Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— Это не ответ. Если я о чем-то прошу, можешь считать это приказом. Я думал, ты уже умер. Но если нет, то ты представляешь интерес. Ты поедешь с нами. Будешь меня развлекать рассказами о Ферлангене. Должен признаться, что вчера я очень устал, поэтому не смог поддерживать разговор. За это прошу извинить. Потом мы проведем с тобой в беседах много часов, пока ты…

— Что?

— Пока ты не умрешь. Все заканчивается, даже жизнь, особенно жизнь. Мы рождаемся, чтобы умереть. Мы не знаем, когда встретим свой конец, и это делает нашу жизнь особенно интересной, ты не находишь? А твоя жизнь, обещаю, будет чрезвычайно интересной.

Конрад почувствовал, что за его спиной кто-то стоит, и обернулся. Это была его старая знакомая — прекрасная танцовщица смерти. На этот раз она оделась — на ней были сандалии и свободная короткая накидка. Хотя дева и отмылась от крови, ее завязанные в пучок волосы были ярко-красного цвета; такими же были и глаза, и хищные зубы.

На лбу танцовщицы виднелся знакомый Конраду знак — Х-образный крест, по-видимому выжженный. Сейчас кровавая дева выглядела гораздо менее зловещей и соблазнительной, чем при свете луны, и от этого она не стала менее жуткой. Все тот же ошейник с шипами, но теперь она добавила к нему еще и ожерелье, сделанное, по всей видимости, из человеческих костей — фаланг пальцев. На ожерелье болтался нож.

— Кажется, я забыл вас познакомить, — сказал Кастринг. — Это Шёлк. Или, может быть, Атлас. Все время их путаю. Ладно, не имеет значения. Как и мне, ей совершенно незачем знать твое имя. Она не владеет языком Старого Света, но ты быстро научишься выполнять то, что она будет тебе приказывать. С этого момента вы станете неразлучны. И даже, может быть, сойдетесь поближе. Уверяю тебя, она умеет доставлять удовольствие. А потом придет день, может быть, скоро, а может быть, и нет, и она тебя убьет.

Кастринг что-то сказал танцовщице, и она торжественно кивнула. Все это время дева не сводила с Конрада глаз, разглядывая его обнаженное тело. Когда Кастринг закончил свою речь, она взяла в руки нож, поцеловала клинок и послала воздушный поцелуй Конраду. Тот содрогнулся, вспомнив о ее раздвоенном языке и жадности, с которой она слизывала свежую человеческую кровь.

— Кажется, ты ей нравишься, — заметил Кастринг.

Конрад ничего не ответил. «Нет, — решил он, — это не я умру, а вы». Первой встретит смерть танцовщица. Или Кастринг…

— Империя, Остланд, Ферланген! — закричал Кастринг, натягивая поводья. — Наша милая родина ждет нас!

Лошадь взвилась на дыбы, развернулась и галопом рванулась вперед.

— У тебя не найдется воды? — спросил Конрад у своей конвоирши. — И чего-нибудь поесть? И какой-нибудь одежды?

Хвост девы дернулся. Что-то хрипло сказав, она показала рукой в ту сторону, куда ускакал Кастринг. Конрад молча смотрел на нее. Дева вытащила нож и занесла его над головой. Она стояла слишком далеко, чтобы он успел до нее добежать и выхватить нож, и слишком близко, чтобы, метнув в него нож, она промахнулась.

Конрад повернулся и двинулся вслед за армией; его эскорт последовал за ним.

От Империи до Кислева он прошел, ведя в поводу лошадь Вольфа. Теперь он возвращался, однако на этот раз за ним, шаг в шаг, следовала страшная молчаливая тень. Это был длинный путь, поскольку без плавания по реке пришлось преодолевать гораздо большее расстояние, кроме того, их задерживали частые остановки, вызванные небольшими стычками, разграблением деревень, принесением в жертву пленников.

Конрад старался держаться от всего этого подальше, равно как и не стремился приближаться к разношерстному воинству Кастринга. Оно не было регулярной армией, которая выполняла бы приказы и ходила маршем. Оно распадалось на отдельные отряды, каждый из которых двигался по своему маршруту, после чего они вновь соединялись, чтобы совершить очередной кровавый набег.

Конраду позволили взять себе одежду, оставшуюся после казненных пленников. Но вскоре она изорвалась, и виной тому была Шёлк, которая колола его ножом всякий раз, когда он не понимал ее приказа или исполнял его недостаточно быстро. Через некоторое время все его тело покрылось густой сеткой уколов, словно его кто-то искусал с головы до ног.

У него не было возможности сбежать и еще меньше было шансов взять верх над своей мучительницей. Шёлк не оставляла его ни на минуту, держась от него на расстоянии нескольких футов. Кроме того, за ним следили и воины Кастринга, зверолюди, готовые прикончить его в любой момент, чтобы напоить его кровью свое омерзительное божество. Сколько их в шайке Кастринга, сказать было невозможно. Их число постоянно менялось, то увеличиваясь, когда Кастринг набирал новых воинов, то уменьшаясь после очередного боя.

Иногда они шли по ночам, иногда при свете дня. Часто они шли день и ночь, а иногда становились лагерем на несколько суток. Конрад никак не мог понять, почему они так делают, но он никого об этом не спрашивал, а ему никто не объяснял.

С собой монстры тащили мало поклажи. У них была всего одна повозка. Ее всегда тщательно охраняли, и Конрад подумал, что в ней, наверное, везут священные доспехи и алтарь.

Большая часть воинов шла пешком, поэтому много унести они не могли, но некоторые твари ехали верхом на лошадях, представлявших собой такой же омерзительный результат мутации, как и их седоки. Это были элитные отряды, в которые входили лучшие воины, обладающие профессиональным оружием и доспехами. Эти воины походили скорее на обученных и вышколенных рыцарей, чем на кровожадных дикарей. У них был свой кодекс чести, и казалось, что единственным смыслом их жизни были сражения, что свое почтение божеству они выражали, проливая кровь на поле брани — свою собственную или противника. А затем происходило обратное: когда светила маленькая луна, начинались кровавые жертвоприношения, и кровь лилась рекой, но на этот раз страдали и гибли беззащитные пленники, которых убивали для исполнения отвратительных ритуалов в честь бога Хаоса.

На другом полюсе находились существа низшего порядка, ни люди, ни звери; они одевались в лохмотья и пользовались тем оружием, которое сумели добыть. Между этими двумя полюсами находилась большая часть воинства Кастринга; они не были людьми, не были животными, представляя собой некую комбинацию того и другого.

Именно с такими существами Конрад чаще всего сталкивался во время службы на границе: с теми, у кого руки заканчивались клинком или топором, кто имел множество глаз, ушей или ртов; у кого лицо было расположено посреди груди; кто был наполовину насекомым с огромными клешнями или наполовину птицей с огромными крыльями. Некоторые были наполовину рептилией, и их кожа была покрыта чешуей; у других была голова зверя и тело человека или голова человека на теле животного.