Немецкая машина футбола - Рафаэль Хонигстейн

Лишь в ноябре 2012-го его идея получила реальное воплощение. «Боруссия Дортмунд» Юргена Клоппа установила машину Гюттлера в своем тренировочном центре в Бракеле, к западу от центра города, и это обошлось ей в 1 миллион евро. 18 месяцев спустя «Хоффенхайм» последовал примеру BVB.

Тренировочный центр «Хоффенхайма» располагается в Цуценхаузене, куда можно добраться из Вальдорфа за 30 минут, совершив приятную поездку по извилистой дороге мимо процветающих окрестных деревень. Не будет неточностью с моей стороны назвать штаб-квартиру клуба дворцом. Это и есть – если быть точным – дворец XVIII века в стиле барокко, принадлежавший местному дворянскому роду, чьи богатства не были такими огромными, чтобы соперничать с Людвигами. «Schloss Agnestal» – так называлось это место, поначалу его превратили в ферму, а затем открыли там ночной клуб на заре нынешнего века, пока в 2008-м Дитмар Хопп не сделал замок новым тренировочным центром своей команды, которая только вышла в первую Бундеслигу. Изобретение Гюттлера «обитает» в пристройке из известняка. Называется оно Footbonaut.

С ней занимаются двое мальчишек из команды U15. Они по очереди ступают в помещение размерами 14 на 14, пол которого покрыт газоном AstroTurf. Один из шестидесяти четырех квадрантов загорается зеленым цветом и издает шипящий звук – это цель. Доли секунды спустя одна из восьми машин с мячами (по две в центре каждой из четырех стенок) издает два громких пика и выстреливает в игроков мячи. Мяч может полететь низом, высоко, жестко или мягко (и со скоростью до 100 км/ч); он даже может быть подкрученным. Игрок должен обработать мяч и быстро переправить его в подсвеченную зону. Десять, пятнадцать раз подряд. Footbonaut отслеживает время, затраченное футболистом, и подсчитывает набранные баллы, а кроме того, сессия снимается на видео и передается на анализ тренеру молодежной команды, который сидит в маленькой контрольной комнате, выходящей в коридор. Я с облегчением выдыхаю, когда трое зрителей отчаливают, и член тренерского штаба позволяет мне испытать машину.

Все квадраты подсвечиваются красным, и начинается обратный отсчет. Потом появляется первый мяч, он идет низом, на удобной для приема скорости. Обработать его легко, но ты теряешь много времени, если сразу не увидел, где цель. Тем самым машина вынуждает тебя смотреть через плечо назад, прежде чем ты повернешься к мячу. Упражнение предполагает минимум перемещений в пределах центрального круга, но бедра начинают болеть, а концентрация хромать уже после трех-четырех попыток. Все выглядит и ощущается так, словно изобретение пришло из научно-фантастического фильма «Трон», и играть с ней весело, но помимо прочего это стрессовый опыт – из-за беспощадной неустанности механизма. «Game over», – рявкает компьютерный голос. Я предпочитаю не смотреть на свою статистику. Через пять минут я пробую еще раз. Сейчас я уже лучше координирую свое тело в разных фазах необходимых движений, но в считаные минуты устаю еще сильнее. И не попадаю по многим своим мишеням.

Упражнение предполагает минимум перемещений в пределах центрального круга, но бедра начинают болеть, а концентрация хромать уже после трех-четырех попыток.

«Цель изобретения – улучшить технику и координацию игроков, а также их когнитивную реакцию, – объяснял спортивный директор «Хоффенхайма» Бернхард Питерс (ныне работающий в «Гамбурге»), когда «футбольного робота» (так назвала машину FAZ) представляли прессе в 2013 году. – Оттачиваются точность и аккуратность в передачах, а также восприятие и скорость принятия решений при обработке мяча и втором касании для паса в цель».

В «Хоффенхайме» пришли к выводу, что наибольшую эффективность обеспечивают короткие сессии; если провести слишком много времени внутри Footbonaut’а, упражнение становится тренировкой физических показателей, а не оттачиванием техники. Машину используют для упражнений, в которых задействуется больше одного игрока, а также натаскивают в ней голкиперов. «Игроки делают больше касаний за 15 минут в машине, чем за целую неделю тренировок с командой», – говорит Гюттлер. Его футбольный холодек[8] помогает «адаптироваться к случайностям, происходящим за три сотых, четыре сотых миллисекунды, которые и решают в итоге исходы матчей», в нем игрок может отработать на максимально индивидуализированной, повторяющейся тренировке в спокойной обстановке, которая совсем не похожа на искусственно созданную человеком. Исследования Гюттлера показали, что 7–8 метров – расстояние, с которого игроки чаще всего будут получать мяч во время игр. «Можно измерить прогресс, – говорит Гюттлер. – Спустя какое-то время игроки начинают пасовать лучше и точнее». Стандартная планка оценки – две секунды, которые проходят с того момента, как машина выпускает мяч, и до того, как игрок отправляет его в нужную цель.

