Новая зона. Время туманов - Сергей Клочков

Дождавшись половины третьего, Семен слегка толкнул капитана. Тот, как оказалось, уже не спал и потому поднялся со скрипнувшего дивана сразу.

— Не узнаю я свою квартиру… все чужое, — проворчал он, проверяя автомат. — Неуютно, черт побери… и жутко неприятно таким видеть свой дом.

— Твоего дома здесь больше нет, капитан, — сказал Шелихов, укладываясь спать. — Там на улице орут иногда. Если что, не дергайся, буди, если только в окно что полезет или в дверь долбить начнет.

— Сам бы я не разобрался, ага. — Ткаченко сунул дополнительный магазин в карман разгрузки. — Давай… это… спокойной ночи.

— Скажи науке, чтоб рано нас не поднимал… пусть ждет, пока туман не разойдется.

— Добро… — кивнул военный и уселся в кресло, положив автомат на колени.

Шелихов, немного помечтав о сигарете, вскоре уснул.

— Кто вы?

Шелихов моргнул и помотал головой. Нет, не похоже это было на галлюцинацию. И все-таки что-то в этом было настолько неправильное, обманчивое, что Семен еще раз «пострелял» глазами по углам лестничной клетки, надеясь уловить боковым зрением подвох — эта уловка сталкеров часто выручала во время рейдов. Галлюцинации Зоны исчезали на краю зрительного поля.

— Кто вы? — повторила вопрос пожилая женщина и переложила из одной руки в другую большую пластиковую сумку.

— Ираида Альбертовна… соседка с седьмого этажа, — сказал Ткаченко и совсем тихо добавил: — Но… она умерла больше двух лет назад, перед самой эвакуацией… сердце.

— Дубликат второго типа. — Ученый вздрогнул, посмотрев на экран «Шелеста». — Два характерных пика в графике временных возмущений… вот черт возьми. Я о них только читал…

— О чем вы все говорите? — «Ираида» обвела всех пустым взглядом странно плоских, тусклых глаз и поправила берет на седых волосах. — Где… где моя квартира? Я… возвращалась из магазина, потом… потом мне стало плохо. Теперь не могу вернуться домой. Ничего не помню.

— Твою мать… — Ткаченко отвернулся. — Ее увезли на «скорой». Ей стало плохо в булочной на перекрестке. Не довезли до больницы.

— Да… да, я ходила за хлебом. Но там почему-то больше нет магазина… и Москвы нет. Какое-то серое пространство за дверью, ничего не видно… не знаю, не помню… ничего нет.

— Вы жили на седьмом этаже, вот здесь… была ваша квартира. Она за спиной, Зинаида Альбертовна, — срывающимся голосом произнес Ткаченко.

— Да? — Женщина обернулась. Большая серая муха, сделав несколько кругов, уселась на серое, словно покрытое густой пылью манто и начала деловито потирать лапки. Еще несколько насекомых с жужжанием выбрались из-под берета и начали кружить над дубликатом.

— Надо бы… наверно, стрелять? — неуверенно произнес Лазарев.

— Ну, тогда давай ты. Я пас. — Ткаченко шагнул назад.

«Ираида» уверенно подошла к двери, подергала ручку, затем, поискав в сумке, открыла замок ключом и вошла в темную, заросшую все тем же странным «мхом» квартиру. Дверь с громким стуком захлопнулась, и, несмотря на гулкое эхо, Шелихов расслышал щелчок выключателя.

Ткаченко тихо, но с чувством выматерился.

— Не, ребята… с меня хватит Зоны. Сколько бы денег ни обещали, я больше ни за каким хреном сюда не сунусь. — Капитан вытер пот. — В горячей точке так страшно не было, как здесь… не, ребята. Я хоть покойников с детства не боялся, но вот это уже слишком. Понятно теперь, отчего сталкеры горят…

— Ты смотри, капитан, не расклейся. — Шелихов довольно сильно стукнул Ткаченко в плечо. — Тут такое бывает и даже хуже… все, давай забывай. Мимо прошли и забыли. Жене твоей «кружево» отыщем, вот тогда и расклеивайся, хоть в голос вой, я тебе слова не скажу. А пока идем, вояка.

Капитан кивнул и, поглядывая на дверь, торопливо прошел лестничную клетку. Лазарев, напротив, немного задержался, снимая какие-то данные на свой мудреный детектор.

Туман на улице уже разошелся. На небе не было ни облачка, и, несмотря на достаточно ранний час — не было еще и девяти, — солнце снова перепутало осень с летом, и зной стоял уже с утра. Росы за ночь не случилось, и поэтому ощутимый, порывами, ветер был сух, по улицам то и дело пролетали пыльные клубы. Шелихов с ходу определил несколько «нехороших» участков — обширное темное пятно на земле детской площадки, над которым было хорошо видно куполообразный холм помутневшего воздуха. Правее по тротуару асфальт выглядел почему-то влажным, потемневшим и как будто слишком ровным и чистым, без единой трещинки или отдельного камешка. Особенно бросалось в глаза отсутствие мелкого мусора на его поверхности — ни упавших листьев, ни клочка газеты — асфальт словно тщательно подмели, вымыли, а заодно и подровняли до состояния стола. Лазарев заметил взгляд Шелихова.

— А… это известная пакость. Ее еще первые старатели обнаружили… по всей Москве встречается, не только в очагах. Очень неприятное явление, надо сказать.

Ученый подобрал палку, примерился и бросил ее на темный участок. Ветка провалилась в него, словно в пустоту, без единого звука.

— Находились таланты, которые ногой пробовать пытались твердость грунта, скажем так. Ну, ступня туда легко заходила, а обратно экспериментатор аккуратный такой, ровный обрубок вытаскивал. Очевидцы говорят, что даже боли в первые несколько секунд нет.

— Вот же гадость… — Капитан бросил в аномалию раздавленную алюминиевую банку, которая, спланировав, по касательной просто задела «мокрый» участок, после чего, уже в виде обрезка, со звоном покатилась по тротуару.

— По этой причине почти все дороги Москвы, даже на участках с минимальной активностью, попросту опасны для любой техники. Даже для наших вездеходов, разработанных еще для той, старой Зоны. — Ученый что-то быстро отчертил на экране ПМК. — Итак, непосредственно первый пункт работ. Объект намбо ван. Ну, сталкер, попробуешь нас провести во-он к тому домику о девяти этажах. Сие возможно?

— Сие немного вероятно, — неопределенно ответил Шелихов. — Что за место?

— Улица Космонавтов, дом тринадцать. Бывшее общежитие. По данным с беспилотных разведчиков, обладает мощным пси-полем и обширными торсионными вихрями аж в двух плоскостях. Случай, по предварительным данным, уникальный для Москвы. Измерения необходимы, отдельные бонусы обещаны сопровождающим, если удастся проникнуть в здание. Хотя… просто нужно проникнуть. Или очень-очень попытаться.

— Уже вкусно… — кашлянул Шелихов, забрал у капитана бинокль и осмотрел все здание. Внешне ничего необычного сталкер не заметил — просто дом из желтовато-серого кирпича, видно, что старый, явно советской еще постройки, у земли кирпич облицован мрачного вида темной плиткой. Небольшие окна, частью открытые, с выбитыми, скорее всего ветром, стеклами. Но признаков аномалий видно не было, по крайней мере в бинокль… хотя…