Арагонские хроники - Иван Мельников

Однако уже над городом мы были сбиты из станковой баллисты, но при падении никто серьезно не пострадал, за исключением генерала, сломавшего ногу. Арагон торжественно выбрался из корабля со словами: «Вот он, ваш король!»

Увидев живого, невредимого государя, народ возликовал и на руках донес его — а заодно и остальных — до дворца. Раненые перешли на попечение королевских целителей. Теперь они точно выживут. Арагон же, не теряя времени даром, созвал полторы сотни рыцарей и устроил вылазку в стан врага. Мы с Клодией тоже поучаствовали в этой «славной охоте». В лагере царил хаос, вызванный потерей высшего командного состава. Кто считал, сколько врагов пало под ударами наших мечей и копытами наших коней?! Мы прошлись по стану как кровавая коса. Некоторые особо ушлые воины даже успели набрать себе трофеев у поверженных ксандрийцев.

После сражения я проведал раненых товарищей, по настоянию Клодии собранных в одной зале. Благодяря королевским целителям все уже идут на поправку. Я подбодрил Гилберта, высказал Лексиз свои впечатления от ее дурацкой выходки в бою. Нельзя бездумно атаковать, не отличая врагов от союзников. Драконица заявила, мол, это вышло случайно, я слишком большой и в меня трудно не попасть.

Теперь собираюсь поспать. В замке тридцать три этажа, мало кто забирается на самый верх: подъемные механизмы замерли века назад. Вот там-то я и решил организовать свой отдых. Ко мне присоединилась Эвистрайя. Играть в «лазарете», полном засыпающих людей, было бы плохой идеей, а не делать этого эльфийка попросту не может. Завтра попытаюсь узнать, что все-таки случилось с моей кошкой.

Интерлюдия 8.

Клодия наводит порядок

— Женщины сами не понимают, чего хотят. Но после того, как им все же удается это понять, с ними совершенно невозможно сладить.

Огромный шумный и неухоженный дворец вгонял Клодию в уныние. Тридцать три этажа хаотичного нагромождения комнат, залов, коридоров, чуланов. Вероятно, предки руководствовались при постройке некой логикой — по слухам, в библиотеке сохранились даже чертежи, — но потомки за многие столетия испохабили унаследованное. При любой необходимости, даже просто по чьему-нибудь капризу, прорубались новые двери и окна, а старые — замуровывались. В нескольких местах из-за подобной небрежности перекрытия не выдержали и обрушились (во время одного из обвалов погиб Арагон IX). Размер здания позволял оставлять затопленные, прогоревшие, чересчур грязные помещения как есть. Потерпевший съезжал в комнаты получше, а в негодные комнаты ссылали опальных царедворцев, ненужные вещи, или туда переселялись жители камор похуже. В местах протечки запутанной системы отопления красовались пятна плесени. На стенах их прикрывали некогда роскошные ковры, давно отсыревшие и омерзительно пахнущие. В некоторых залах еще работали искрянки, в других использовались свечи, в третьих — светильники, изготовляемые Гильдией Магов. В чуланах валялся всевозможный хлам, затканный паутиной и белесый от пыли. Здесь имелись и предметы мебели, и книги, и платья, и забытые големы, наподобие тех, которых Клодия видела в заколдованном замке, — то есть все что угодно. В том числе иссохшие мумии мышей и прочих паразитов, хотя их и в жилых помещениях было достаточно.

Но сильнее прочего угнетал непрерывный гомон несметного числа людей, не затихающий даже ночью. По большей части этот люд имел весьма отдаленное отношение к делам и нуждам его величества Арагона XIII. Во дворце обосновались дармоеды всех мастей со своими семьями, иногда даже со своими домашними животными. Нельзя было сделать шагу, не наступив на кошку, левретку или какую-нибудь другую четвероногую тварь, естественно, с родословной, восходящей к основанию королевства. В обширных подвалах замка держали свиней и кур. На первых двух этажах находилось несколько харчевен, в которых приготовляли мясо выращиваемой ниже скотины. Да, Арагон утверждал, будто едальни приносят хороший доход, но сам факт их существования в королевском дворце не укладывался у Клодии в голове.

Провинциальный заброшенный Штейн и ухоженный крохотный Фальд, к которым привыкла баронесса, являли собой образец порядка по сравнению с этим притоном.

Десять приемных его величества, расположенных в различных частях здания, постоянно осаждали толпы нуждающихся. Все они, вне всякого сомнения, хотели денег: от проигравшегося в рулетку маркиза до безумного старика с проектом безлошадной повозки, работающей на паровой тяге. Впрочем, там монарх появлялся крайне редко, по прибытии — вообще не заглянул.

Теперь львиная доля проблем королевства официально перешла в ведение Клодии. Ведь на ее груди, наполовину утопленная в лиф, бесстыдно красовалась золотая медаль Главного Королевского Шерифа. Вчера, когда регалия впервые заняла свое место, монарху это показалось неплохой шуткой. Вздорная девка в очередной раз посмела критиковать его манеру ведения государственных дел. Ну, теперь она с избытком хлебнет их, если не утонет, конечно, в самом начале. К тому времени, как Арагон осознал свою ошибку, Клодия уже развила бурную деятельность на посту: допросила пленного генерала Данхила и организовала военный совет (безусловно, с необходимостью его, короля, участия). Эти два события только усугубили хандру баронессы. Ксандрийский военачальник с холодной вежливостью, не скупясь на подробности, в красках изобразил ближайшее будущее королевства Арагон. После совещания с арагонскими полководцами Клодия склонялась к тому, что если Данхил и приврал, то лишь самую малость.

Властительные могучие старики — герцоги, графы, бароны — способные стоять прямо в изукрашенных доспехах, которые девушка и с места не сдвинула бы, вели себя хуже малых детей. Они потрясали огромными булавами, орали друг на друга, угрожали его величеству, обещая увести свои войска прочь. Особенно яростно требовали, чтобы мерзкая шлюха (естественно, дворяне имели в виду Клодию) не оскорбляла совет своим присутствием, а звание Главного Королевского Шерифа — своей п… ой. Баронесса, красная как омар, стояла у королевского кресла, силясь понять, почему герцог Ларг принес семьсот быков и тысячу овец в жертву Александру, богу войны, вместо того чтобы позволить горожанам их съесть или, в конце концов, сожрать самому вместе с дружиной. Почему барон Гафгарион слышать ничего не хочет о захвате ксандрийских воздушных кораблей, пушек и ружей, использование которых противоречит каким-то там заветам предков? Почему граф Эльден… В общем, голова шла кругом, а в груди закипала ярость. Хуже всего было осознание — каждый из этих напыщенных индюков на самом деле нужен Арагону XIII, по крайней мере до конца войны. Клодия старательно записала имена самых шумных и упертых дворян в небольшой блокнот. Когда война кончится (и если она кончится хорошо для государства), старые пердуны ответят за свою дерзость.