При вспышке молнии - Барбара Босуэл

Он с трепетом вспомнил, как они сплетались в объятиях и Дана не сводила с него нежного взгляда. Но то не был томный взор удовлетворенной страсти.

Потому что он не удовлетворил ее. Он знал это, а она даже не догадывалась.

Она думала, что их мимолетные объятия и есть настоящий любовный акт. Уэйда не утешало то, что его подруга была невинна, и, следовательно, не имела возможности сравнивать. Напротив, это обстоятельство повергало его в еще большее уныние.

С ним она вступила в мир чувственной любви. Став ее первым любовником, Уэйд неожиданно для самого себя вдруг переполнился гордостью собственника. И этому ошеломляющему открытию должны были сопутствовать буря, вихрь, сокрушительный ураган чувств. А на нее лишь дохнуло легким бризом.

Если бы только можно было все повторить. Если бы ему было позволено дать ей то, чего она действительно заслуживала. Он мечтал подарить ей настоящее блаженство.

Но Тим и Лиза с детьми, сыном Сетом и крошечной дочкой Макензи, неожиданно появились через считанные минуты после того, как все стремительно завершилось. Дана и Уэйд едва успели одеться и привести в порядок диван, как в дом вошли хозяева.

Встревоженное метеосводками, обещавшими наводнение, семейство решило не оставаться на ночь в мотеле и, вернувшись, с радостью обнаружило дома гостей. Дана немедленно превратилась в заботливую тетку, полностью переключив свое внимание на детей брата.

Уэйд ходил за ней хвостом. Ее движения, безотчетные жесты трогали и умиляли его. Но при этом нужно было вести себя так, словно ничего не изменилось.

Притвориться, что они по-прежнему просто добрые приятели, было идеей Даны. Пока они лихорадочно одевались, слыша приближающиеся голоса, Дана попросила его сохранить все в тайне. Уэйд было заспорил — он никогда ничего не скрывал от Тима и сейчас тоже не хотел таиться, — но в конце концов она его убедила.

— Я просто не готова к расспросам, шуткам и всякому такому. Мне нужно привыкнуть, — прошептала Дана, схватив Уэйда за руку и умоляюще глядя на него.

Он мгновенно сдался. Как он мог отказать ей хоть в чем-нибудь? Особенно после того как лишил того наслаждения, которое столь отчаянно жаждал дать.

И вот он вынужден изображать из себя прежнего Уэйда, тогда как стал совершенно другим. Как же тяжело вести себя как ни в чем не бывало, испытывая при этом чувства, которых доселе не ведал! Он, наверное, не справился бы с этой задачей, если бы все Шил л и не принялись горячо обсуждать новости, которые он привез из Лейквью.

Понимая, что этого не избежать, Уэйд рассказал Тиму, Дане и Лизе о новой подружке Шона. Лиза отнеслась к событию спокойно, но Тим с Даной, как и следовало ожидать, невероятно разволновались. При мысли о том, что придется сообщить эту новость родителям, оба пришли в полный ужас.

— Я позвоню завтра Шону и поговорю с ним как мужчина с мужчиной, — решил Тим. — Незачем пока втягивать предков, может, все и обойдется.

— Я тоже поговорю с Тимом, — поддержала его Дана. — И расскажу обо всем Мери, Трише и Саре. Они наверняка найдут, что-нибудь придумают, — улыбнулась она.

— Вы что, все в один голос собираетесь убеждать Шона держаться подальше от этой Мисти Тилден? — встревожилась Лиза. — Знаете, как вам это аукнется? Он вцепится в нее, как бульдог!

— Мисти со всеми своими миллионами должна казаться Шону сказочной принцессой, — примирительно сказал Уэйд.

Тим и Дана немедленно возмутились. Их брат не способен увлечься знойной секс-богиней, чье состояние выражается восьмизначным числом, только потому, что она… м-м… знойная секс-богиня, чье состояние выражается восьмизначным числом. Нет, Шон Шилли — натура тонкая и благородная. Ему недостаточно просто плотского влечения или денег.

Уэйд откровенно расхохотался. И напрасно.

Тим и Дана отнюдь не шутили. Они тут же обиделись за младшего брата — все Шилли всегда стояли горой друг за друга, и Уэйд был исключен из числа союзников. Лиза, которой удалось сохранить серьезность, пока воспевались рыцарские доблести деверя, получила нейтральный статус.

До конца вечера Уэйду так и не удалось поговорить с Даной с глазу на глаз. Ему постелили в комнате Сета на тюфяке, а Дане — на матрасе рядом с кроваткой Макензи. Поскольку хозяйская спальня размещалась между двумя детскими, а деревянный пол в коридоре нещадно скрипел, Дана оказалась недоступной, как принцесса в замке, окруженном рвом, который кишит хищниками.

За завтраком вчерашние распри были забыты. По негласному уговору никто не упоминал ни о Шоне, ни о Мисти. Солнце светило вовсю, и к полудню, когда Дана и Уэйд собрались уезжать — каждый на своей машине, — улицы окончательно высохли.

Уэйд с трудом удерживал свой резвый «Мерседес» в хвосте Даниного маленького «Шевроле». Породистому рысаку нелегко плестись за трусящим потихоньку мулом. Однако на всем пути от Коннектикута до Нью-Джерси он ни разу не сделал попытки обогнать Дану. Она держалась правой стороны, и он тоже, хотя мимо них с ревом проносились сотни машин.

Когда она остановилась заправиться, остановился и он, хотя у него бензина хватало с лихвой. Он наполнил ее бак и купил им обоим по баночке газировки. Теперь они могли перекинуться несколькими словами, и хотя окружение было отнюдь не романтическим, по крайней мере вокруг не крутились многочисленные родичи.

— Насчет вчерашнего вечера, — начал он, кляня себя за то, что не придумал более оригинального начала.

Она вспыхнула и тут же отвела взгляд.

— Что случилось, то случилось, Саксон. Не о чем сокрушаться.

Так обычно думал он наутро после свидания. Ничто не отвращало его от женщины сильнее, чем ее попытки сделать далеко идущие выводы из ничего не значащего развлечения. Дана, разумеется, отлично об этом знала. Он нисколько не стеснялся делиться с ней своими утренними разочарованиями. А она, в свою очередь» не церемонясь, его за это упрекала и сочувствовала его жестоко обманувшимся подругам. Уэйд не раз, смеясь, с ней соглашался, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести.

Зато теперь он был полон раскаяния за то, что все вышло так нелепо. Словно настигнутый некой мистической расплатой, он стоял перед Даной, мечтая стать самым близким ей человеком, а она, казалось, решила держаться как можно отчужденнее.

Дана взглянула на часы.

— Пожалуй, пора ехать. Я хочу позвонить сестрам. Нужно что-то решить, прежде чем появится Шон.

Расстроенный, Уэйд вернулся в машину и попытался утешить себя тем, что автозаправка не лучшее место для подобных разговоров.

А какое подошло бы больше? Дана была права, когда упрекала его в недостатке воображения. «Когда в последний раз ты приглашал свою девушку в театр или на симфонический концерт в Филадельфию? Или хотя бы в ресторан, куда нужно одеваться нарядно? Или, на худой конец, в хороший кинотеатр?» — спросила она. Уэйд отлично помнил разговор в баре, хотя с того дня, казалось, прошла тысяча лет.