Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi"

Им пришлось перейти дорогу, пересечь трамвайные пути и обойти еще одну группу уборщиков. За двустворчатыми дверьми царила прохлада, так что Катя даже подумала – а не застегнуть ли пальто. Около кассы стояла небольшая очередь, но продолжать прежний разговор Катя побаивалась – неприятно обсуждать прошлое людей, когда вас могут подслушать. Поэтому она взяла небольшой буклет со стенда и с любопытством принялась его листать. Кроме нескольких больших аквариумов, которые демонстрируют разные климатические пояса, здесь можно посмотреть еще и на пингвинов, тюленей и белых медведей. С последних и началось знакомство – именно поэтому на входе было так холодно.

Справа тянулся остекленный вольер с медведями, слева – с пингвинами. Катя тут же восхищенно уставилась на белого мишку, что расслабленно плавал мимо стекла на спине.

– Это Лилия, – объяснил Богдан, – медведица-жена. Вон то облако, что лениво жрет рыбу – это Умка, медведь-муж. Именно из-за них постоянно ведутся споры о ужесточении норм контроля над зоопарками, цирками и океанариумами. Это самые жирные белые медведи.

Катя засмеялась. Медведи и правда были жирными. Особенно Умка. Он действительно походил на облако, а рыбу ел так, будто неспешно попивает коктейль, лежа на шезлонге.

– Им уже живую рыбу выпускают в воду, чтобы они ее хотя бы ловили, но места здесь не так уж много, – весело рассказывал Богдан. – Раньше с ними жил еще медвежонок, но его все же забрали и выпустили на волю. Чтобы тоже не разжирел.

– А пингвины нормальные, – оглянулась на них Катя. – Хотя тоже упитанные.

В Магическом союзе были строгие требования к содержанию животных в неволе. Одно из самых строгих – величина вольеров. Большая часть клеток в зоопарках были очень узкими и очень длинными – чтобы соответствовать узаконенным квадратным метрам, но при этом чтобы животные были на виду. То же самое – в отношении цирков. Гастролирующие цирки с животными просто перестали существовать. Даже в специальных вольерах с расширенным пространством не удается полностью соответствовать всем нормам. Сначала Катя подумала, что маги заботятся о природе больше, чем маглы, отсюда и столько уважения к животным. Но нет, все дело в том, что на территории союза живут пять магических родов, которые могут чувствовать эмоции животных и разговаривать с ними. Среди них много магозоологов, которые и добились такой строгости к содержанию.

За арктическим миром – с пингвинами, медведями и стаями атлантической трески – шли речные обитатели. Бобры строили плотины, в подсвеченной зеленоватой воде плавали быстрые ласки, а на широких листах кувшинки сидели огромные магические жабы. В речной воде плавали рыбы, на ее поверхности – утки и пеликаны. Катя пораженно бегала от одной стороны аквариума к другой. Животные не обращали на людей ни малейшего внимания, для них был создана точная копия их же экосистемы.

После были обитатели морей, потом – искусственно выращенный коралловый риф, благо магия позволяла создать его даже в искусственных условиях. В низком бассейне плавали скаты, в бассейне побольше можно было погладить дельфина – но только в определенное время, потому что в остальное они жили в бассейне побольше. Катя радовалась всему как маленький ребенок. Когда длинная дорога через океанариум закончилась, она устало села на низкий диван у входа.

– Устала? – спросил Богдан, садясь рядом и протягивая ей стакан с соком – купил тут же, в небольшом ларьке.

– Не то слово! Я была в океанариуме, все же у нас в городе свой есть, но это… просто волшебство. Но я жутко устала.

Она вытянула ноги в туфлях, плохим словом поминая Элю. Какими бы удобными не были магические туфельки на каблуках, кроссовки все равно круче.

– Наймем рикшу, – кивнул Богдан. – Поедим. В школе мы бы уже и пообедали.

– Сколько время? – Катя беспардонно схватила Богдана за руку, переворачивая часы циферблатом к себе. – Это что, я здесь три часа по коридорам носилась?

Богдан засмеялся, кивая. Она быстро увлекается. Какая-то детская черта, из-за которой Катя умудряется забывать о времени, если ей интересно. Что в учебе – иногда Никольская ее из библиотеки за руку тащит, – что в каких-то иных вещах, вроде прогулки по океанариуму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Поехали в ресторан? – спросил Богдан, уже протягивая ей руку.

