Русские полководцы XIII-XVI веков - Николай Борисов

В середине 60-х гг. над страной сгущались тучи опричного террора. Аресты следовали один за другим. Щенятев не желал, оставаясь при дворе, быть свидетелем и невольным соучастником кровавой бойни, которую развязал Иван IV. Князь решил уйти в отдаленный монастырь.

Несомненно, он принял постриг без ведома царя. Внеся большой вклад в Борисоглебский монастырь (в 18 верстах от Ростова), Петр Щенятев под именем Пимена вступил в ряды иноков этой лесной обители (31, 483). Но мстительный царь не прощал сопротивления даже в такой пассивной форме. Возможно, он принял постриг Щенятева за косвенное доказательство его причастности к одному из тех "боярских заговоров", которые мнились Грозному повсюду. Как бы там ни было, царь конфисковал владения Щенятева, а самого его подверг мучительной казни. По одним источникам, он был забит до смерти батогами, по другим — удавлен (31, 474, 483). Но самое страшное и, по-видимому, самое достоверное сообщение об обстоятельствах гибели воеводы содержится в "Истории" князя А. М. Курбского. Перечисляя жертвы царских палачей, Курбский называет и П. М. Щенятева: "Еще убит князь Петр, по прозванию Щенятев, внук (в действительности — правнук. — Н.Б.) князя литовского Патрикея. Был он человек весьма благородный и богатый, но, оставя все богатство и большое имущество, избрал монашество и возлюбил бескорыстную жизнь в подражание Христу. Однако и там велел мучитель мучить его, жарить на железной сковороде, раскаленной на огне, и втыкать иглы под ногти. И в таких мучениях тот скончался" (13, 333–335).

Источники сообщают дату кончины воеводы — 5 августа 1565 г. Со смертью князя Петра Михайловича Щенятева, не имевшего наследников мужского пола, пресекся и весь род Даниила Щени — род, давший России три поколения людей, умевших не только охранять Россию от внешних врагов, но и сохранить собственное достоинство — а значит, и достоинство народа — перед лицом крепнущего деспотизма.

* * *

Созданное дедом и отцом Ивана Грозного московское самодержавие было весьма неоднозначным историческим явлением. Оно вывело страну из неурядиц и смут периода феодальной раздробленности, собрало воедино ее материальный и духовный потенциал. Однако в самой системе неограниченной личной власти таилась опасность. Личные качества самодержца, недостатки его ума и сердца отзывались тяжелыми испытаниями и потерями для народа. Опричный террор Ивана IV больно ударил по всем сторонам жизни общества. Но особенно сильный удар был нанесен русской армии, ее "генералитету" — поседевшим в боях и походах боярам, ратным трудом которых ширилось и крепло московское государство. Царь Иван, как всякий тиран, более всего боялся заговора военных, и потому участь Петра Щенятева разделили многие высшие офицеры той эпохи. Одним из них — едва ли не самым знаменитым — был князь Михаил Иванович Воротынский. В течение двух десятилетий (с начала 50-х до начала 70-х гг. XVI в.) он был одним из лучших полководцев тогдашней России. Потомки помнили о его заслугах: Воротынский был изображен в барельефах памятника "Тысячелетие России" в Новгороде рядом с Холмским и Даниилом Щеней.

Род князей Воротынских восходил к святому князю Михаилу Всеволодовичу Черниговскому, казненному в ставке Батыя в 1246 г. Подобно многим "верховским" (из верховий Оки) князьям, Воротынские перешли на московскую службу в последней четверти XV в. Отец полководца, князь Иван Воротынский, верой и правдой служил Василию III, участвуя во многих его походах. При этом он сохранял определенные права в своем наследственном родовом владении — городке Воротынск близ Калуги. Впрочем, Василий III не вполне доверял ему и никогда не оставлял без присмотра коренных московских воевод. После страшного набега крымских татар в 1521 г. Василий III долго гневался на своих воевод. В 1522–1525 гг. был в опале и Воротынский-старший; в 1534 г. он был вновь арестован и 21 июня 1535 г. умер, по-видимому, в заточении.

Князь Михаил Воротынский впервые упомянут в документах 1543 г. С этого времени он постоянно находился на ратной службе. Его послужной список восстановлен историком С. Б. Веселовским. "В 1543 г. он в Белеве, в 1544 г. — наместник и воевода в Калуге, в 1545 г. — в Ярославле, в 1550 г. — наместник в Костроме, а затем в Коломне, в 1551 г. — в Одоеве, в 1552 г. — в Рязани и Коломне" (31, 370).

Особую известность Воротынский приобрел своими действиями во время победного казанского похода 1552 г. Вначале он был послан с другими воеводами к Туле для отражения ожидавшегося набега крымцев. После благополучного исхода этого дела Воротынский двинулся с войском на Казань. Согласно "Казанской истории" — литературному памятнику второй половины XVI в. — он был назначен царем первым воеводой в передовом полку (12, 462). Во время осады передовой полк стоял к северо-востоку от крепости, на Арском поле. Однако по другим сведениям М. И. Воротынский был воеводой в большом полку. Так или иначе, князь был в числе главных руководителей осады и штурма восточной части крепости. Он сумел придвинуть осадные башни ("туры") почти вплотную к стенам города. Когда казанцы попытались внезапной ночной атакой овладеть турами, Воротынский повел своих воинов в контратаку и отбросил врага обратно в крепость. В этой схватке он получил несколько ран.

30 сентября воины большого полка под предводительством Воротынского захватили Арскую башню и проникли в крепость. Воевода просил царя начать общий штурм. Однако Иван IV не внял его призыву и отложил штурм до 2 октября.

В ночь перед штурмом Воротынский руководил закладкой пороха под стену возле Арских ворот. Узнав, что татары получили известие о готовящемся взрыве, князь послал гонца к царю с предложением как можно скорее начать штурм.

Рано утром 2 октября, после взрыва части городской стены у Арских ворот, Воротынский двинул большой полк на штурм Казани.

По свидетельству другого героя "казанского взятия" князя А. М. Курбского, Воротынский был "муж крепкий и мужественный, в полкоустроениях зело искусный"* (13, 336). Иван IV, несомненно, знал ему цену. В последовавшие за взятием Казани десять лет Воротынский неизменно входил в состав "ближней думы" царя. Однако главным его делом была оборона южных границ России от крымских татар.

Важнейшие боевые действия на южных и восточных границах Российского государства. XVI в.

Борьба с крымцами — неуловимыми и стремительными, хитрыми и коварными — требовала глубокого знания их способа ведения войны. Выросший на самой границе. Руси с Диким полем, прекрасно знавший этот край и его обитателей, Воротынский был прирожденным "полевым воеводой". Учитывая это, царь направлял его каждое лето именно туда, на Оку — "к берегу от поля". В армии, расположенной вдоль Оки, князь обычно занимал самый высокий пост — первого воеводы большого полка (40, 238–240). По существу, он был командующим обороной всей южной границы России — границы, которая почти каждое лето превращалась в линию фронта. О заслугах Воротынского на этом поприще свидетельствует уже то, что в 1553–1562 гг. крымцы ни разу не смогли прорваться в центральные районы страны.