Двум игрокам «Дортмунда» – Марко Ройсу и Марио Гётце – машина понравилась так сильно, что они часто захаживали поиграть с ней поздно вечером или по воскресеньям, в свободное время. Гюттлер говорит: «Я был там, когда Фелипе «Теле» Сантана [бразильский защитник BVB] сказал Марио: «Зачем ты туда ходишь?» – «Потому что хочу стать лучше», – отвечал Гётце. Сантана спросил: «Но зачем? Не понимаю. Я уже профессиональный футболист».

13 июля Гюттлер получил ворох текстовых сообщений от друзей и тренеров, которые говорили ему… Нет. Этот анекдот я расскажу попозже.

«Mineiraço»

К 88-й минуте немецкая оборона больше не могла сдерживать натиск соперника. Бесчисленные нападающие сборной Бразилии наседали на ворота Мануэля Нойера; флот из желтых манхэттенских кебов, яростно мечущихся по половине поля немцев.

Виллиан обостряющим пасом разрезал брешь, образовавшуюся между Филиппом Ламом и Пером Мертезакером, и вывел на удар своего партнера по «Челси» Оскара, который не попал в дальний угол, исполнив импровизированный «тычок» с острого угла. В последующий за этим момент вбрасывания из аута Мертезакер попытался перекинуть мяч верхом, но Данте перехватил его на правом фланге. Рамирес оставил мяч Виллиану, тот нашел Бернарда, оказавшегося за спиной Лама. Вингер запустил мяч над перекладиной ворот Нойера. Затем, в считаные мгновения после ввода мяча ударом от ворот, немцы вновь его потеряли. Мяч после попытки Рамиреса пробить из-за пределов штрафной отскочил от поясницы Паулиньо и оказался у Юлиана Дракслера. Вышедший на замену Дракслер пробежал несколько метров и сделал проникающий пас на Месута Озила, но тот пробил мимо цели.

Передышка, которую получили гости, находившиеся под постоянным давлением бразильских атак, шедших волна за волной, продлилась всего несколько секунд. Манншафт слишком медленно возвращалась назад после промаха Озила и слишком некомпактно расположилась на поле. Левый защитник Марсело запустил мяч вперед простым длинным пасом, который застал всю немецкую линию из четырех защитников врасплох. Три четверти игроков, составлявших высокую линию обороны, находились около центральной линии, во враждебных пустошах, когда Оскар ускорился к передаче, отправил Жерома Боатенга отдыхать аккуратным ложным движением плеча и выстрелил, пробив мимо Нойера: до истечения основного времени оставалось 6 секунд.

Боатенг гневно взмахнул руками в адрес своих партнеров, оставивших его в изоляции. Нойер недвижно смотрел куда-то вдаль с мрачным выражением лица и бормотал: «Das ist doch Scheiße» – «Ну и дерьмо». Голкипер настолько обезумел, что даже не смог собраться с силами, чтобы поднять правую руку и указать линейному арбитру на офсайд; этот рефлекс настолько укоренился в нем, что голкипер вспоминал о нем почти каждый раз, когда кто-то забивал в его ворота, независимо от того, в какой позиции находился автор гола. «Reklamierarm», рука жалобщика, как называли ее в шутку немцы.

«Я знаю, насколько важно для Мануэля не пропустить гол, отстоять насухо, – говорил позже Бастиан Швайнштайгер. – Меня очень раздосадовало то, что мы потеряли концентрацию и пропустили тот гол. Меня он взбесил».

По ходу перерыва Матс Хуммельс строго предупредил всю команду о том, как важно не дать бразильцам забить. «Мы не хотим тут чудес!» – воскликнул центральный защитник BVB. Но ему пришлось уйти с поля с травмой колена перед началом второго тайма на стадионе «Минейрао», и гол команды Фелипе Сколари приближался неотвратимо, неизбежно, как развязка в судьбе заигравшегося в русскую рулетку азартного игрока.

Давид Луиз вновь попытался пробить с дальней дистанции, потом Дракслер побежал в еще одну контратаку, закончившуюся ничем, и после этого настал конец. Публика на стадионе в Белу-Оризонти негодующе заухала в адрес проигравших, а победителям, своей команде, вежливо поаплодировала на прощание.

Давид Луиз стоял на коленях, благодаря бога двумя поднятыми к небу указательными пальцами. Оскар был в слезах. Немцы в изумлении бродили по полю, ища в глазах друг друга какой-то смысл этого матча, чей счет был лишен смысла напрочь, и обнимали своих оппонентов.