Экодипломат - Лиланд Модезитт

– А вы?

– Боюсь, Империя мертва в своем сердце. Хотя никто, кроме, может быть, самого императора и еще немногих, этого не сознает.

Он пожевал.

– Мечты и надежды – это тени будущего. И искусство – тоже. В Зале скульптуры было совсем мало людей. Вы видели танцовщицу. Я глазел на человека, вырывавшегося за пределы земной сферы. Но где остальные мечтатели? Дворец императора не взмывает к небесам, он прячется под землю.

– А как же развитие, новые системы, исследования, победы в битвах?

– Все это идет не из сердца Империи. Молодые жители внешних систем сражаются и истекают кровью. Как и Аккорд, однажды они захотят видеть свои собственные сны. Я надеюсь, что Империя достаточно мудра, чтобы понять, когда это время настанет. Но сомневаюсь.

Сильвия вздрогнула, хотя было тепло.

– Вы рисуете мрачную картину, и спорить с вашими словами трудно. Наверно, поэтому... – Она осеклась: к столику опять приблизилась официантка, которой нужно было унести опустевшую посуду.

Натаниэлю было интересно, к чему она клонит, однако Сильвия задала очередной вопрос, так и не закончив фразу.

– Почему вы взялись за эту работу?

– По заданию Палаты Уполномоченных.

– Вы были обязаны подчиниться? – Она говорила сухо, в уголке рта появилась маленькая морщинка.

В полумраке Натаниэль не мог понять, маскирует ли она легкомыслие, скептицизм или полное недоверие. Легкий ветерок донес до его обоняния аромат апельсиновых цветов. Наконец он произнес:

– Нет. Но долг, ответственность...

– На Аккорде все так серьезно относятся к подобным вещам?

Натаниэль засмеялся: как не засмеяться, когда она так важничает?

– А здесь все относятся к ним так же серьезно, как вы? – ответил он, надеясь, что и Сильвия улыбнется. Так и получилось.

– Один-ноль, любезный посланник. Наверно, я это заслужила.

На столике появилась будто по волшебству еще одна пара фарфоровых тарелок. Главное блюдо было таким же простым, как закуска: кусок мяса под золотистым соусом, а рядом – гарнир из длинных бобов с орехами.

– Что это?

– Не скажу. Тайна.

Прежде чем приступать к еде, Натаниэль дождался, пока это сделает Сильвия. Как и напиток и салат, мясо оказалось восхитительным. После каждого кусочка во рту разливался непередаваемый вкус.

– Тихие люди – самые опасные, вам не кажется?

– Что?

– Они создают впечатление слабости, смущения, могут порой позволить, чтобы на них надавили, – и все потому, что по важным для них вопросам готовы сражаться насмерть.

– Возможно. Но тих ли такой человек?

– А самого себя вы бы назвали тихим, лорд Уэйлер?

– В ваших терминах – нет, не назвал бы.

– А я, наверно, назвала бы, – проговорила Сильвия, глядя мимо него.

Натаниэль промолчал.

– Почему? – Она сделала паузу. – Потому что власть, сила – это только средство, а не цель. – Теперь Сильвия смотрела на эколитария, но серьезность ее как рукой сняло. – Как вам нравится еда?

Натаниэль не смог сразу ответить, поскольку рот у него был битком набит бобами. Наконец, прожевав, он сказал:

– Великолепна.

– Десерт будет поплотней. Но я, надо признаться, сластена, так что заказала свое любимое.

Грязные тарелки исчезли по мановению рук официантки, и на смену им появились хрустальные чаши с чем-то вроде коричневого пудинга, политого сверху белыми взбитыми сливками.

Какой знакомый вкус. Шоколад! Натаниэль однажды пробовал его – много лет назад, когда они с Раулем выполняли учебные прыжки на Фьорене. Настоящий деликатес, стоит по пятьдесят имперских кредитов за грамм. Оценка стоимости ужина в глазах эколитария еще больше выросла.

Впрочем, сколько бы это ни стоило, было вкусно.

За шоколадным десертом последовали два стаканчика таксанского бренди.

– Никогда не вкушал такого королевского пиршества.

– Надеюсь...

Натаниэль заметил в воздухе какие-то искорки. Сильвия взглянула в ту сторону.

– Маршель способен и на большее. Искусственные светлячки. Настоящие в тоннелях не выживают.

Он молчал. Приглушенные голоса людей, сидевших за другими столиками, были едва слышны. Интересно, не приготовила ли Сильвия какой-нибудь неприятный сюрприз?

– Пора идти, – объявила она. – Вам надо возвращаться в легатуру, а мне – в свою берлогу, пока я опять не превратилась в голый череп. Комплекс си'элла, сами понимаете.

Натаниэль кивнул, хотя и не понимал. Он коснулся пальцами пояса, но опять не обнаружил поблизости ни энергетических полей, ни «жучков», ни каких-либо иных устройств.

Поросшую травой и кустарником лужайку Натаниэль покидал почему-то грустным.

– Ненавижу отсюда уходить, – пробормотала Сильвия. – Но всему свое время.

Отдых или не отдых, ужин или не ужин, а Натаниэль силком впихнул себя в состояние боевой готовности. Если бывает пора для бдительности, то вот она, эта пора.

По изгибам тоннелей и лифтовым шахтам они вернулись к поездам. Натаниэль держался рядом с Сильвией и следил, не изменится ли маршрут.

Поезд был почти пуст, это его насторожило. Сильвия сияла милой улыбкой, однако хранила молчание.

– Как мало народу, – заметил эколитарий на середине пути к Дипломатической башне, когда тишина стала уж совсем тягостной.

– Сейчас – да. Для большинства слишком поздно, для настоящих гуляк – рано. Да их и немного осталось.

Натаниэль опять замолчал, так и не научившись поддерживать пустую беседу, не теряя при этом сосредоточенности. Это – искусство шпионов, а не эколитариев.

В вестибюле Дипломатической башни находились несколько человек, но Натаниэль не заметил ни «хвоста», ни концентраций энергии.

Наконец они достигли входа в легатуру. Дежурный охранник открыл дверь.

– Здесь нам придется расстаться, любезный посланник. – Сильвия взяла Натаниэля за ладони.

Он напрягся, не зная, что должен сделать.

– Вы весь вечер ожидали чего-то дурного. Вы слишком честны. Даже в грязные игры играете честно.

Привстав на цыпочки, она коснулась его лба губами. Потом отступила на шаг, не выпуская его рук из своих.

– Спокойной ночи.

Она ушла – метнулась к лифтам прежде, чем он успел открыть рот. А когда успел, то так и остался стоять, потому что сказать ему было нечего.

Закрыв рот, Натаниэль повернулся к отрытой двери.

В приемной за пультом стояла Хивер.

– Вы еще здесь?

– Весь день, лорд Уэйлер. Надеюсь, прогулка вам понравилась.

– Понравилась, но удивила. Очень удивила. – Он покачал головой и пошел к себе, не теряя бдительности, продолжая все проверять.

Ни в кабинете, ни в апартаментах никто ничего не трогал, не устанавливал новых «жучков» и вообще не появлялся – насколько, конечно, эколитарий мог судить.