Академия вампиров. Охотники и жертвы - Райчел Мид

— Нет. Просто захотелось тебя порадовать.

Без раздумий я наклонилась и обняла его.

— Спасибо.

Судя по тому, как он замер, я застала его врасплох… на самом деле я и себя застала врасплох. Однако спустя несколько мгновений он расслабился и обхватил меня обеими руками, ладони пришлись как раз на нижнюю часть спины. Я подумала, что умру прямо тут, на месте.

— Я рад, что тебе лучше. — Его голос звучал так, словно он говорил мне в волосы, прямо над ухом. — Когда я увидел, как ты упала…

— Ты подумал: «Вот неудачница».

— Нет, я совсем другое подумал.

Он слегка отодвинулся, чтобы видеть меня. Мы оба молчали. Глядя в его глубокие темные глаза, я испытывала желание утонуть в них, тепло разлилось по телу, словно внутри вспыхнуло пламя. Очень медленно, очень бережно его рука потянулась ко мне, и длинные пальцы легли на мою щеку. При первом прикосновении я вздрогнула. Он накрутил на палец локон моих волос, как тогда, в гимнастическом зале.

Сглотнув ком в горле, я с трудом оторвала взгляд от его губ, пытаясь представить себе, каково это — поцеловать его. Эта мысль и возбуждала, и пугала, что, конечно, было ужасно глупо. Сколько раз я без малейших раздумий целовалась с парнями! Подумаешь, большое дело — поцеловаться еще с одним, пусть даже он сильно старше. Тем не менее при одной мысли о том, что расстояние между нами сократится и его губы приблизятся к моим, мир вокруг начинал вращаться.

Послышался негромкий стук в дверь, и я быстро отпрянула. Доктор Олендзки просунула голову в помещение.

— Мне послышалось, вы разговариваете. Как ты себя чувствуешь?

Она вошла и заставила меня лечь. Дотронулась до моей щиколотки, наклонилась, чтобы как следует осмотреть ее, и, закончив, покачала головой.

— Тебе повезло. Ты так вопила, когда тебя принесли сюда, что я подумала — ногу придется ампутировать. Видимо, просто шок. Думаю, завтра тебе лучше воздержаться от тренировок, но во всем остальном ты в порядке.

Я испустила вздох облегчения. Никаких воспоминаний о собственной истерике у меня не сохранилось, и, по правде говоря, я чувствовала определенное смущение, что закатила ее, хотя понять меня можно: если бы я сломала или потянула ногу, возникли бы серьезные проблемы. Я не могла позволить себе впустую тратить здесь время, любой ценой я должна весной пройти испытания и закончить обучение.

Доктор Олендзки разрешила мне покинуть больницу и вышла. Дмитрий принес с другого кресла мои туфли и пальто. Глядя на него и вспоминая, что произошло перед приходом доктора, я чувствовала, как внутри разливается тепло.

— У тебя есть ангел-хранитель. — сказал он, глядя, как я надеваю туфли.

— Я в ангелов не верю. Я верю только в то, о чем могу позаботиться сама.

— Ну, значит, у тебя потрясающее тело, продолжал он, и я подняла на него вопросительный взгляд. — В смысле способности исцеления, я имею в виду. Мне рассказывали об этой аварии…

Он не уточнил, о какой конкретно аварии идет речь, но это могла быть лишь одна. Обычно разговор на подобную тему нервировал меня, но я чувствовала, что с Дмитрием могу обсуждать все.

— Все говорили, что я не должна была выжить, если учесть, где я сидела и то, каким именно образом машина врезалась в дерево. Фактически только Лисса находилась в безопасной зоне. Мы обе отделались несколькими царапинами.

— И после этого ты не веришь в ангелов и чудеса.

— Нет. Я…

— Это поистине чудо. Ты словно заколдована…

Мысли с бешеной скоростью заметались в голове. Может… может, у меня и впрямь есть ангел-хранитель…

Дмитрий тут же заметил изменение в моем настроении.

— Что такое?

Я попыталась стряхнуть с себя эффект воздействия медицинских препаратов, мысленно потянулась к Лиссе и восприняла некоторые ее ощущения. Тревогу. Огорчение.

— Где Лисса? Она была здесь?

— Где она сейчас, я не знаю. Когда я нес тебя сюда, она все время была рядом, а потом сидела у постели до прихода доктора. Пока она сидела с тобой, ты была спокойнее.

Я закрыла глаза с таким ощущением, будто вот-вот потеряю сознание. Я была спокойнее, пока Лисса сидела рядом со мной, потому что она забирала мою боль. Она исцеляла меня…

Как и тем вечером, когда произошла авария.

Теперь все стало на свои места. Я не должна была выжить, все так говорили. Кто знал, какие повреждения я на самом деле получила? Внутреннее кровотечение. Сломанные кости. Не важно, что именно, потому что Лисса исправила все. Вот почему, очнувшись, я увидела, что она склонилась надо мной.

И скорее всего, именно поэтому она потеряла сознание, когда ее доставили в больницу, и на протяжении нескольких последующих дней чувствовала себя измученной. И тогда же началась ее депрессия. Это воспринималось как нормальная реакция на потерю семьи, но вот вопрос — не стояло ли за этим что-то еще, не сыграло ли тут свою роль исцеление меня?

Я снова открыла разум и мысленно потянулась к ней. Если и сейчас она исцелила меня, нетрудно догадаться, в каком она состоянии. Ее настроение и магия связаны, а исцеление такого рода — очень мощное проявление магии.

Обезболивающие прекратили свое действие, и я буквально ворвалась в нее. Сейчас это стало почти легко. Волна эмоций нахлынула на меня, и это оказалось хуже, чем когда я воспринимала одолевающие ее ночные кошмары. Никогда прежде я не сталкивалась с эмоциями такой интенсивности.

Она сидела на чердаке церкви и плакала, сама до конца не понимая, чем вызваны слезы. Тот факт, что она сумела исцелить меня и в результате я не пострадала, вызвал у нее чувство огромного облегчения и радости. Одновременно она ощущала ужасную слабость в душе и теле. Словно какая-то часть ее выгорела дотла. Лисса понимала, что я приду в бешенство, узнав, что она снова использовала свою силу, и это беспокоило ее. Лиссу пугал завтрашний учебный день, необходимость притворяться, будто ей нравится общаться с теми, чьи интересы сводились к трате семейных денег и насмешкам над менее удачливыми и популярными. Она не хотела идти на танцы с Аароном, не хотела ловить его восхищенные взгляды, — не хотела, чтобы он прикасался к ней, она испытывала к нему лишь дружеское расположение.

Ничего такого особенного в этих переживаниях не было, но, по-моему, они действовали на нее гораздо сильнее, чем на обычного человека. Она не могла разобраться в них. не могла сообразить, как справиться с ними.

— С тобой все в порядке?

Она подняла взгляд и откинула прилипшие к влажным щекам волосы. У входа на чердак стоял Кристиан. Потерявшись в своих огорчениях, она даже не слышала, как он поднимался по ступенькам. В ее душе вспыхнули влечение к нему и гнев.