Звездный оракул - Пол Макоули

Утоптанный земляной пол был покрыт сеном, в котором шуршали черные тараканы. В тростниковой крыше устроили гнездо сумчатые крысы. Кругом была грязь, воняло козами и немытым телом самого капитана, однако в нишах по стенам стояли величественные портреты предков семьи, дотошно выписанные старинными масляными красками и заключенные в изысканные металлические рамы. Тут же находилась чаша, с большим искусством вырезанная из темного тяжелого дерева. Капитан шлепнул туда крошечную порцию кукурузной каши.

Когда Йама что-то сказал о необычных достоинствах этих вещей, капитан пренебрежительно отмахнулся:

— Они остались от старых времен. Несколько безделушек из той ерунды, которой мы владели раньше. Теперь мы гораздо богаче.

Кукурузная каша оказалась несоленым и безвкусным варевом, а порция составляла не более трех ложек, но капитан ожидал полномасштабного выражения благодарности за свою щедрость. Было такое впечатление, что он многого ждал от Йамы, и пока капитан хвастал и пускал пыль в глаза, он, сам того не желая, представил Йаме картину нынешней жизни людей Могучего племени — после того, как еретики подвергли их преображению. У каждого взрослого была хижина и узенькая полоска обрабатываемой земли, которую тщательно охраняли от других. Мужья жили отдельно от жен — в Департаменте Туземных Проблем Дворца Человеческой Памяти дело обстояло точно так же. Как только дети начинали ходить, их бросали на произвол судьбы, и они присоединялись к полудикой шайке за деревенским забором. Тех, кто доживал до половой зрелости, из шайки выгоняли, им приходилось искать или строить собственную хижину, или же жить в прерии, как сумеют.

Здесь каждая женщина и каждый мужчина представляли собой отдельный народ. Бодрствуя, они большую часть времени отдавали укреплению границ своих скудных владений.

Они отказались от своих старых имен, имен до преображения, а если у них и были новые имена, они их никому не сообщали. Они не знали ни любви, ни жалости, ни сострадания. Все эти чувства рассматривались как признак слабости.

Существовали лишь похоть, зависть и ненависть. Старые и больные должны были сами о себе заботиться. Обычно их убивали шайки детей или подростки, которым нужны были хижины стариков.

Тень, слушая, ликовала.

Такими мы сделаем всех людей! — шептала она в голове у Йамы. — Все станут рабами вещей, станут желать их больше всего.

Хуже всего было то, что люди Могучего племени считали такую жизнь наивысшей формой цивилизации. К старинным обычаям, когда семья пасла скот, гордилась красотой своей утвари, изделий из металла и произведений искусства, относились с презрением и неприязнью. Скот весь погиб, часть его перетравили завистливые соседи, другую часть зарезали сами хозяева, потому что пасти и охранять стадо стало трудно, пастбища заросли и одичали. У Могучего племени было табу на походы в лес, поэтому они полностью зависели от порабощенных ими лесных людей в отношении таких продуктов, как мясо, фрукты и коренья. Их собственные земельные наделы выглядели запущенными и плохо обработанными, урожай был бедным, растения — больными. На охрану этих полосок земли тратилось больше усилий, чем на их обработку.

Единственное, что объединяло семью капитана, — это ненависть соседних деревень. Каждый трудом своих рабов вносил лепту в защиту деревни от других семейств. У капитана были планы расширить территорию семьи, и он надеялся, что Йама ему поможет. Он провел Йаму по границам владений своей семьи, одним глазом все время поглядывая на деревню, показал ему сеть каналов и прудов, построенных давным-давно всеми жителями долины, чтобы оросить земли водой из озер, лежащих высоко в предгорьях Краевых Гор.

— Если мы сможем контролировать эту систему, значит, сможем контролировать все, — говорил капитан.

— И что вы будете с ней делать?

— Ну как же! Владеть ею, конечно! — Капитан хитро посмотрел на Йаму. Это самое главное. Все идет от собственности.

Йама подумал, что Могучие люди — такие же рабы, как и бандар йои инойи, даже хуже: ведь лесные люди оказались в рабстве по принуждению, а Могучие люди превратились в рабов по своей собственной воле. Ценя собственность превыше всего, они сами стали собственностью вещей, которых домогались. Йама вспомнил, как лесные люди спрятали браслеты на краю леса, и догадался, куда делись картины, посуда и металлические изделия, созданные до того, как еретики раздули здесь Войну за Преображение.

Тем временем капитан произносил длинную обвинительную речь против соседних деревень. Этой вендетте было только десять лет, но ее история была уже до краев наполнена убийствами, засадами и изменой. Но отмщение не замедлит, божился капитан. Он довел себя до настоящего припадка, сбросил с плеча ружье и стал целиться в небо, но потом взял себя в руки и вернул ружье на место.

— Такой боец, как ты, — говорил он, — может сыграть тут решающую роль.

— Я ведь один.

Йама подумал, что, куда бы он ни отправился, везде люди хотят, чтобы он убивал других людей. Он сыт этим по горло.

— Зато полно рабов, — возразил капитан. — Пусть их хоть всех перебьют, мы потом захватим рабов наших врагов. Самих врагов мы тоже сделаем рабами. Он даже причмокнул от этой мысли. — Разумеется, ты получишь награду. Их склады со всяким старьем станут моими, и я позволю тебе кое-что взять.

— Но, как я понял, все эти древние вещи не имеют никакой ценности?

— Для таких людей, как я, конечно, нет. Но для менее цивилизованного человека вроде тебя они представляют огромную цену. Для такого, как ты, даже кучи дерьма, которое собирают наши враги, и то имеет ценность. — Йама понимал, что капитан не собирался его оскорбить. Капитан полагал себя центром мира, а потому все остальные, естественно, казались ему существами низшего порядка. Он продолжал:

— Редкие металлы, драгоценные камни… Сколько унесет твой слуга.

Совсем неплохо для небольшой работенки.

Плюнь на его богатства, — шептала Тень. — Бери его ружье, засунь ему в глотку, и пусть он молит о пощаде! Убей его!

Всех убей!

Она продолжала неистовствовать, но слова ее отзывались в Йаме только слабыми искрами. Он легко выкинул их из головы.

Они возвращались по огороженной забором деревне. Йама обдумывал, как бы отказать капитану, не разозлив его, но тут увидел нечто, заставившее его передумать.

В тени группы хлопковых деревьев ссорилась кучка детей.

Сначала Йама решил, что они поймали какое-то животное и теперь рвут его на части, но потом он понял, что дети убили одного из лесных людей и зубами отдирают мясо с костей.