Катя, недовольно кряхтя, встала с диванчика и тяжело оперлась на его локоть – ноги и правда ныли от усталости. Зато на улице сразу сели в рикшу. Извозчик – паренек чуть старше их самих, понесся по улице так, будто собрался золотую медаль по легкой атлетике выиграть. При этом он азартно кричал, если ему кто-то мешал проехать, а потом еще и соревновался в скорости с другим “водителем” рикши. Богдан смеялся, подбадривая паренька и обещая доплатить за выигрыш, так же азартно подбадривал своего извозчика их соперник в другой коляске, а Катя держалась за поручень и закрыла глаза от страха. Оказалось, что иногда и человек может бежать слишком быстро.

– Это было… ужасно, – призналась она, спрыгивая на мостовую около входа в ресторан.

Богдан бросил мальчишке пару монет, однозначно серебряных, платя за выигрыш в гонках на рикшах. Но вот Катя смотрела на сияющего парня с долей обиды – кто вообще придумал, что носиться по городу может быть весело. Опустила взгляд на ноги извозчика – так и есть, сапоги-скороходы, они позволяют людям бегать так же быстро как, скажем, лошади.

– Это местное развлечение, – возразил Богдан. – Впрочем, в Бёрё тоже есть извозчики. А зимой можно на санях кататься.

– Звучит опасно, – призналась Катя.

– Знаешь, как классно на санях по лесу кататься? – не согласился Богдан. – Тебе такую шубу выдадут, с двойным мехом, огромную, потом еще сверху шкурой накроют и быстро поедут.

Катя поежилась: звучит холодно и быстро. Впрочем, мысли о санях вылетели из ее головы: швейцар уже открывал дверь ресторана, что выглядел шикарным даже снаружи. Сели за столик на двоих в центре зала. Несмотря на ранний час, играла музыка, многие места были уже заняты. Официант, стоило только им сесть, бойко отчеканил, что есть сегодня в меню – от речной форели до королевских крабов. Катя заказала наугад. Уж если в Колдовстворце ей многие блюда казались чем-то невероятным, то здесь и вовсе – просто набор слов. Не успела Катя осмотреться по сторонам, как принесли вино.

– Ты меня споить хочешь? – иронично спросила она.

– Это же ресторан. В мире магии вино не считается полноценным алкоголем. Могу тебе гарантировать, что от одного бокала ты не опьянеешь.

– Я никогда не пила, – с сомнением рассматривала жидкость в бокале Катя. – Может мне вообще глотка хватит?

– Ты же волшебница, – закатил глаза Богдан. – На нас и многие яды магловские не действуют, а ты – вино.

Но Белая все равно с сомнением смотрела на алкоголь. Когда-то давно пробовала, удивилась тому, что всем так нравится. И сейчас пить его желания не было.

– Нам еще сок, – засмеялся Богдан, подзывая официанта. – Яблочный, наверное.

Катя кивнула. Она с любопытством рассматривала людей вокруг. В основном – старше них. Хотя через пару столиков от них сидит вполне знакомая пара – Катя однозначно видела их обоих в Колдовстворце. Просто не знает имен. Наверное, тоже какие-нибудь наследники. Вспомнив о наследниках, Катя вспомнила и о незаконченном разговоре.

– Эля говорила, что ты рос вместе с Максом. Вроде как так положено…

Богдан кивнул, не став дожидаться вопроса:

– Мне было три, когда меня забрали из дома и отвезли к Воронцовым. Максу четыре. Мелкие еще были. Поревел дня три, потом нормально.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он улыбался, а Катя поежилась: три – это же совсем маленький. Богдан, заметив ее выражение лица, спокойно объяснил:

– Традиции – жестокая штука. Сказано – должны воспитываться вместе, значит будут воспитывать. Макс тоже у нас жил, просто больше времени мы проводили здесь, в большом поместье. Детей по стране перемещают только с помощью транспорта, то есть на поезде, летучем корабле, либо магловскими способами. Представляешь, сколько отсюда до Бёрё лететь? Он ведь совсем немного западнее Владивостока.