КПСС у власти - Николай Николаевич Рутыч-Рутченко

В результате, Шляпников был еще раз предупрежден, что «малейшее выступление в раскольническом духе вызовет исключение его из партии»[246].

Рабочая оппозиция распалась, на XI съезде партии ее представителям уже не дали выступить.

Чтобы яснее представить себе положение рабочей оппозиции после X съезда обратимся кратко к истории входившей в нее «рабочей группы» Г. Мясникова. Формально эта группа возникла несколько позже, уже после исключения из партии Г. Мясникова и Кузнецова, в 1922–1923 гг., главным образом на Урале и в Петрограде. Во время X съезда и после него эта группа состояла из членов партии, представлявших рабочую оппозицию на ряде петроградских и уральских заводов. Взгляды «рабочей группы» Мясникова сводились к требованию восстановления советов «такими, какими они были в 1917–1918 гг.», т. е. выборными, но не на основании всеобщего и равного для всех избирательного права, а по производственному признаку в городах и территориальному в деревне и в армии. Практически выборы в советы происходили бы в двух степенях, т. е. избранные местные советы выбирали бы своих делегатов в центральные. Эта система выборов, по сравнению с практикой, установившейся во время военного коммунизма, казалась верхом демократии. Группа Мясникова требовала, таким образом, частичной свободы для всех тех, кто имел право выбирать советы. Группа выступала и против «добровольно-принудительной» организации коммун, артелей, кооперативов в деревне и против всевозможных (жилых, промышленных, ремесленных) коммун в городе, указывая, что она не против них в принципе, а лишь против практики их бюрократического осуществления, выражавшегося, по словам Мясникова, в «надевании хомута с хвоста»[247].

В своем письме в ЦК, вскоре после конца X съезда, Мясников писал:

«После того, как мы подавили сопротивление эксплуататоров и конституировались как единственная власть в стране, мы должны: провозгласить свободу слова и печати, которой не имел в мире еще никто — от монархистов до анархистов включительно»[248].

Ленин и ЦК обсуждали письмо Мясникова и вынесли постановление:

«Признать тезисы т. Мясникова несовместимыми с интересами партии. Вменить в обязанность т. Мясникову на официальных партийных собраниях со своими тезисами не выступать»[249].

Видимо в связи с этим решением, Ленин, ценивший Мясникова за его свирепую расправу со всеми противниками большевизма в Перми в 1918–1919 гг. и, быть может, опасавшийся разоблачений роли ЦК в организации зверского убийства вел. кн. Михаила Александровича, написал Мясникову письмо (август 1921 года), где, между прочим, писал: «Вы дали себя подавить известному числу печальных и горьких фактов и потеряли способность трезво учесть силы …»[250].

Мясников совершил «непозволительную бестактность» по отношению к вождю: — «Писать вам сейчас ответ — ответил он — нет времени. Поеду на завод Мотовилиху (Пермь. — Н.Р.) и оттуда пришлю ответ».

Мясников все-таки выступал со своими тезисами на Мотовилиховском и других заводах в Перми. К сожалению, подлинник его ответа Ленину никогда не был опубликован. Из отрывков, цитируемых Ярославским, видно, как он, вслед за Шляпниковым, прямо указывал Ленину на то, что партийная диктатура ничего не имеет общего с русскими рабочими 1921 года. В частности, в этом письме он писал: «Не верите вы в силу рабочего класса. Не верите вы в его классовую логику, а верите в чиновников. Это ваша беда»[251].

Ленин после этого письма немедленно исключил Мясникова из партии. Тогда Мясников совместно с Кузнецовым организовали «рабочую группу», поставив своей главной целью борьбу не против партии, а против диктатуры в ней чиновников-бюрократов. «Рабочая группа» пыталась призвать рабочих на Урале ко всеобщей забастовке и рассылала свой манифест по заводам и партийным организациям. Большого успеха она не имела и ее руководство было арестовано ГПУ в конце 1923 года.

Быть может, «рабочая группа», как и рабочая оппозиция в целом, могла бы иметь больший успех, если бы не личные качества ее руководителей. Моральный облик Мясникова ярко обрисовывается его деятельностью в бытность его председателем Пермского областного комитета совета рабочих депутатов в 1918 году. Исполнитель убийства вел. кн. Михаила Александровича, по придуманному в Москве плану инсценировки «побега», Мясников, по характеристике одного из секретарей Пермского комитета партии Карнаухова, был «человек кровожадный, озлобленный, вряд ли нормальный»[252].

Характерно, что впоследствии Мясников и не думал скрывать совершенного под его руководством убийства великого князя. В своей оппозиционной брошюре, изданной в 1921 году, он писал: «если я хожу на воле, то потому, что я коммунист пятнадцать лет … и ко всему тому меня знает рабочая масса, а если бы этого не было … где бы я был? — в ЧК или больше того: меня бы „бежали“, как некогда я „бежал“ Михаила Романова, как „бежали“ Розу Люксембург и К. Либкнехта»[253].

Естественно, что рабочие массы активно выступавшие в период 1921–1923 гг. (забастовки в Одессе, Петрограде и других городах) и недовольные ленинской политикой не могли быть увлечены «рабочей группой», во главе которой стояли люди Мясниковского морального облика.

В тот же период, в начале 1922 года, под несомненным влиянием рабочей оппозиции, в Москве образовалась группа «Рабочая правда». Эта группа, целиком партийная, состояла, главным образом, из откомандированных на «партийную учебу» молодых членов партии, отличившихся в гражданской войне. Группа «Рабочей правды» тоже хотела встать на «классовые позиции» рабочих, обосновывая свою платформу марксистским пониманием развития капиталистической «формации». Исходя из этих позиций, группа видела в нэпе, кроме частного сектора, главным образом, сектор государственного капитализма. Отсюда она рассматривала диктатуру партии как носителя и выразителя государственного капитализма и считала необходимым призывать рабочих на защиту своих «классовых интересов». Группа была вскоре арестована органами ОГПУ.

Мясников, исключенный из партии, оказался в 1928 году за границей и вернулся в СССР из Парижа в 1945 году при маловыясненных обстоятельствах. О нем ничего с тех пор неизвестно.

В конечном же счете нельзя забывать, что рабочая оппозиция и ее эпигоны требовали не социальной справедливости для всего народа, а свободы в рамках партии, свободы лишь для самих себя. Рабочие не могли этого не почувствовать и их симпатии в тот период склонялись больше к лозунгам кронштадтцев, чем к Шляпникову, Мясникову и их последователям.

Глава 19

Кронштадт

Прошло ровно четыре года со времени Февральской революции. Измученные голодом и холодом петроградские рабочие, продолжали работать почти исключительно на вооружение, хотя гражданская война уже закончилась. Многие фабрики и заводы или вообще были закрыты, или были пущены в ход, а затем снова остановили производство из-за недостатка топлива. В громадном городе, где четыре года назад насчитывалось почти 3 миллиона населения, к весне 1921 года осталось едва 800 тысяч.

Для оставшегося населения единственным