нэнси ходила в воскресную школу при реформистской синагоге. К ним домой приходил учитель древнееврейского. Мама унаследовала состояние от своих родителей. Сама Нэнси всегда хотела быть еврейкой. Когда она еще ходила в колледж, она собирала библиотеку о евреях и еврейской культуре. Нэнси изучала Мартина Бубера[172], «Море невухим»[173] в английском переводе, талмудическую Агаду. В колледже она выбрала курс иврита. В Колумбийском университете, куда она поступила после окончания колледжа, она увлеклась еврейской философией. Отец? Нет, он так и не женился, стал профессиональным военным. А она? Ей есть что рассказать. Она вышла замуж и развелась. За еврея? Нет, за христианина, профессора астрономии, но не сложилось. Давно она развелась? Три года назад…

Было время, когда Германа не переставали удивлять и даже шокировать американские истории, но постепенно он привык к американскому образу жизни. Америка — не плавильный котел, а лаборатория бесчисленных новых комбинаций. Колесо истории вращается здесь быстрее. То, что в Старом Свете происходит посредством войн и революций, здесь воплощается в жизнь через бизнес, любовные связи, свадьбы, разводы, университеты, чиновников и путешествия. Не требуется переселения народов, победы на поле битвы, резни и преследований, чтобы Нэнси Избель заинтересовалась каббалой…

Герман попробовал молочный суп и заговорил о том, что хасидизм — это продолжение лурианской каббалы[174], хотя и популяризированной и приспособленной к польскому контексту. Нэнси слышала о хасидах, обосновавшихся в Вильямсбурге, ей хотелось сходить к ним и поговорить с раввинами. Но пустят ли они к себе женщину? Они говорят по-английски? Знает ли Герман, где именно они живут? Герман спросил:

— Зачем вам нужно столько знать о еврейской культуре? Вы же видели, что произошло с евреями в Европе.

— Для меня это не аргумент.

В разговоре с Нэнси Герман на время забыл о своей тоске по Маше. Вскоре он рассказал о возвращении Тамары, после того как он годами считал, что она мертва. Нэнси посмотрела на него строго и с удивлением:

— То есть у вас две жены?

— Да, две.

— Двоеженство?

— Да, двоеженство.

— Странно, я хотела пойти в другой книжный магазин, но меня всегда тянет к авантюристам. Ноги сами привели меня сюда. Что вы думаете делать?

— Я из числа тех, кто ничего не делает.

— Почему же?

— Потому что я уже все испробовал, ничего не помогло.

— Вы говорите об адаптации в обществе?

— Обо всем сразу.

— Что же вы собираетесь делать?

— Скрываться по возможности.

— Где?

— На сеновале.

— При одном запахе сена мне хочется чихать. Это ваша интерпретация каббалы?

— Согласно каббале, этот мир — худший из миров. Каббалисты называют его «лоно великой бездны», то есть «женщина великой бездны».[175]

— Почему именно женщина?

— Потому что она не видит бездны.

— Она видит, видит. В Европе уничтожили столько же женщин, сколько и мужчин.

Нэнси хотела оплатить счет, но Герман не позволил. Он стал вырывать у нее чек, несколько секунд они боролись, и Нэнси поцарапала ему указательный палец ногтем. Она поспешно выложила пятьдесят центов чаевых.

Когда они вышли на улицу, был уже вечер. Нэнси пожала Герману руку:

— Вы первый двоеженец в моей жизни…

Невероятно! Нэнси оставила машину где-то здесь, недалеко от дома, где жил реб Авром-Нисон Ярославер и куда теперь переехала Тамара. Герман обратился к ней:

— Вы первая женщина в моей жизни, которая водит машину.

— Я вожу машину с пятнадцати лет. Конечно, начала не здесь, не в Нью-Йорке…

Она села за руль и закурила. Герман сел на соседнее сиденье и сказал:

— Мы поедем в Вильямсбург. Это недалеко, за мостом. Может, что-нибудь и найдем…

Нэнси вела машину быстро, легко и, видимо, без всякого страха, словно не осознавая того, что машина может сбить человека и погубить тех, кто сидит в ней. Она обгоняла идущие впереди машины, при этом курила и разговаривала.

— Что такое вера? — твердила она. — Я не могу сформулировать. Как можно верить без доказательств существования чего-либо? И как можно жертвовать жизнью за такую веру?

— Жизнью жертвовали даже за Гитлера.

— Не за Гитлера, а за Германию.

— Зачем нужна Германия, если ты мертв?

— Рисковать жизнью не означает верить.

— Порой люди отправлялись на верную смерть.

— Это просто самоубийство. Как вы думаете, где нам искать раввина? Человеческий мозг — величайшая загадка. Возьмите тех же каббалистов. Они говорят тысячи вещей о Боге и мирах, которых никто никогда не видел. Они вдаются в детали, как будто сами летали на небо и посещали все сферы. На самом деле они просто сидели в синагогах или в пещерах и фантазировали.

— Если так, почему вы ими интересуетесь?

— Чисто с психологической точки зрения. Эй, ты, сукин сын!.. Руки бы поотрывать таким водителям!.. Во мне еще теплится надежда на то, что кто-нибудь из этих мистиков обнаружит истину. Так же, как древние греки предвосхитили существование атомов.

— Нет уже атомов.

— Как это нет? Учение об атомах по-прежнему является частью химии. Вы женились исключительно из благодарности?

— Из любви, которая происходит от благодарности.

— И вы довольны, да? Я вышла замуж, потому что мой муж научил меня пользоваться спектроскопом. Я была уверена в том, что мы будем спать днем, а ночью наблюдать за Сириусом или за Луной. Но я нашла у него огромную коллекцию порнографических фотографий, он стал подталкивать меня к роману с его лучшим другом и писал плохие стихи в придачу. Можете себе представить?

— Почему нет?

— А почему да? Кажется, это синагога.

Машина остановилась у ешивы. Нэнси и Герман вышли.

Герман открыл дверь. В полуосвещенном зале, который был синагогой и классной комнатой одновременно, молодые люди сидели над Талмудом. Одни в ермолках, другие в шляпах. Одни с бородой и пейсами, другие без бороды и без пейсов. Некоторые, качаясь, читали нараспев, другие украдкой поглядывали на вошедших.

Нэнси уставилась на них:

— Что они изучают?

— Талмуд.

— Что, например?

— Можно ли есть яйцо, которое курица снесла в праздник.

— Я не вижу раввина.

— Это не хасидская молельня.

— Пойдемте поищем раввина.

Нэнси плутала по переулкам, но раввина они так и не нашли. Проехав весь хасидский район, она сказала:

— Если хотите, я отвезу вас домой.

— Зачем вам это?

— А что еще мне делать? Пойти в кино на фильм про гангстеров? Порой мой телефон звонит не переставая, а иногда молчит целыми днями. Я подхожу к нему и поднимаю трубку, чтобы проверить, работает ли аппарат. Так же и с письмами, со всем так. Как вы начали продавать книги?

— Этот магазин принадлежит дяде моей жены.

— Крестьянки?

— Той, что приехала из России.

— У вас, приезжих, все так запутано. Вы хотели заниматься торговлей книгами?